Юрий Романенко: Демография ставит точку на существующей модели государственности Украины

Кто управляет Украиной? Какие внешние и внутренние факторы оказывают решающую роль на судьбу страны? Почему демография является судьбой для Украины? Как появился уникальный симбиоз олигархов и бюджетников на базе коррупционного консенсуса?.

Об этом эксклюзивном интервью корреспонденту интернет-издания Новости Украины – From-UA рассказал руководитель политических программ Украинского института будущего Юрий Романенко.

-Юрий, добрый день! Какие, по вашему мнению, самые влиятельные институты в стране? Какие силы, люди влияют на ситуацию в стране? Кто задает настроения общества?.

Юрий Романенко: — Если мы хотим ответить на вопрос, кто определяет курс страны, то это несколько групп игроков, акторов, как их называют в политологии, — это внешние и внутренние игроки.

Начнем с внутренних.

Олигархи являются ключевой и наиболее организованной силой украинского общества, которая определяла курс государства на протяжении большей части существования независимой Украины.

Украинские финансово-промышленные группы благополучно сформировались во времена Кучмы, дальше они выпорхнули из-под его крылышка, по ходу девальвировав институт президента.

Это произошло в 2004 году во время известной Конституционной реформы.

После этого олигархи заняли доминирующие высоты и через формат парламентско-президентской республики определяли и определяют повестку.

Собственно говоря, украинское государство, если перефразировать Маркса, является комитетом по защите интересов олигархии.

Ключевая проблема олигархов — проблемы с договороспособностью, как следствие, невозможность выработать долгосрочные правила игры.

В связи с этим мы видели все те шараханья, неудачи, проблемы, которые сегодня поставили Украину перед очень серьезными вызовами.

Олигархи являются абсолютным меньшинством, но при этом контролируют абсолютное большинство экономических процессов и, как следствие, очень серьезно влияют на курс государства.

Базовый принцип, обеспечивающий их могущество, заключается в монополизации экономики, посредством чего они формируют большие финансовые потоки, часть которых направляется на то, чтобы перекупать властные институты с помощью формирования карманных политических сил.

Де-факто практически все политические партии сегодня в Верховной Раде являются такими.

Между олигархами существует динамичный баланс отношений, который все время меняется под воздействием внешних и внутренних факторов.

Этот баланс формируется каждый раз во время президентских и парламентских выборов, отражающих олигархический консенсус.

Когда этот консенсус нарушается либо его невозможно разрешить в рамках государственных институтов (Верховная Рада, Кабмин, Президент и другие институты власти), то происходит Майдан.

Майдан обеспечивает вовлечение других социальных групп, которые олигархи используют для того, чтобы через манипуляцию их мотивациями посредством медиа провести изменение власти в форме очередного косметического переворота, не меняющего суть государственной модели.

В общем-то, поэтому мы уже видели два Майдана, но мы не увидели глубинных изменений.

Вторая самая большая часть украинского общества — это бюджетники.

Сюда входят пенсионеры, медики, учителя, силовики и т.

Короче говоря, в этой категории все люди, которые зависят от тех или иных выплат из государственного бюджета.

Это определяет их зависимость от государства и крайнюю чувствительность к тем или иным формам субсидирования со стороны государства, поскольку у большинства бюджетников это единственная или главная форма дохода.

Фактически бюджетники превратились в инструмент легитимации власти олигархов, которые на выборах покупают их голоса прямо или косвенно для легализации контроля над государством.

Я называю это олигархическо-бюджетным симбиозом.

Хотя он выглядит абсурдно, но самые бедные и самые богатые нужны друг другу.

Для первых вторые являются кормовой базой, которую они постоянно стригут, выкачивают из нее ресурсы через те или иные монополии (будь то «Киевэнерго», МАУ или облгазы).

Куда мы ни глянем, везде увидим монополистические формы экономики, которые пытаются постоянно воспроизводиться, удерживать свою монополию таким образом, чтобы не возникла конкуренция.

-Почему так происходит каждый раз на президентских и парламентских выборах?.

