Выгорание, рутина и новые открытия. Я бросила успешную карьеру и стала художницей, и вот что произошло после

Вы, конечно, замечали, что все сказки заканчиваются перед нарядными воротами “жили они долго и счастливо”. Мы верим, что всё самое сложное у героев уже позади, а теперь им остается только расслабляться и попивать коктейли у бассейна, вспоминая былые трудности. В жизни же за этими воротами начинается самое интересное: выбрав что-то, человек должен вновь и вновь подтверждать поступками и мыслями свой выбор, так что о покое и почивании на лаврах речи часто не идет.

В 2016 году я написала для портала The Devochki заметку, где поделилась историей самой большой перемены в моей жизни – как я из пиарщицы внезапно стала художницей, бросив многолетнюю успешную карьеру и нырнув в масло с головой.

Тогда, спустя полтора года с момента появления в моей жизни живописи, мне казалось, что я уже многое поняла и сделала, что я умничка и давайте уже сюда мое “долго и счастливо”. Что ж, сегодня я расскажу вам, что было за моими “воротами”, как развивались события после того, как я решительно изменила свою жизнь ради мечты.

Эйфория и выгорание

Я не верю в формулу “найди свое призвание и ты не будешь работать ни дня”, которая создает болезненную иллюзию, мол, вот ты найдешь, а дальше все будет легко, просто, воздушно,

Мне кажется полная версия звучит так: “Найди свое призвание и ты не будешь работать ни дня – ты будешь пахать так, как никогда и никто не пахал и забудешь о выходных и отпусках навсегда!”.

Да, несомненно, когда ты находишь дело своей жизни, ты наполняешься потрясающей энергией, ты наэлектризована, ты в эйфории и это отличные обезболивающие, которые помогут тебе не чувствовать усталости, когда твой рабочий день будет длиться по 12-16 часов. И вот мне бы очень пригодился мудрый старец из сказки или мультика, который появится в облачке и скажет: “Постарайся растянуть эйфорию, не ешь ее черпаками, это же десерт, а не основное блюдо!”.

Но старца нет, а значит ты, скорее всего будешь восторженно порхать, пока внезапно не упадешь в истощении. Знакомьтесь – мое первое художественное выгорание и удивленно поднятые брови, мол, разве в волшебном мире мечты так бывает?! О, да и еще как!

Итак, спустя буквально месяц после того, как я написала свою статью в 2016, я проснулась с мыслью, что масло вместо экстаза вызывает у меня страх. Тем страшнее был факт, что ни разу за полтора года я не пропустила ни дня, рисуя, рисуя, рисуя.

Отличница во мне вопила: “Как? Что? Это конец? Скажите мне правду, это конееееец?!” Хорошо, что кроме отличницы у меня есть еще и двоечница, которой важны не медали, а процесс, не достижения, а исследования, а любой кризис – просто повод повертеть головой по сторонам и найти другое интересное занятие.

Так я нашла формулу, которая спасает меня минимум раз в год от выгорания и формула эта проста – смена деятельности. В моем случае – смена материала. На месяц я отложила в сторону мольберт и холсты, купив бумагу и акварель. Я рисовала в несвойственной для меня манере, борясь с вызовами, которые мне бросали незнакомые краски.

Вышла я из этого эксперимента, как ни парадоксально, еще более одержимая маслом, потому что смогла применить здесь свои новые “акварельные” навыки, в частности, рисование женских лиц. Потом у меня было много всего: акрил, чернила, китайская тушь, карандаши, пастель. Каждый кризис я встречала с интересом, пытаясь понять, чему я научусь теперь и как это сделает меня лучшим живописцем.

Творчество и менеджмент

Очень многие начинающие художники, к своему удивлению, сталкиваются с тем, что в современном мире искусства, образ замкнутого творца-мизантропа, который выставляет за двери свои работы, а ему под двери подсовывают деньги – уже не работает.

Сегодня, кроме собственно рисования, ты должен быть немного фотографом, писателем, SMMщиком, продавцом, пиарщиком, арт-менеджером, куратором и еще десятки профессий, которые ты не собирался осваивать, когда закупался холстами и красками.

В принципе, это касается не только художников. Сейчас любой специалист должен постоянно наращивать экстра умения, предлагать рынку чуть больше, чем его конкуренты, представлять собой уникальную смесь опыта, знания, навыков.

Поэтому, когда наш начинающий автор в ответ на вопрос, о чем его картина, отрезает, мол, всё, что хотел, я сказал живописью, я художник, а не писатель или оратор, он сам разбивает прожектор, который мог бы ярче осветить его творчество.

Думала ли я, сидя в мастерской в испачканном краской комбинезоне, что мне придется колоссальными темпами учиться не только создавать искусство, но и продвигать его, объяснять и продавать? Нет, но мне пришлось это сделать и, спустя 5 лет, честно признаюсь что если за тобой не стоит галерея или арт-менеджер, то соотношение творчества к менеджменту составляет примерно 30:70.

