Кто такие трендсеттеры, и почему мы хотим им подражать

Все мы примерно представляем, кого считают трендсеттерами — людей, задающих моду, обозначающих ее тенденции. Сегодня мода противоречива, а это звание может заполучить каждый, кто попадает в медиапространство: актрисы, певицы, модели, блогеры, художницы, невесты принцев. Знаменитое пророчество Энди Уорхола сбылось, и теперь свои 15 минут славы есть у каждого, в чьи руки в нужный момент попал смартфон.

Но трендсеттеры — не вчерашнее изобретение. Парижская мода в начале XX столетия была противоречивой не меньше, чем сейчас. С одной стороны — влюбленные в арт-нуво кокотки: дамы света и полусвета носили прямые длинные платья в стиле ампир, корсаж которых украшался драгоценными камнями, вышивкой и прочими нескромными намеками на положение. С другой — прогрессивные молодые особы, для которых показная роскошь стала одним из признаков агонии викторианской эпохи. Суфражистки объявили бойкот неудобной одежде, активно вводя в моду легкие бра вместо жестких корсетов, простые платья и даже — уму непостижимо! — свободные спортивные брюки.

Одна из них быстро сообразила, что за подобной модой будущее, и сделала удобство синонимом собственного модного дома. Ее имя — Коко Шанель. Певичка из третьесортного кабаре не имела ни денег, ни желания следовать буржуазной моде. Она создала свою, которой спустя 20 лет следовал весь Париж. «Главный трендсеттер», — вот как бы назвали Великую Мадемуазель в глянцевых журналах того времени, если бы они только знали это слово. И были бы правы! (читайте также: Модное наследие Коко Шанель)

Случай Шанель хоть и был исключительным, но сама она не была первой, кому подражали практически слепо. История трендсеттинга (да простят нам лингвисты этот не самый звучный англицизм) гораздо старше: известно, что еще при британской королеве Елизавете I в середине XVI столетия весь английский двор красил в волосы в ярко-рыжий цвет, потому что его любила и носила сама Королева-дева. Бывали случаи, когда мода устанавливалась насильно. Французский король Людовик XIV, олицетворение абсолютной власти монарха, был настолько одержим церемониалом, что даже выпустил свод правил, как должны были выглядеть придворные — во многом, как он сам, разумеется.

С падением монархии пал и ее модный диктат. Меньше, чем через полвека, когда Францию возглавлял Наполеон III, в Париже жил и работал английский модельер Чарльз Фредерик Ворт. Создатель высокой моды трендсеттером не был, но богатые дамы из высшего общества, которых он одевал — еще как. Пышные платья с турнюрами и кринолинами в момент стали самой модной одеждой в Париже. Слава Ворта дошла до жены французского императора Евгении, и она сразу сделала его придворным кутюрье. Двигало ей простое и понятное чувство: императрица хотела потеснить танцовщиц и куртизанок с пьедестала самых модных барышень и стать главным (а лучше единственным) трендсеттером французской столицы.

Мы все время хотим кому-то подражать, и это — наша природа. Как пишет исследовательница моды Дженнифер Баумбгартнер в своей статье «Психология моды» (Psychology of Fashion), мы подхватываем тренды, потому что понимаем: их жизнь коротка. Серое вещество в нашем головном мозге, по исследованию докторов Нико Бунцека и Эмры Буцела, очень благоволит обновкам: когда мы смотрим модный показ или просто видим какую-то новую вещь, в мозге включается система вознаграждения, мы предвкушаем что-то приятное. Наши нервы немного напрягаются, но мы испытываем наслаждение.

Феномен трендсеттеров, очевидно, основан на взаимодействии знакомого и незнакомого. Когда новую вещь нам показывает кто-то, кого мы знаем и кому доверяем, мы уже хотим ее.

Желание подражать кому-то и желание, чтобы тебе подражали — две стороны одной медали. Мы все хоть немного подобны жене Наполеона III. Мы понимаем, что одежда — это не только про тепло и красоту, но и про статус. Двигаясь вверх по социальной лестнице и по пирамиде потребностей Маслоу, мы хотим, чтобы наш пример вдохновлял как можно больше людей вокруг, мы хотим быть трендсеттерами. Это, кстати, касается не только моды.