Юрий Романенко: — Потому что в рамках конкурентной борьбы наши олигархи быстро сдуются.

Можно привести пример Коломойского, который купил в Европе какую-то авиакомпанию и не смог закрепиться на чрезвычайно конкурентном европейском рынке.

При этом мы видим, что МАУ, а перед этим «Аэросвит», цветет и пахнет в Украине, контролируя две трети авиаперевозок и выступая ключевым монополистом на этом рынке.

Это касается не только Коломойского, но и любого другого олигарха.

Например, Петр Порошенко играет точно так же, блокируя доступ на украинский рынок тех же самых «евроблях».

Почему, собственно говоря, идет борьба с «евробляхами»? Потому что Порошенко, Васадзе и другие товарищи имеют здесь какие-то сборочные производства, привинчивают пару колес, что-то там марафетят и продают новые, но морально устаревшие автомобили по крайне высоким ценам.

За счет этого получаются огромные сверхдоходы.

Наконец, последний пример — это попытка уменьшить провоз через границу товаров т.

«пиджаками», то есть такая мелкая контрабандная торговля, что перевозит достаточно большие объемы.

Это была игра со стороны крупного ретейла, который хотел вытеснить «контрабас», бьющего по его позициям, таким образом, чтобы самому либо легально, либо через большие объемы «контрабаса», которые контролируются централизованно, получать монопольные позиции и, соответственно, получать большую прибыль с импорта.

Напомню, что импорт формирует более 30% доходной части нашего бюджета.

По крайней мере, в 2017 году, и я не думаю, чтобы в 2018-м что-то принципиально изменилось.

В общем, все украинские крупные состояния созданы на монополизации какой-то «темы», и если вы хотите понять суть политической борьбы в Украине, то просто пытайтесь понять конфликт интересов, какая «тема» наступает на интересы другой «темы».

— Что мы имеем в итоге этих так называемых отношений олигархов и бюджетников?.

Юрий Романенко: — Таким образом, мы получаем ситуацию, когда, условно говоря, угнетатели и угнетенные находятся в симбиотических и даже в какой-то степени мазохистских отношениях.

Я думаю, что сегодня процентов тридцать голосов покупается на выборах, либо покупается посредством различного рода субсидий, повышения зарплат, пенсий, как мы это неоднократно видели.

Еще один путь — манипуляции через контроль ключевых медиа-ресурсов, прежде всего телеканалов.

При этом 80% украинцев, как показывают исследования нашего Института будущего, берут информацию именно из TV.

Монополизация медийного пространства приводит к тому, что украинцы находятся в формируемой олигархами картинке мира.

По сути, они выбирают из тех альтернатив, которые предлагаются со стороны олигархов, продвигаются олигархами и работают на интересы олигархов.

Итак, остается третья ключевая социальная сила — это городской средний класс.

В 2008 году средней класс, по социологическим данным наших ведущих социологических компаний, составлял около 35-40%.

Эти проценты включают людей, которые сами себя относили к среднему классу.

Конечно, это не европейский средний класс, но это люди не только с достаточно высокими доходами по украинским меркам, но и самоощущением, что мы средние, у нас такой-то уровень образования, ценности, мобильность и все такое.

Мы в Институте будущего сейчас поставили перед собой задачу сделать исследование по среднему классу в Украине.

Так вот за последние 8 лет наш средний класс существенно сократился: думаю, что до 12-15% от общей численности населения.

Первый удар после краткого периода «ревущих нулевых», когда в страну ринулся поток иностранного капитала, произошел из-за кризиса сначала 2008 года.

Потом ситуация несколько стабилизировалась при Януковиче, но это была квазистабилизация, поскольку в Украине стремительно усиливались дисбалансы в экономике, и она брала все больше и больше долгов, а противоречия между различными социальными группами нарастали.

Падение цен на сырье в 2013 году, которое составляет три четвертых украинского экспорта, плюс девальвация после Майдана, плюс война с Россией вызвали новую волну кризиса в Украине.