Впрочем, в этой организационной рутине оказалось множество положительных моментов: я изучила огромный пласт литературы и видео, стараясь разобраться как работает арт-рынок, я познакомилась с правилами игры и тем, как их взламывать инновационными подходами, я наловчилась работать с документацией, по практиковалась в организации местных и международных выставок, стала легко и понятно говорить о своем искусстве со зрителями и коллегами.

Как оказалось, многие художники не имеют этих навыков и пребывают в растерянности на тему построения своей карьеры. Да, само собой, мой прошлый опыт как пиарщика в чем-то помог, но самообразование высокой интенсивности для любого, кто не хочет почить в забвении – неизбежно.

Блеск и нищета

Итак, я научилась многому (кроме собственно живописи) и за 6 лет моей жизни как художника у меня появилось достаточно подтверждений, что вышеупомянутый менеджмент благотворно повлиял на мое развитие.

Вот только некоторые, самые любимые, пункты из моего резюме:

• почти 40 групповых и 10 персональных выставок;
• тройное участие в 58 Венецианской биеннале (персональная выставка, групповая выставка и участие в проекте национального павильона);
• картины в коллекциях двух украинских музеев и нескольких публичных коллекциях;
• мои работы “снимались” в сериалах и появлялись на обложках книг;
• 600 картин разъехались к коллекционерам с 4 континентов;
• 500+ работ были отданы на всякие благотворительные цели;
• 40 картин стали основой моей книги (детальнее об этом – ниже).

Список выше он не для того, чтобы похвастаться (ну разве что немножко), а для того, чтобы показать, что при наличии страсти и упорства даже самоучке, которая стартовала в 35,5 лет всё оказалось по силам, а значит все преграды только у нас в голове.

И стать бы этому списку прошлой весной длиннее на 6 международных выставок, как грянул карантин. Он в момент смёл все планы, как страстный любовник сметает всё со стола, чтобы освободить место для любви…что ж, в итоге этот год нас всех знатно поимел.

Вокруг все в ужасе смотрели, как рушатся их бизнесы, кому-то помогали, кто-то тонул, кто-то, пусть в сокращенной версии, но выплывал. Про искусство забыли. Нет, конечно, в первой изоляции люди выжили, слушая музыку, пересматривая классные фильмы, получая от мировых музеев доступ к лучшему искусству, но людей, которые все это создают, задвинули подальше, мол, отойди, не до тебя сейчас.

И вот она ты – уже узнаваемая, хорошо продаваемая, перспективная художница – сидишь в мастерской в окружении картин, которые нужны всё меньше, но которых становится всё больше, ведь у тебя нет кнопки, которая остановила бы творческий поток “в виду особых обстоятельств”.

Прошлый год очень многому научил меня: жить без выставок (места, где твое творчество входит в контакт с жизнью других), жить без привычно работающих методов продвижения и продаж, жить без мыслей о перспективе (просто ставя мысленно засечку “создано” возле каждого дня).

Когда первый шок прошел, началось переосмысление. Я поняла, что в развитии нет такой точки, где ты садишься на попу и говоришь “ну вот, мы знатно поработали, а теперь давайте пожинать плоды”, нет точки, где ты неуязвим, защищен от внешних событий. Сегодня мир так динамичен, что остановившись на секунду и уверовав в свою исключительность, незаменимость, необходимость – ты уже отстал от молодых и резвых, а то и покатился назад.

Постоянные эксперименты с разными форматами или медиумами, создание и укрепление личного бренда, работа над своей коммуникацией, переосмысление контакта с покупателями – это то, что с художником навсегда. Мир изменился и искусство откликнулось переменами: кто-то ушел в себя, кто-то вышел из тени, кто-то стал больше активничать, а кто-то ушел из профессии. Я же поймала себя на мысли, что отсутствие суеты подтолкнуло меня к более сложным проектам, что вместо просто красивого, я наконец доросла до сильных смыслов.

Любовь и свобода

Когда ты рисуешь достаточно долго, вокруг тебя собираются зрители, которым нравится то, что ты делаешь, которым твое творчество отзывается. Они хвалят тебя в социальных сетях, приходят на твои выставки, покупают твои картины и поддерживают тебя любовью, когда ты вешаешь нос.

Есть одно “но” – они не любят перемен. Они хотят, чтобы ты всегда работала над теми темами или в той технике, которая их привлекла, но ты – художница, а значит, постоянные трансформации – твой modus vivendi. Именно эти ожидания зрителя – одна из реперных точек на пути твоей новой жизни, именно тут ты должна ответить себе честно: я хочу делать то, что нравится и быть любимой, или хочу идти туда, куда ведут меня внутренние исследования, рискуя быть непонятой?

У меня тоже наступил такой момент, когда яркие сочные пейзажи и абстракции сменились сложными психологическими работами. Тема раскрытия души человека посредством портрета стала моей новой манией (и остается до сих пор). 

Портреты, в смысле продаж, это довольно специфический жанр – мало кто захочет повесить у себя дома лицо незнакомца вместо жизнерадостного моря, но у меня не было выбора – я поняла, что именно там все нужные мне, как художнице, ответы. В этой точке я, словно в очередной раз расписалась в серьезности своих намерений касательно воплощения мечты – я выбрала идти, даже если рядом не будет поддержки и понимания, зрителя или денег.

