Военные преступления России в Украине. Как защитить себя на оккупированных территориях

Более 56 000 военных преступлений российские оккупанты совершили в Украине.

Реальные масштабы неизвестны: один Мариуполь может оказаться "сотней Буч".

"Все было забито, сидели друг на друге.

Негде было ногу поставить", – рассказывает LIGA.

net 70-летний Иван Польгуй.

Он – один из бывших пленников российских оккупантов в селе Ягодное Черниговской области.

Россияне обустроили штаб в местной школе и загнали в ее подвал 360 местных жителей, в том числе 50 детей, несколько младенцев.

Заложников месяц удерживали в бетонных стенах на 190 квадратах.

"Дышать было нечем.

Иногда младенцы начинали задыхаться, и их подкладывали под окно, чтобы подышали сквозь щель", – вспоминает Польгуй.

От удушья и болезней 11 человек скончались во время заключения.

Россияне не всегда давали выносить тела.

Когда разрешали – обстреливали кладбище, несколько человек были ранены.

То, что происходило в маленьком черниговском селе (Вооруженные Силы Украины освободили Ягодное 3 апреля), – военное преступление.

И по украинскому законодательству, и по нормам международного права.

"Это – уничтожение украинцев.

Откровенный геноцид украинского народа", – говорит LIGA.

net начальник главного управления Нацполиции в Киевской области Андрей Небитов.

Он был в числе первых, кто зашел в деоккупированные городки под Киевом сразу после бегства россиян: "Я не могу даже описать, что видел.

Разбитые автомобили, замученные люди".

Что известно о преступлениях россиян в Украине – разбор LIGA.

"МАСШТАБЫ ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ":.

подвалы, пытки, убийства.

"У нас фактически пол-области – это было место совершения военного преступления, – рассказывает LIGA.

net Небитов.

– Ужасного преступления против человечности".

На сегодняшний день полиция обнаружила в Киевской области уже 1368 тел погибших или убитых гражданских.

Еще около 350 человек до сих пор считаются пропавшими без вести.

Безымянные могилы продолжали находить и осенью.

Из 1368 погибших более половины были убиты именно из огнестрельного оружия.

"То есть их расстреляли: из пистолетов, автоматов, снайперских винтовок, пулеметов – прямо в машинах, – говорит Небитов.

– Люди со следами пыток, со связанными руками, глазами, с буксировочным тросом на шее..

И где мы только те тела не находили.

Об этом надо говорить на весь мир".

Около трети, по заключению судмедэкспертов, погибли от минно-взрывных травм.

Другие – от вроде бы естественных смертей: сердечные приступы, инсульты.

Но погибли бы они, спрашивает Небитов, будь им вовремя оказана медпомощь, отсутствующая во время оккупации?.

"Это ужасные цифры, которые трудно представить.

И фактически за месяц оккупации.

Что же происходит в Мариуполе? Что происходит на территории Луганской и Донецкой областей? Там такие преступления, которые казались невозможными в 21 веке", – убежден Небитов.

Силовики заходят на освобожденные от оккупантов территории в числе первых, сразу за военными.

Так было и в Херсонской области, которую деоккупируют поэтапно, с начала сентября – с кульминацией 11 ноября, когда ВСУ вошли в сам Херсон.

Теперь ежедневно там регистрируют 30-50 новых уголовных производств по фактам совершения военных преступлений.

В украинском законодательстве военные преступления подпадают только под одну статью – 438 УК: нарушение законов и обычаев войны.

Это: ранения и убийства гражданских, пытки, изнасилования; бесчеловечное обращение или лишение свободы, депортации; ракетные удары по гражданской инфраструктуре; разграбление национальных ценностей – как это массово было в музеях Херсона.

"В самом Херсоне была обнаружена пыточная, в изоляторе временного содержания.

Там в течение всего периода оккупации, с марта по ноябрь, содержали не менее 500 человек.

И мы ежедневно устанавливаем все новых пленников", – рассказывает LIGA.

net заместитель начальника главного управления Нацполиции в Херсонской области, начальник следственного управления Николай Вербицкий.

По его словам, прежде всего это люди, которые занимали активную украинскую позицию, выходили на акции протестов против российской оккупации – на первых этапах, служили в Вооруженных Силах Украины или правоохранительных органах, ГСЧС (даже в прошлом) и их родственники.

"Многие люди прошли в Херсоне именно через эту пыточную, через изолятор, – объясняет Вербицкий.

– Россияне применяли к ним различные методы физического насилия, били во время пыток, использовали электроток, убивали".

На деоккупированных территориях Украины установлено 48 мест, где российские оккупанты удерживали и пытали украинцев.

В Изюме Харьковской области, по данным омбудсмена Дмитрия Лубинца, местные показали военным и следователям один из застенков рядом с частными домами, где из женщин и мужчин выбивали показания против украинской армии: "Зачем это делать людям, полностью контролировавшим город – неизвестно".