Многие опять потеряли работу, деньги, кто-то уехал — мы видим огромный отток в Польшу и в другие страны Европы.

Как следствие, группа среднего класса сократилась, но она является критически важной для государства, потому что это самая активная, реально работающая часть общества.

При этом значительная часть этой группы занята в «теневой» экономике, потому что она уходит от большого налогообложения со стороны государства, которое через контроль олигархами ключевых институтов, в том числе фискальных, фактически использует средний класс как дойную корову, с которой отжимается значительная часть ресурсов, которые потом перераспределяются через бюджет в пользу тех или иных олигархических структур.

Средний класс создает ядро спроса на многие товары, услуги и поэтому критически важен для рынка недвижимости, туризма, покупки автомобилей и т.

Кризис на рынке недвижимости в Киеве, где в 2017 году продажи упали на 70%, отражает этот кризис среднего класса.

Потому, чем больше он ужимается, тем меньше генерируется рабочих мест, тем меньше покупают товаров, тем меньше государство собирает налогов, и, как следствие, экономика сжимается.

Ключевая проблема среднего класса в Украине заключается в том, что он не был политически организован.

Несмотря на эти попытки бунтов 2004 и 2014 годов, все они оказались по факту провальными, потому что за ними не стояло большой системной политической организации, которая бы через ключевые институты государства защищала бы их интересы.

И, как следствие, энергия среднего класса каждый раз распиливалась теми политическими партиями, которые мимикрировали под его потребности, но потом по ходу бросали.

Та же «Самопомощь», допустим, которая пыталась играть на потребностях среднего класса, и многие ее воспринимали такой партией, но по факту она оказалась карманной партией Садового, который в союзе с Коломойским и региональными игроками завел партию в Раду.

Привлекли красивых ребят, многие из которых действительно умные, действительно патриоты и действительно подающие надежды.

Но в общем-то, чуда не произошло, и мы видели, как мусорные скандалы похоронили «Самопомощь», Садового, и сегодня она не в той позиции, в которой была изначально с точки зрения ожиданий.

На этом же фланге пыталась играть и Юля, и «Наша Украина» — короче, большинство украинских партий.

— Юрий, какая, по вашему мнению, главная проблема украинской политической системы?.

Юрий Романенко: — Вот так мы приходим к ключевой проблеме нашей политической системы: олигархам постоянно нужны ширмы для того, чтобы через легитимную власть перераспределять убывающий экономический ресурс в стране.

Однако после того, как вновь ничего не происходит, настроения народа быстро меняются в худшую сторону, и возникает потребность в новых ширмах.

Отсюда мы видим постоянно эту турбополитику, в которой череда политических клоунов постоянно меняется: кто-то уходит в забвение, кто-то на время исчезает, потом опять появляется.

Это великое украинское колесо сансары.

Как следствие, возникает это состояние перманентного кризиса, поскольку невозможно при такой системе зафиксировать правила игры, права и обязанности, зафиксировать нерушимость частной собственности, превращение ее в священную корову и т.

Все это приводит к тому, что страна находится в состоянии перманентного распила, который является сутью такой системы взаимоотношений от низу до верху, где пилят все.

На протяжении почти всей независимости Украины существовал негласный коррупционный договор между верхами и низами: верхи воровали по-крупному, закрывая глаза на то, как низы воруют по-мелкому, при этом поддерживая видимость социального государства, видимость бесплатного образования, видимость бесплатной медицины и т.

По факту у нас дальше существовала УССР с капиталистическими отношениями в самом диком виде.

Но существовать она могла до тех пор, пока были ресурсы, на которых мог паразитировать наш дезориентированный социум.

Поэтому наше государство постепенно усыхало вместе с «кормовой базой»: инфраструктурой, образованием, экономикой, медициной.

2014 год вывел перманентный кризис в Украине на новый и, как я думаю, финальный этап, поскольку мы видим три базовых вызова, которые в истории неоднократно опрокидывали и более сильные государства.

Первый вызов — фискальный кризис.