И…стали появляться новые зрители – люди, которые читали мои портреты, как книги и видели в них не абстрактные лица, а слепки душ и психологических состояний. И у новых картин тоже стали появляться дома.

Кстати, несмотря на то, что я выбрала свободу любой ценой, я очень понимаю и поддерживаю художников, которые выбирают любовь и своих почитателей, ведь мой путь нельзя назвать простым или комфортным, тут довольно интересно, но одиноко.

Сложности и решения

Кроме буйного художественного роста, со мной за эти годы приключилось еще одно переломное событие – в 39 лет я родила своего первого ребенка, дочку Лию. И, конечно, это факт изменил всё: сократил свободное время, научил работать в любую свободную минуту и в очень странных позах (помню картины, которые рождались под причмокивание грудничка или поскрипывание молокоотсоса), а также сильно всколыхнул эмоциональное состояние, прогнав меня по всему пути – от послеродовой депрессии до вожделенного света в конце туннеля.

Все эти факторы не могли не сказаться на творчестве. Первый год мне помогали выжить мое чувство юмора и маленький побочный проект “Материнство – это“, где я чёркала открытки из жизни молодой матери почти каждый день, писала дочери стихи и рисовала к ним картинки.

Преобразовывая стрессы с помощью искусства в шутку, я научилась прислушиваться к себе, трансформировать эмоции в художественные проекты, переосмысливать опыт окружающих меня женщин.

Именно тогда родилась основная тема моих визуальных высказываний: желание раскрыть образ женщины, очистив ее от стереотипов, сняв с нее груз чужих ожиданий, помогая ей встать в полный рост хотя бы на моих холстах. Став матерью, оказавшись в изоляции с разорванным в клочья личным графиком, я получила сверхспособность – творить, не избегая трудностей, не в вакууме, не в идеальных условиях, а всегда, везде и любым способом.

Помню те смешные “додетские” времена, когда мне мог помешать работать плохой свет и вот сейчас…я пишу эту статью в час ночи подсвечивая себе телефоном, под боком сопит дочь, а у меня на душе абсолютное спокойствие, ведь я тайная супервумен.

А что дальше?

Выше я уже говорила о необходимости постоянно учиться новому, пробовать неизвестное, раздвигать личности границы. С этими заветами я добавила к своей обычной живописной деятельности две ветви: книгу и керамическую скульптуру.

С книгой получилось забавно. Всё началось с рождения моей дочери. Когда у тебя появляется ребенок, ты вдруг оказываешься человеком без кожи. С этого момента всё, что происходит в мире: войны, болезни, экономические кризисы, прорывы в науке, изобретение лекарств, строительство городов на луне – все это теперь касается лично тебя, потому что в этом мире предстоит жить твоему новому человеку.

Как все мамы, я стала по памяти рассказывать дочке перед сном сказки, но вдруг поймала себя на мысли, что истории, на которых выросли многие поколения девочек мне, взрослой женщине, очень неприятны. С героинями абсолютно всех историй постоянно происходили ужасные вещи: их усыпляли, съедали, отрезали им части тела, насиловали, отдавали замуж за первых встречных. Авторы часто даже ленились дать женским персонажам имя, потому что они они не были важны для истории.

Я подумала, что и я сама и десятки моих подруг переживали в жизни много сложных ситуаций именно потому, что черпали знания о том, как должна себя вести девочка именно из этих жестоких историй. Я поняла, что я не хочу своими руками учить дочь быть покорной принцессой, которая делает только то, что велит ей отец или муж и чья единственная задача – быть красивой.

И я стала рассказывать малышке привычные сказки, меняя их в пользу женщин. Потом мне захотелось нарисовать этих новых героинь…так родился проект “Сестры Гримм” – книга, в которой 40 женщин на картинах рассказывают обновленные сказки. Забавный факт: те, кто читали сказки спрашивали, почему мужчины у меня такие чудовища, и хотя мужских персонажей я почти не трогала, но на фоне свободных, обновленных, реализующих себя женщин они стали выглядеть ужасно.

Я довольно долго приходила в себя после создания этого проекта: сведения текстов и картин в единое целое, верстки, переводов, попыток найти деньги на печать в карантинный 2020-й (спойлер: до сих пор ищу), поэтому я снова слегка выгорела.

Но тут в мою жизнь пришел, как всегда в такие периоды, новый материал – глина. Я ворвалась в мир ручной лепки как ураган, раскрепощаясь, реализовывая в объеме то, что не могла сказать в живописи, хохоча над собой и своими такими пока неловкими руками. Я начала говорить на волнующие меня темы с новой силой и иронией.

Сейчас керамика занимает огромную часть моей жизни и моих планов, иногда безжалостно откусывая время у живописи, но показывая главное – мечта может быть многогранной, она может раскрываться все новыми и новыми бутонами, и точек, где будет меняться жизнь, будет еще очень много.