Россияне целеустремленно выискивали бывших атошников и всушников, только заходили в новый населенный пункт, утверждает Вербицкий: от Херсона до самого маленького села.

В первую очередь искали или составляли списки, затем отрабатывали все адреса, пытали семьи.

"В поселке Правдино мы установили гражданина, местного жителя, который фактически перешел на сторону врага и начал сотрудничать с военнослужащими РФ, – добавляет Вербицкий.

– Сдавал им проукраинских людей в собственном селе.

Мы сейчас отрабатываем его на причастность к расстрелу гражданских – там россияне убили семерых мужчин и одну несовершеннолетнюю, мы нашли захоронение".

КТО И КАК ФИКСИРУЕТ ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В УКРАИНЕ.

По сообщению Офиса генпрокурора, российские оккупанты совершили против украинцев более 56 000 военных преступлений.

В эту статистику фактически не попадают преступления на оккупированных территориях Украины: оценивать масштабы и фиксировать их там невозможно.

К примеру, декабрьское расследование Associated Press, базирующееся на данных спутниковых снимков и видео с беспилотников, обнаружило в оккупированном Мариуполе не менее 10 300 новых пронумерованных могил.

В начале ноября президент Владимир Зеленский заявил, что количество жертв российской агрессии в Мариуполе будет установлено после деоккупации, но речь идет о тысячах и десятках тысяч.

(Наибольшее захоронение в Буче, по данным полиции, – 116 человек.

Всего по Киевской области было найдено более 10 массовых захоронений).

Фиксацией и расследованием преступлений вынуждены непрерывно заниматься все правоохранительные органы.

"По-хорошему, 438 статья Уголовного кодекса всегда была целиком и полностью в компетенции СБУ.

Но после полномасштабного вторжения чисто физически наши следователи не вытягивают это самостоятельно", – признается LIGA.

net собеседник в СБУ.

В областных управлениях СБУ работают в среднем по 10 следователей, тогда как в Нацполиции около 100: "Поэтому военными преступлениями занимаются все – и СБУ, и Нацпол, и ГБР..

На только что деоккупированных территориях кто первый обнаружил массовое захоронение – того, грубо говоря, и тапки".

Фиксация начинается еще во время стабилизационных мероприятий, рассказывают в службе: "Что это такое? Это когда ходят общие группы по районам и опрашивают людей.

Если появляется информация о преступлениях – выезжают на место, документируют всю историю, открывают производство".

В некоторых случаях, говорит он, преступления устанавливаются еще на этапе осмотра и зачистки помещений: "Так было в Херсоне.

Мы зашли в одно наше прежнее помещение, а там рашисты устроили пыточную".

Полиция к расследованиям привлечена максимально, подтверждает Небитов.

Именно полицейские собирали всю первоначальную информацию на этапе деоккупации в Киевской области.

Процедура вполне стандартная: регистрация уголовного производства, досмотр, изъятие вещественных доказательств, первичные опросы потерпевших и свидетелей, исследование записей видеокамер.

На все места, обстрелянные или пораженные обломками ракет и дронов, выезжают следственно-оперативные группы Нацполиции.

"Когда есть запрос – передаем ВСУ остатки дронов.

С Павлюком мы постоянно в контакте, – говорит Небитов.

– ВСУ изучают эти обломки, когда ищут новые варианты противодействия "шахедам" и ракетным угрозам.

Далее все материалы, конечно, идут в СБУ".

Глобальная цель силовиков – установить поименно россиян, которые "нажимали на кнопочку", запуская ракеты или дроны, или убивали, или пытали.

"Не просто кто давал приказ, какой-то там Путин, – а вся цепочка причастных", – объясняет собеседник в СБУ.

Позитивные кейсы уже были: "Есть люди, которых мы задержали за совершение преступлений.

И боевики, и российские кадровые.

Другая история – что с ними дальше".

Дальше некоторых из них могут передавать России на обмен.

"Вот в декабре был приговор – 12 лет священнику УПЦ МП, который корректировал огонь по Северодонецку.

Отработана вся база.

Он шел как коллаборант.

Мы доказали его вину.

Но его планируют обменять, – говорит собеседник.

– Это результат или не результат?".

При этом Украина собирает все доказательства не только для национального судопроизводства.

Идеал и то, к чему все стремятся, – это условная Гаага.

Чтобы сделать Гаагу более реальной, по приглашению Офиса генпрокурора в Украине работали 42 представителя Международного уголовного суда, объясняет Небитов: "Они дали рекомендации, проговорили с нами ошибки, чтобы документирование имело максимальную международную перспективу".

СПРАВКА.

Классификация военных преступлений в Римском уставе – шире УК Украины (украинское законодательство не содержит даже самого понятия – военное преступление).