Это когда мы живем не по средствам из-за того, что постоянно увеличиваем социальные выплаты, с одной стороны, а с другой стороны, бюджет безбожно разворовывается, и коррупционная рента достигает 20 млрд долл.

в год.

Коррупционная рента возникает на стыке «белой» и «серой» экономики, и ту и другую контролируют олигархические группы влияния через контроль над государством.

Это приводит к тому, что мы не делали большие капиталовложения в инфраструктуру, в образование, в человеческий капитал, и, как следствие, мы остались без производства, людей и с долгами.

Итак, фискальный кризис — первая составляющая нарастающего кризиса государственности Украины.

Вторая составляющая — внешнее давление, так называемое геополитическое трение, когда из-за нарастания кризисных моментов мировой системы мы видим, как большие плиты — Россия, Штаты, Европа, Китай, Индия и т.

— начали приходить в движение, и на их разломах начали возникать конфликтные зоны: Восточная Европа, Ближний Восток, Центральная Азия, Юго-Восточная Азия, Восточная Азия.

Мы видим, как там возникают эти трещины и ширятся региональные конфликты.

Украина оказалась в эпицентре одного из таких конфликтов.

И, наконец, третья составляющая, третий фактор, который прямо связан с первыми двумя, — это восстание масс, которое произошло в 2013-2014 году как следствие невозможности государства поддерживать свои базовые обязательства.

Когда сбежал Янукович, мы помним, что в казне практически не осталось денег, а негативное сальдо платежного баланса составляло 13 млрд долларов из-за того, что мы покупали по высоким ценам газ и т.

И как следствие, стало очевидным, что вторая Украинская республика вошла в 2014 году в свой финальный кризис, поскольку в таком виде, с такой экономикой, с такой демографической базой она нежизнеспособна в долгосрочной перспективе.

И сегодня мы наблюдаем агонию такой государственности в рамках классической революционной ситуации: верхи не могут, низы не хотят.

Верхи не могут управлять по-новому, даже не пытаются.

Что-то пытаются перераспределить для того, чтобы удержаться на остатках, на огрызках УССР, которую 26 лет пилили.

Низы не хотят, бурчат недовольно, не хотят соглашаться с таким порядком вещей, потому что вдруг оказалось, что больше видимость социального государства и коррупционного консенсуса с верхами уже не работает, а то, что предлагается, неприемлемо.

По сути, сегодня, оптимизируя издержки, олигархическое государство демонтирует остатки социального государства, усиливая давление на низы.

Низам говорят: «Вы теперь должны платить за все, жить по закону», но при этом верхи держат дома миллионы наличности и не намерены уменьшать коррупционные аппетиты.

Наоборот, они даже увеличились.

Отсюда рост давления на наиболее продуктивную часть общества, поскольку ораву бюджетников и ненасытных олигархов должен кто-то кормить.

Поэтому мы видим, как активная часть населения начинает бежать за границу, а пассивная, вот эти бюджетники, они недовольно бубнят, ненавидят власть.

70% украинцев, согласно исследованиям нашего Института будущего, говорят о том, что они не верят ни одному из украинских политиков.

Уровень недоверия в обществе просто потрясающий.

А когда такой уровень недоверия, то совершенно очевидно, что невозможно мобилизовать ресурсную базу на какие-либо серьезные реформы, потому что все начинают считать, кто выиграет и кто проиграет.

Естественно и вполне логично в проигравших записывают себя.

Потому в обществе доминируют преимущественно консервативные настроения.

Люди предпочитают сохранять все, как есть, поскольку боятся, что будет хуже.

В принципе, легко увидеть, что эти установки доминируют на протяжении украинской истории.

Поэтому, после недолгих всплесков энтузиазма, как это было в 2005 и 2014 гг., энтузиазм быстро заканчивается, волонтеры начинают быстро рассасываться — и все возвращается на круги своя, только страна погружается в еще большую апатию.

— Давайте теперь обсудим внешних игроков, которые определяют курс нашей страны.

