Домбас ник то ни ставел на калени

16:00 10.03.2018

Домбас ни кто ни ставел на калени

«Претензии можно предъявлять исключительно к количеству поставленного товара, а не к качеству...» Одна трагикомедия из Луганской области

О Стокгольмском синдроме на оккупированных территориях на примере одного маленького юридического казуса

Извините за «название-вырви глаз», но вспомнилось тут мне, как четыре года назад неокрепшие умы наших homo soveticus штормили страшилками о запрете русского языка, готовя вторжение на Востоке. Забавно, однако, то, что передавая воздушно-капельным путем информацию «нас лишают права гаварить на радном языке», в подавляющем большинстве случаев защитнички писали на этом самом языке так, как отображено в названии статьи. Ну да ладно.

Готов поспорить, что вы наверняка замечали статьи/новости/разговоры на тему той разрухи, которая стараниями оккупанта ещё больше усугубляет положение дел в ОРДЛО. Помните новости о распиленных заводах, о вывезенном в РФ оборудовании, о затопленных шахтах? Сейчас, буквально на днях, появилась новость и о готовящемся сокращении штата медработников в оккупированных районах Луганской области из-за сокращения финансирования агрессором.

Если вы этого не замечали или считаете, что такая информация — всего лишь плод фантазии украинской (контр)пропаганды, потому что вы изначально так мыслите, или же в маршрутке вам какая-то тётка начала рассказывать, как там хорошо живётся, коммуналка маленькая, на русском можно говорить, детям проезд бесплатный (был у меня такой случай, пришлось наорать на тётку и предложить поменяться недвижимостью: её квартиру в Харькове на хорошую квартиру в Луганске — угадайте результат), то дальше можете не читать. Я продолжу в том же духе, но уже совсем с другой стороны — я же юрист.

Не так давно рассказал мне оттуда одну историю, забавный юридический казус, один адвокат, который с начала войны бросил практику в Луганске и переехал в Харьков. Он поддерживает связи со своими знакомыми, которые там остались, и вот что было.

Итак, действующие лица:

— главный герой — девушка, которая до войны работала на госслужбе, а после начала войны не смогла выехать, так как должна была присматривать за своими пожилыми родителями. Так как деньги зарабатывать надо, но оставаться на прежнем месте работы — идти к оккупационным администрациям — она весьма рассудительно посчитала уголовно наказуемым деянием, то пошла работать в «частную сферу». На завод, а точнее то, что от него осталось. Оформили её на должность юриста. Тут сразу оговорка — юридического образования у нашей героини нет.

Ну, на самом деле не так уж и страшно. Зачем в Луганске юридическое образование в частной сфере — «гражданских судов» там до сих пор нет. Правовой вакуум. Юристы там дай бог чтобы участвовали в «уголовном процессе» по, прости господи, сталинскому уголовному кодексу. Так что юрист на заводе, не знающий, как составить договор, выглядит логично, всё в порядке.

— контрагент, он же поставщик, он же свинозавод, он же братушки — одно российское предприятие, которое производит очень важное, не имеющее аналогов в мире оборудование по секретным разработкам советских учёных — конвективно-радиационный прибор, состоящий из отдельных, обычно колончатых, элементов (секций) с внутренними каналами, внутри которых циркулирует теплоноситель, а иными словами отопительные батареи.

— батарея собственной персоной, она же металлолом, она же дерьмо — весьма недоброкачественный товар, который невозможно использовать по его прямому назначению. Я не знаю, сколько братушек из Сколково были причастны к его созданию, но данный продукт обладает настолько сильными изъянами, что его захотели вернуть (что весьма логично). Но зато поставка, внимание, осуществлялась по скидке.

Действие первое.

Приходит товар, заказчик смотрит на него, тщательно изучает и понимает, что этот товар можно использовать только для сдачи на металлобазу (ну, древнее искусство постиндустриальных районов), либо же построить директору новый концептуальный забор на даче (так как лома прислали много). Вспоминают, что у них есть договор, и поручают юристу написать письмо в стиле: «братушки, шо за дела, мы не знаем, как пользоваться вашим высокотехнологическим оборудованием, верните деньги».

Действие второе (и последнее).

Юрист, как вы помните, не понимает, что делать, и обращается за помощью к адвокату, который и рассказал эту историю. После того как адвокат проржался с того, что он не знает, какое законодательство применять (опять вспомните — правовой вакуум), он посоветовал единственно логичную вещь — посмотреть договор, хотя и в этом случае непонятно, что делать дальше, если претензию не примут.

И вот тут (представьте голос Задорнова из ада) в договоре написано следующее… так, тихо, тихо… что так как поставщик делает скидку, то претензии можно предъявлять исключительно к количеству поставленного товара, но не… смотрю к первым рядам уже доходит… не к его качеству. Ну-у тупые…

Занавес.

