30 лет назад возродилась Киево-Печерская лавра: воспоминания причастных

23 июля исполняется 30 лет возобновления монашеской жизни в обители.

Дату приурочили ко дню преподобного Антония Печерского — основателя Киево-Печерской лавры.

Напомним, около 27 лет (с 1961 по 1988 год) твердыня православия была передана не только музею, но и организациям, весьма далеким от религии.

В течение последнего года газета "Сегодня" собирала воспоминания монахов, художников, музейщиков и всех причастных о том, как восстанавливались корпуса и храмы.

В этом выпуске мы вспомним самые яркие цитаты о возрождении Киево-Печерской лавры.

Наместник Киево-Печерской лавры, владыка Павел: "Возрождение началось с аистов!".

"Первый раз я приехал в Киево-Печерскую лавру еще в 1985 году.

До сих пор помню две стены, торчащие посреди площади, — придел Иоанна Богослова, любимого ученика Господа нашего Иисуса Христа.

Это все, что осталось от взорванного в 1941 году Успенского собора.

Тогда я еще не знал, что Господь проявит такую милость — участвовать в восстановлении величайшей святыни.

Человеческим умом казалось, что главную святыню, Успенский собор, уж никогда не восстановить.

Но у Господа Бога Свои планы.

В 1994 году у развалин Великой Церкви мы с Блаженнейшим митрополитом Владимиром (Царствие ему Небесное!) провели первое богослужение на улице.

Как и сейчас, так и тогда, это была территория музея-заповедника, и проводить литургии не разрешалось.

Но мы все равно служили, превозмогая страх и нападки атеистов.

До сих пор помню, как в ту первую литургию над нашими головами кружили 50 аистов! Они долго выписывали восьмерки..

С того времени и началось возрождение Лавры — с аистов, в кружении которых мы увидели благословение Божье и Божьей Матери.

И действительно, начались чудеса! Господь благословил нас мудрыми людьми — архитекторами, историками, иконописцами.

Так как приближалась великая дата — 2000-летие Рождества Христова, нам очень помогал президент Украины Леонид Кучма.

Сколько тонн мусора мы вывезли отсюда! Грузовики сделали тысячи ходок.

Многих корпусов не было, от них оставались одни фундаменты, на которых со временем, по проектам архитекторов, были восстановлены разрушенные здания.

Но прежде всего восстанавливали техническую документацию.

Я был поражен — Лавра с 1980 года входит в список ЮНЕСКО, но еще в 1994 году двух третей документов просто не было! Куда мы только не писали, каких комиссий здесь только не было — Минкульт, Минюст, Минфин! Мы привозили документы из Санкт-Петербурга, Вильнюса и пр.— собирали их по крупицам.

Случались и чудеса — например, в 1995-м обретение мощей Павла Тобольского.

И попытки украсть у нас его святые мощи.

Сейчас мощи святого почивают в Дальних пещерах Лавры, а те, кто пытался совершить это злодеяние, умерли — один через два дня после попытки воровства, другой — через полгода.

Правду говорят: Господь поругаем не бывает!.

Когда я пришел в 1994-м, в корпусе №34 было посольство Италии и иностранная табачная фабрика.

В церкви Всех Скорбящих Радость — ювелирная мастерская по подделыванию украшений.

В 70-м корпусе — детсад и библиотека из четырех ящиков книг.

В плачевном состоянии были скиты Лавры — Китаева и Голосеева пустыни.

В Китаево мы первым делом отреставрировали храм Серафима Саровского.

В Введенском монастыре была компьютерная фирма, которая отказывалась забирать свою мебель и технику.

Мы с братией вынесли все на улицу, аккуратно накрыли клеенкой и вызвали милицию, чтобы задокументировать их имущество.

Кстати, настоятелями Китаево, Голосеево и Введенского служат те первые монахи, которые пришли в Лавру в конце 80-х годов".

.

.

.

.

.

.

.

.

«Крестный путь Лавры».

В 1941-м Великую церковь взорвали.

Нынешний вид.

Восстановлен таким, каким был в 1918 году.

Уцелел лишь придел Иоанна Богослова.

Трапезный храм после восстановления.

Архимандрит Антоний: "Поначалу нас всего пятеро было".

"Теперь уж получается, что я здесь первый монах из старожилов, остальных Господь разбросал служить по другим монастырям нашей страны и мира.

В 1988 году кого здесь только не было! Например, там, где сейчас митрополия, был детский сад, младшая группа.

Мы, монахи, поначалу служить сюда ходили, а на ночь шли к себе в квартиры.

Нас тогда всего пятеро было.

Бывало, в теплое время года даже на улице, на лавочках или в коридорах ночевали.

Потом нам отдали 52-й корпус, второй этаж — там мы и стали потихоньку обживаться.

На этаже с одной стороны — мы, с другой — новые послушники.

Вообще, задолго до того мне во время молитвы явление было, что Лавра откроется, когда каштаны зацветут.

В видении том возник образ Святых врат, что ведут к Нижней лавре, и икона Крещения Руси.

Тогда меня особо поразило, что возрождение начнется не с Успенского собора.

Я пошел в монастырь Покровский и сказал матушкам: "Когда каштаны зацветут, тогда Лавру откроют".

Они поразились.

Но так и случилось.

16 июня было первое богослужение, а 23 июля мы уже служили ежедневно в Дальних пещерах.

Помню, повесил лампаду возле одной из икон, засветил ее вечером, а утром на богослужение пришел — а она еще горит! Маленькое, да все же чудо!.