Спустя 50 лет после триумфа Ворта мир узнает о феномене «движущихся картин» — кинематографе. Новое диковинное искусство быстро становится массовым, а актрисы, которым посчастливилось сыграть в немых черно-белых лентах — популярными. Иначе говоря, именно они становятся главными трендсеттерами: макияж, прически, характеры героинь, стиль нарядов — зрительницы копировали решительно все, что только смогли разглядеть в темных кинозалах. Сара Бернар, Клара Боу и целый сонм эмигранток из царской России, сами того не подозревая, стали задавать моду уже не только одному Парижу или Франции, но и всему миру (читайте также: Самые красивые актрисы старого Голливуда).

Вообще именно киноактрисы были, есть и, судя по всему, будут главными трендсеттерами. Дизайнеры ХХ столетия видели в них своих муз, и такие тандемы теперь неразрывны — вспомните хотя бы Одри Хепберн в маленьком черном платье от Юбера де Живанши и Грейс Келли с сумкой от Hermès в руках. Марлен Дитрих, Вивьен Ли, Мерилин Монро, Бетт Дэвис, Кэтрин Хепберн, Джуди Гарланд — все они носили звания самых настоящих икон стиля, которым завидовали и подражали одновременно.

Примерно в 60-е годы, когда в Париже зародилась готовая мода, такие союзы перестали быть только красивой историей. Они превратились в коммерческую модель: модные дома быстро сообразили, что ничто не продаст дизайнерские вещи лучше, чем имя их звездной обладательницы. Вместе с ними трендсеттерами становятся и звезды моды. Джин Шримптон, Верушка и Твигги, появляясь на страницах глянцевых журналов, привлекали внимание не только к дизайнерским творениям, но и к собственным персонам, избавляясь от примитивного титула «просто модель». Они его ненавидели: Твигги закончила модельную карьеру в 21 год, а Верушка обижалась, когда ее по простоте душевной называли моделью (еще больше, когда «первой супермоделью»). Но кто будет спорить, если мы назовем их трендсеттерами? (читайте также: Супермодели, которые превратили подиум в культ)

Развивается техника, развивается поп-культура, растет число трендсеттеров. У кинотеатров появляется серьезный конкурент — телевидение, с помощью которого свою славу получают не только киноактрисы, но и все, кто хоть сколько-нибудь задерживаются на голубых экранах. Мода ускоряется, и популярные звезды, в числе которых теперь певицы и теледивы, задают тренды активнее своих предшественниц. Джейн Биркин, Катрин Денев, Барбра Стрейзанд, Мадонна, Кейт Мосс, Леди Гага (список каждый продолжит сам) не только играют или поют, но и создают новые эстетические коды, которые мы — осознанно или нет — ретранслируем в повседневной жизни.

Сегодня этот процесс переживает свое третье рождение. К бесспорным властителям умов и настроений кино и телевидению добавился интернет, и сегодня все — хотим мы этого или нет — стали его заложниками. Теперь самые убедительные трендсеттеры обитают именно там: Кайя Гербер, позирующая для рекламной кампании сумок Chanel, Дженнифер Лоуренс, которая появляется на премьере фильма в новом кутюрном платье Dior, Милли Бобби Браун — в нарядах «отформатированного» Calvin Klein — список бесконечен. Объединяет их всех одно: если вы — звезда, а на вас «правильные вещи», маркетинговый отдел брендов всегда «отблагодарит» вас. Задавать тренды — очень прибыльное занятие.

Сегодня, правда, слово «трендсеттер» уже звучит несколько архаично — все больше на слуху инфлюенсеры и даже микроинфлюенсеры. Они не просто эфемерно «вдохновляют», но и практически побуждают вас к действию. Инфлюенсеры пришли на смену трендсеттерам, но это, как говорится, уже совсем другая история

Фото: архивы пресс-служб, Getty Images