Ладно, отбросив шутки в сторону, данную трагикомедию очень тяжело воспринимать. Понимаете, в любом цивилизованном обществе такое положение о невозможности предъявления претензий к недоброкачественному товару является априори ничтожным, то есть таким, что не создаёт никаких правовых последствий. Находясь в украинском правовом поле, со всеми его изъянами и прорехами, они бы всё равно в любом суде признали бы своё право получить нормальный пригодный товар или вернуть деньги, а также получить компенсацию за упущенную выгоду, судебные издержки, покрыть ущерб… Но нет, там ведь никакой правовой гарантии нет. Оккупация — она такая.

Но самое забавное не в правовом ключе. Вы понимаете, как к ним, нашим оккупированным согражданам, относятся их братушки? Если упростить эту ситуацию до одного предложения, то позиция россиян звучит таким образом (да простит меня главный редактор): «жрите дерьмо, идиоты, и если вам что-то не нравится, то вы можете попросить больше дерьма» или «претензии к качеству дерьма не принимаются, мужчина, вы что, не видите — у нас обед».

Самое обидное, что сколько ни говори особо упоротым, что фашизм не здесь, и что как раз унтерменшами их считают именно их «братья» — не поможет. Ведь то пенсионерку на блокпосте изнасилуют снегирями, то газетой накормят бабушку, и вообще русский язык… (вставьте мем на ваше усмотрение). Забавный Стокгольмский синдром.

Причём этот синдромчик-то не новый. Донбасс как таковой и до войны был рассадником пессимизма и вакханалией контрастов. Удивительно богатые люди соседствовали с нищетой, унынием и алкогольным делирием. Бывшие индустриальные районы и городки, в которых «великое прошлое» поглотило маленьких людей. Но такое состояние было и в том числе при хороших хозяйственниках — коммунистах, потом регионалах. Своих, донбасских ребят, бывших завгаров. И доходил этот Стокгольмский синдром до того, что человек, живя в каком-нибудь Красном Луче (слава богу теперь Хрустальный, однако пока оккупированный) или Антраците, подрабатывал в копанке, беспробудно пил, бил жену и детей, не имея ни желания, ни возможностей поменять жизнь, но голосовал за Фёдрыча, «потому шо наш, потому шо деды воевали, Донбасс никто не ставил на колени». И он всегда мог рассказать, как он кормит всю Украину. При этом умышленно или нет, упуская даже саму мысль о том, что он кормит Ефремовых, Килинкаровых, Ландыков и иже с ними. Ведь важнее ему не его ранняя смертность от поганой экологии, а «ваша клята мова и незалёжность».

Кстати, не одним Донбассом. У нас таких обиженных более чем достаточно во многих регионах. Советы и регионалы изрядно успели поиграть на рефлексии к совку и чувствах групповой самоидентификации на основании регионализма.

Короче, мораль сего опуса такова:

— если вы проживаете на оккупированной территории и ещё способны воспринимать информацию, знайте, что никакие вам они не братья. Вы для них нажива, и плевать они на вас хотели — на, покушай;

— если вы живете на территории свободной Украины и до сих пор не поняли, какое это счастье, знайте, что "братья из-за поребрика" вас будут расценивать как материал, как мусор. Нет ни братства, ни дружбы, ни жвачки.

— а если вы непрошибаемый совок/русскомировец/ватникус примитивус – ничего вам не поможет, укрывайтесь одеялком и потихоньку начинайте ползти, ведь конечная остановка одна — ваши братушки вами попользуются и рано или поздно выплюнут на кладбище (а авантюристам и место в сирийской святой земле найдут).

Ну, я думаю, вы понимаете, что всю нашу страну считали таким придатком, аппендиксом России, который можно накормить дерьмом. Из свежих примеров — тот же газ. Жрите, хохлы, жрите, бери или плати, или замерзнёте, холодомор, гы-гы, пук-пук…. И ведь жрали, да? Они, мысля своей уголовной субкультурой, считали нас (простите, ненавижу уголовный жаргон, но он подходит) «терпилами», провинцией и ни в коем случае равными себе.

А как оказалось, с русскими только огрызаться и надо, скалить зубы в ответ. Бери или плати? Нет уж, братушки, пойдёмте судиться. Проиграли? Яка сумна новина. Миллер, ну ты чего обиделся-то? Как это вам теперь «экономически невыгодно»? А шантажировать нас, и нам все это терпеть было выгодно? Почему им можно, а нам нет?

Потому как если не скалить, а подставлять вторую щёку, то будет как в оккупированном Луганске — когда одни братушки продают дерьмо без права возврата, а другие братушки ставят очередной памятник другому экспортному дерьму без опознавательных знаков, которое, к сожалению, можно вернуть отправителю только особым грузом.