Кто они и по каким правилам играют?.

Юрий Романенко: — Внешним игроки играют очень большую роль в судьбе современной Украины.

Зависимость от внешних игроков определяется несколькими факторами.

Во-первых, 50-60% ВВП Украины формируется за счет экспорта.

Зависимость той или иной страны от внешних факторов определяет влияние внешних акторов на ситуацию внутри такой страны.

Наша проблема в том, что мы постоянно переходили от экспорта продукции сложного передела на внешних рынках в сторону продукции простой — зерно, какие-то ягоды, чушки металлические, удобрения.

Продукция машиностроения занимает не более 10%, а сейчас и того меньше.

Это очень хорошо видно, если посмотреть на структуру экспорта в 2002 году и в 2015-м: в 2002 г.

— 42% металла, 20% сельского хозяйства, в 2015-м (а сейчас еще больше) — 42% сельское хозяйство, 20% металл.

То есть даже доля металла начала падать, потому что мир очень серьезно модернизировался, прежде всего Китай, куда мы в 90-е и нулевые годы поставляли продукцию наших метзаводов.

Мы не провели серьезную модернизацию нашей промышленности, пока весь мир быстро развивался.

Мировая экономика за 26 лет после развала СССР выросла в 2,5 раза, Украина в целом упала на 30-35%.

Получается, что наша экономика все это время стагнировала.

В 90-е годы мы падали отвесно, пока не упали до 40% от уровня УССР в 1990 году.

Потом начали выползать из ямы в 1999 году, темы начали расти до высоких в 2001-2004 годах, до умеренных в 2005-2007 гг.

Потом обвал 2008 г.

и рецессия 2009-2010 гг., из которой мы начали понемногу выползать в 2011-2012 гг.

опять-таки за счет внешней конъюнктуры.

Ее смена в негативную сторону плюс кризис Майдана вновь привели к обвалу экономики.

Как следствие, спустя 26 лет мы имеем менее сложную экономику с большой зависимостью от внешней конъюнктуры на несколько сырьевых товаров, с недостатком трудовых ресурсов, что разбежались по всему миру, большой массой непроизводительных социальных групп, которые потребляют все больше убывающих ресурсов на фоне деградирующей инфраструктуры, созданной 50-60 лет назад.

Эту картину усугубляет фискальный кризис, который заставляет Украину жить в долг.

Начиная с 2008 года государственные долги Украины постоянно увеличивались и уже достигли 80% ВВП.

Неудивительно, что наши кредиторы начинают диктовать нам условия.

Эти кредиторы — Россия, США, Европа — начинают выдвигать условия по поводу того, какой должна быть наша модель, какую политику мы должны вести, какие ресурсы мы должны передавать им в качестве компенсации за кредит.

Поскольку кредиторы видят нашу несамостоятельность и неспособность стабилизировать ситуацию, исходя из своих интересов они начинают диктовать условия напрямую: либо путем применения насилия, как делает Россия, либо путем диктата финансовых институтов, например, через доступ к кредитам МВФ или финансовым ресурсам транснациональных финансовых групп, как это делают США и Европа.

Это все приводит к тому, что Украина мгновенно оказывается в ситуации больного, который, будучи отключенным от кислородной подушки финансовых кредитов, начинается задыхаться от недостатка ресурсов.

Выход из этой ситуации лежит в плоскости полного переформатирования существующей модели, чтобы избавиться от тех дисбалансов, что не позволяют нам жить без внешней помощи.

То есть мы должны уйти от чрезмерного потребления путем более экономного использования тех ресурсов, которые есть, — либо их замещения, либо повышения эффективности нашей экономики, либо повышения эффективности государственных институтов.

А в реальности мы должны сделать и первое, и второе, и третье, чтобы выжить.

Такие действия приведут к подлинной революции в Украине, поскольку придется кардинально изменять обанкротившуюся модель государственности и социальных отношений.

— Как это сделать, и кто сделает? Какие перспективы у модернизационного проекта в Украине?.