Кроме убийств, пыток, бесчеловечного обращения там четко прописаны: умышленное нанесение сильных страданий; взятие заложников; целенаправленное нападение на гражданских и гражданские объекты, не являющиеся военными целями; депортация; принуждение к военной службе против собственного государства людей с оккупированных территорий; применение ядовитых газов или других веществ; доведение до голода и другое.

И даже сейчас с нынешней расстановкой сил можно добиться хорошего промежуточного результата.

Если установлен конкретный исполнитель, доказана его вина в суде (пусть заочно) и есть приговор, то это – основание объявить его в международный розыск Интерпола.

"Человек, объявленный в розыск, становится невъездным в цивилизованные страны.

Наша задача-минимум – превратить РФ в страну-тюрьму", – объясняют в СБУ.

Нацполиция составляет базу данных "Военный преступник" по всем россиянам, которые с оружием в руках пересекли украинскую границу и посягали на территориальную целостность Украины.

Сейчас она насчитывает 170 000 россиян, из которых 5000 установлены криминальной полицией Киевской области.

"Ни один из этих подонков не должен избежать ответственности, – считает Небитов.

– Как преследовали преступников после Второй мировой войны, так и сейчас – в любой точке мира.

И любым способом".

КАК НЕ СТАТЬ ЖЕРТВОЙ ВОЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ОККУПАЦИИ.

В Украине нет безопасных мест: ракеты/дроны долетают до всех регионов, а обстрел гражданской инфраструктуры – это военное преступление, напоминает LIGA.

net Алена Лунева, директор по адвокации Центра прав человека ZMINA.

"На 100% обезопасить себя очень сложно.

Россия обстреливает гражданских целенаправленно", – констатирует Лунева.

Но люди в оккупации находятся в зоне повышенного риска: "Поэтому, если человек остается на оккупированной территории, должен осознавать, что от произвола Российской Федерации его там ничто не защищает".

Если есть возможность, – очевидно, не у всех, – нужно выехать из оккупации.

"Все, кто вынужден остаться – будьте ниже радаров, – советует правозащитница.

– Хотя мы знаем множество историй, где люди и не собирались конфликтовать с военными российской армии, но их все равно расстреляли – семьями.

То есть там нет ни одной защищенной категории".

Лучше не вступать в споры с людьми в форме и оружием.

"Всем, у кого в бэкграунде служба в армии, АТО, в полиции, ГСЧС – те категории, которых реально разыскивают, пытают и убивают, – надо скрываться.

Я думаю, люди такой уязвимой категории это знают", – добавляет она.

Этой категории украинцев сложно советовать выезжать из оккупации, потому что на первом же блокпосту к ним возникнут вопросы: "Но точно нельзя попадать вообще в поле зрения оккупационных войск".

"Есть смысл заранее продумать, что и как говорить оккупантам в случае плена, говорит LIGA.

net бывший журналист, волонтер Евгений Шишацкий.

Весной он попал в плен к оккупантам, когда ехал за родственниками в Мариуполь: "Чем больше ваши слова опираются на правду, на детали жизненной истории, которые вы хорошо помните, тем лучше".

Полную историю Евгения Шишацкого читайте в спецпроекте LIGA.

net "Лабиринт минотавра" (первая и вторая часть).

Пребывание на оккупированной территории и особенно задержание вызывают стрессовое состояние, которое само собой "сбрасывает" настройки к базовым реакциям.

Особенно если оккупанты задействуют психологическое или физическое давление, объясняет он.

И ситуации эти плохо предсказуемы.

"Например, со мной просто разговаривали, угрожали.

А моему знакомому волонтеру приставляли к колену заряженный пистолет со взведенным курком и говорили, что сейчас прострелят.

Меня не били, а ему прошли по ребрам и почкам, в частности прикладом.

Меня держали сутки, а его – почти три месяца.

Конечно, у нас включались совершенно разные механизмы реагирования", – признает Шишацкий.

Очень многое зависит от того, в чьи руки попадешь: "Это может быть промытый российской пропагандой, но в целом адекватный служащий, который только давит психологически.

А может быть неприкрытый садист".

Чтобы не добавлять оккупантам аргументов – не храните национальную символику дома: обыск может произойти в любой момент.

Пересмотреть его с точки зрения контактов и сообщений, доступа в соцсети.

Недостаточно просто удалить мессенджеры, теоретически их можно восстановить вместе с переписками.

Чтобы ваш девайс не стал доказательством и поводом к задержаниям.

А таких случаев – полно".

Материал подготовлен в партнерстве с Freedom House Ukraine в рамках проекта "Общественный контроль над органами безопасности в Украине".

Если Вы заметили орфографическую ошибку, выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter.

Напишите нам.

Служба безопасности Украины война России против Украины военные преступления деоккупация андрей небитов пыточная российские оккупанты.

Больше вакансий.

Junior SEO-спеціаліст.