Юрий Романенко: — Мы в Украинском институте будущего сделали прогноз на 2018 год.

Мы говорим о том, что этот год не будет переломным, но он критически важен с точки зрения тех процессов, которые будут в 2019 году.

На наш взгляд, 2019 год может быть Рубиконом для Украины, поскольку мы подойдем в очередной раз к точке бифуркации (развилке).

По итогу президентских и парламентских выборов могут быть два базовых варианта развития ситуации.

Первый — когда по итогам выборов формируется новая конфигурация власти, куда приходит команда с проектом Украины.

Второй — когда нынешний правящий класс удерживает свои позиции, происходит надлом среди активной части населения, и страна начинает превращаться в большую Боснию и Герцеговину Восточной Европы, поскольку активная часть населения в виде образовавшейся майданной элиты и активных волонтеров начнет массово выезжать за границу из-за разочарования.

Мало кто захочет терять время и силы, чтобы изменить то, что не изменяется.

Три фактора определяют невозможность существования старой модели в Украине.

Первый фактор — демография.

Я уже говорил, что демографические перекосы привели к тому, что мы по депопуляции впереди планеты всей, а бегство рабочей силы приобрело уже такие масштабы, что нужно бить во все колокола.

Реальное количество населения в Украине вряд ли выше 35 млн.

Фактически в стране осталось не больше шести, максимум восьми миллионов человек, которые производят добавленную стоимость, а остальные пассивные социальные группы, по сути, являются социальным балластом.

Если эта активная прослойка населения сокращается, то, соответственно, мы оказываемся в ситуации, когда их просто некому будет кормить.

Массовый исход рабочей силы за границу начинает обваливать всю модель, на которой был построен украинский бизнес.

Например, именно дешевая рабочая сила усиливала позиции украинских экспортеров на внешних рынках.

Для того чтобы дальше производить продукцию, отечественный бизнес должен выбрать несколько вариантов выхода из опасной ситуации.

Первый вариант требует увеличения зарплаты хотя бы до польского уровня.

Я вывел формулу «Польша минус двести евро».

То есть польская средняя зарплата по сектору минус 200 евро, которые там наши люди тратят на еду и на жилье.

Вот это может быть выходом, чтобы не остановить, но хотя бы затормозить бегство рабочей силы.

При этом мы должны понимать, что если «трудовой пылесос» включит Германия и прочие страны Западной Европы, то Украине практически нечем будет ответить.

Второй выход — модернизация производства, то есть роботизация, применение искусственного интеллекта, передовых форм менеджмента и т.

Это путь оптимизации нашей неэффективности, как говорит экономист Олег Устенко.

Здесь находится огромный ресурс модернизации страны, потому что мы настолько неэффективны, что куда бы мы ни ткнули, можно найти возможности для оптимизации использования ресурсов.

Такой подход,.

в принципе, решает вопрос недостатка рабочей силы, к тому же дорожающей, но в нынешних условиях ключевой вопрос: а откуда наш бизнес берет ресурсы на все это?.

Потому что он набрал кредитов в западных банках либо в наших банках, и у него сейчас нет оборотных средств для того, чтобы модернизироваться.

При этом занять средства на внешних рынках ему очень тяжело, потому что он токсичен.

Тот же Ринат Ахметов, Игорь Коломойский, Дмитрий Фирташ и все остальные находятся под пристальным вниманием западных финансовых контролирующих органов.

Мы видим череду скандалов и запуск судов в Лондоне, на Кипре и т.

д., которые, по сути, ставят наших олигархов перед фактом, что те состояния, которые они сделали за годы украинской независимости, могут быть изъяты тем или иным способом.

Вот именно неспособность привлечь ресурсы у большинства наших олигархов на модернизацию своих производств, бизнесов является серьезной проблемой, из которой они не могут выйти.

Если же они просто повысят заработную плату для своих работников, то они окажутся менее конкурентными на внешних рынках, потому что они по-прежнему будут платить высокую коррупционную ренту — все эти взятки, откаты и т.

д., которые делают их неконкурентными на внешних рынках.

Поэтому возникает третий ответ — это уменьшение коррупционной ренты.

Вот эти миллиарды долларов, что каждый год идут на откаты, взятки, контрабанду и прочие схемы.

Возникает вопрос: как убрать коррупционную ренту для того, чтобы бизнес просто смог выжить в этих условиях и приносить какую-то прибыль?.

Наконец, есть четвертый ответ решить проблему недостатка рабочих рук — это попытка закрыть выходы из Украины для рабочей силы, сохраняя ее и дальше в бесправном положении.

На мой взгляд, такие попытки обречены на провал, потому что мы видим сегодня сразу несколько революций: революцию мобильности, революцию менталитета, описанных в работах Наима Мойзеса.

Развитие коммуникаций и мобильности резко расширили возможности выбора для индивида.

Сегодня простому человеку намного проще понять, где жить лучше, и попытаться оказаться в том месте, где он может реализовать свои мечты.

Поэтому мы видим, что украинцы находятся в числе наиболее мигрирующих наций мира.

Открытие рынков труда Европы и России способствуют этому.

Поэтому попытки сохранить статус-кво, т.

оставить рабочую силу здесь в бесправном положении, будут наталкиваться на ожесточенное сопротивление, что, в принципе, нежелательно для правящего класса, который боится восстания масс, способного повторить 1917 год.

Второй фактор, который определяют невозможность существования старой модели в Украине — износ инфраструктуры.

70% мостов в Украине требуют ремонта, также как и 90% дорог, из которых 32% требуют капитального ремонта.

Не менее угрожающий характер носит изношенность нашей энергетической инфраструктуры.

Однако еще более опасная ситуация с человеческим капиталом.

Например, Дмитрий Шестаков приводит цифры, что в 1990 году в Украине в сфере R&D было задействовано 350 тыс.

инженеров и ученых, а сегодня их около 50 тыс.

В прошлом году в Одессе закрыли физтех из-за того, что они не могли набрать абитуриентов.

Украинцы просто не понимают значение точных наук в современном мире, считая, что профессия юриста или политолога важнее.

Это очень серьезное заблуждение, которое формирует отставание нашей страны в фундаментальных науках.

Система образования развалена.

Остались какие-то лакуны, которые худо-бедно выживают, типа КПИ и других технологических университетов.

Наши вузы — это инфраструктура по производству корочек, которые никому не нужны.

Образование девальвировано.

Украинцы начинают массово выезжать учиться в ту же самую Польшу.

Сначала там это было 20 тысяч, потом 30, сейчас это уже около 50-60 тысяч или половина от общей массы студентов-иностранцев.

Возможно, через несколько лет уже будет и 100 тысяч, потому что поляки поставили себе задачу, чтобы обучалось 100 тысяч украинцев.

В Польше свой демографический кризис и, как следствие, свой кризис для сферы образования, поскольку учителя должны работать, а для этого им нужны ученики.

Если учеников нет, то они начинают тоже сокращаться.

В общем, кризис физической и гуманитарной инфраструктуры порождает общую деградацию социума.

Упрощение человеческих отношений ведет к упрощению экономики, о чем мы говорили выше.

Наконец, третий базовый фактор, о котором я вскользь сказал, это фактор давления внутреннего и внешнего.

Внутреннее — как следствие конфликта между различными социальными группами и олигархами, а также олигархическими группами между собой.

Мы его рассмотрели выше.

Внешнее давление усиливается из-за того, что изменился баланс сил в мире — Азия выросла, Запад просел, внутри Запада тоже своя дифференциация, Европа менее быстро развивается, Штаты более быстро развиваются.

Как следствие, мы видим нарастание в Евросоюзе центростремительных и центробежных тенденций.

С одной стороны, попытка реформировать ЕС, которую предпринимают Ангела Меркель, Эммануэль Макрон, Жан-Клод Юнкер и Дональд Туск.

С другой стороны, мы видим, как «пылает» периферия ЕС, как Польша, Венгрия пытаются сопротивляться, как они говорят, диктату Брюсселя, Великобритания выходит из ЕС — Брексит, в Испании Каталония — короче говоря, парад суверенитетов на местах, с которым ЕС пытается бороться, потому что у него там свой социальный кризис, свои проблемы.

В этих условиях эти игроки между собой конкурируют, и каждый пытается решить проблемы за счет других.

Как мы видели в прошлом году, даже такие маленькие страны, как Венгрия либо Польша, пытаются перекладывать издержки на Украину, потому что она слабая, она ведет себя часто по-идиотски из-за того, что правящий класс постоянно находится в тактической повестке, и, как следствие, ее легко подставить, ею легко манипулировать и вывести в такую позицию, которая выгодна для продажи во внутриполитическом контексте, как это происходит с Польшей или Венгрией.

Венгрия — мы видим на примере закона об образовании, как она использует ситуацию, поскольку у них выборы в этом году.

Польша тоже начала разгонять историческую тематику на фоне абсолютно идиотских шагов с нашей стороны по героизации всего, что связано с ОУН-УПА.

Как следствие, мы абсолютно предсказуемо попали в конфликтную ситуацию, которую постоянно еще и усугубляем, потому что не осознаем последствий своих действий на внутреннем фронте, поскольку не согласовываются действия между, допустим, МИДом и Кабмином, теми министерствами в Кабмине, которые проводят экономическую или силовую политику.

Мы видим эти феерические моменты, когда хороший закон об образовании, который команда Гриневич очень долго разрабатывала, в последний момент в угоду политической конъюнктуре видоизменяют в ст.7 для того, чтобы сыграть на патриотическом электорате, — и мы получаем проблемы на внешних фронтах с указанными выше странами.

Мы получаем конфликт, который начинает влиять на наши отношения с Брюсселем и НАТО.

Мы начинаем бегать в Венецианскую комиссию, Венецианская комиссия говорит нам, что мы должны изменить этот закон.

И в итоге нам бодро рапортуют, смотрите, какие «мы молодцы, мы сейчас с румынами договариваемся, какие изменения мы должны внести в этот закон, чтобы все было хорошо», то есть по факту признаются, будем называть своими именами, что мы сами себя поимели.

И здесь я специально не касаюсь отношений с еще более крупными и влиятельными акторами, где нам почти нечем отвечать.

В отношениях с США, Германией, Китаем мы просто петляем в надежде, что все как-то само исправится.

Но последнее интервью Джозефа Байдена показывает, что реально наши мотивации просчитывают на раз-два.

Никто не хочет платить за нашу токсичность, поэтому попытки в 150-й раз продать воздушные шарики фиктивной демократизации и успешных реформ трагикомично лопаются на старте.

Фикции больше не взлетают.

Мы так долго обманывали весь мир, что теперь остается обманывать только самих себя.

Это и есть тупик.

— Напоследок хотелось бы подытожить, в каком положении находится сейчас Украина?.

Юрий Романенко: — Украина сейчас находится в положении ящерицы, которая жрет свой хвост, сжирает все остатки ресурсов.

Если она не опомнится, то базовые проблемы, о которых я сказал, приведут к тому, что наше хлипкое государство в очередной раз бодро рухнет в тартарары, похоронив с собой надежды создать самостоятельную историю успеха.

Мы должны осознать опасность нашего текущего момента и начинать объединяться, по крайней мере, в той части нашего социума, что осознает гибельность нынешнего курса ради того, чтобы его исправить.

И, самое главное, понятно, что делать.

Украина имеет все ресурсы, чтобы к 2030 году превратиться в «экономического тигра».

В них четко видно, что все, что нам нужно сделать: отбросить в сторону устаревшие стереотипы, привычки, иллюзии и сложить пазлы возможностей, что давно валяются у нас под ногами.

Главный фактор, что мешает нам стать процветающей нацией, мы сами.

Вам понравился текст? Вы можете отблагодарить автора на карточку Приватбанка 4731 1856 1467 7968.