Благодать такая была тогда! Миряне много жертвовали.

До сих пор помню, мы тогда одних свечек продали на 369 рублей — сумма огромная по тем временам! Прихожане помогали нам убирать территорию, деревья старые и кусты в порядок приводить.

Второй духовный подъем помню в начале 90-х, когда нам передали Храм Воздвижения Животворящего Креста.

Такой духовный подъем, все мы словно на крыльях летали! Сейчас молодежь приходит, не знает о той бедности, которую мы пережили.

А мы помним, что такое нищета, бедность.

Как приносили вещи с вшами и клопами.

Монеты бросали настолько стертые, что не видно было ни даты, ни надписи.

Да только все равно то было замечательное время!".

Как возрождалась Киево-Печерская лавра: геолог лавры рассказал, как достигают баланс между аутентичностью и безопасностью в пещерах.

Архимандрит Поликарп: "Я не пришел в монастырь, а остался в нем".

"Когда в 1988 году Лавра открылась, стены были ободранные, корпуса полуразрушенные… Глядя на это, мы, молодые киевляне, сбегались сюда просто, не строя каких-то планов и перспектив, ни о чем не думая… Я тогда понятия не имел, что такое молитва Иисусова, что это на самом деле — остов монашеской жизни.

Просто пришел и был восхищен всем тем внешним, что здесь есть, — силуэты монашеские в клобуках и рясах.

Они меня просто завораживали.

Я не пришел в монастырь, а скорее… остался в нем".

Вокалист хора Наталья Михайлова: "В трапезном был маятник Фуко!".

"Запомнилось, как мы пели на руинах Успенского собора.

Тогда от него оставалась только правая часть.

Но под ней можно было даже от сквозняка спрятаться.

Трапезный тоже был в плохом состоянии.

Это же был музей, по центру стоял маятник Фуко, который потом, благо, убрали.

В Трапезном мы пели справа от иконостаса.

Хоров тогда не было, там просто была задрапированная арка.

После восстановления Успенского мы наконец заняли свое место — на хорах.

Росписей поначалу никаких не было, храм просто побелили.

Здесь лежали доски и было очень холодно, но мы на это не обращали внимания — такой духовный подъем был!".

К 30-летию открытия Киево-Печерской лавры: регент лаврского хора был узником ГУЛАГА.

Художник лавры, Владислав Горецкий: "Изображения икон пришлось выискивать".

"В 1994 году для росписи отреставрированных храмов в нашем арсенале были карандаш, бумага, краски для эскизов.

Еще одна из проблем — изображений икон было мало, их приходилось выискивать по иконным лавкам, репродукциям, архивам, старым храмам Украины.

И не факт, что сразу найдешь то, что ищешь.

Главная же наша работа в Успенском — роспись алтарной части.

Это классическое украинское барокко.

Мы два года восстанавливали иконостас по архивным фото! Не менее сложно было с Трапезной церковью.

После взрыва в 1941 году она долго стояла полуразрушенная.

Сырость, мороз, влага — все это отразилось негативно на масляной росписи.

Когда темно и сыро, масляная живопись начинает сильно темнеть.

Потому, думаю, прежде росписи Трапезного были светлее и, скорее всего, такого же оттенка, как роспись самой палаты с колоннами.

В центральной части храма мы вымыли купол церкви: ставили леса, смывали копоть, а потом крайне осторожно реставрировали.

Ведь это же росписи Ижакевича и Попова, модерн — настоящие шедевры!".

Интервью с главным иконописцем Киевско-Печерской лавры: "Поначалу мы даже жили в келье лавры".

Экс-директор музея "Киево-Печерская лавра" Любомир Михайлина: "Установка колокола была сродни чуду".

"Мне запомнилось больше всего завершение реставрации Большой Лаврской колокольни.

Установка колокола, который более 10 лет (!) просто стоял на земле, была равносильна чуду.

Мы привлекли инвесторов и спонсоров, которые помогли нам установить его на третьем ярусе колокольни.

Надо сказать, что это был весьма трудоемкий процесс.

Колокол весит 8,2 тонны, а колокольня сужается кверху.

Даже если его поднять краном, то поместить внутрь колокольни без специальных конструкций невозможно.

Еще одна трудность — подъемный кран очень тяжелый, а по всей территории Лавры множество пустот и подземных ходов.

Поэтому прежде всего мы получили заключение геологов".

Благочинный лавры, архимандрит Антоний: "мы отослали более 100 писем правительству".

"В 1994 году первым делом владыка Павел вернул в Лавру отца Аврамия, который был здесь до 1961 года.

Ему важно было вернуть человека, знающего прежнюю Лавру.

До сих пор по многим вопросам владыка Павел обращался к отцу Аврамию.

Это наш духовник.

Если к 1994 году было около 40 монахов, то сейчас — около 200!.

В середине 90-х Пасхальное служение проводилось просто на площади.

Людей — множество, проход для священников — не больше 2 метров.

Проходили крестным ходом мимо Успенского собора и заходили в Трапезный храм.

Первым в 1996 году после реконструкции был открыт Кресто-Воздвиженский храм — один из самых любимых и выстраданных владыкой.

Как и Успенский собор, ради которого с 1996 по 2000 год из Лавры было отослано более 100 ходатайственных писем правительству Украины с просьбой выделить денег на реставрацию.

С нашего Успенского собора и началось возрождение лаврских церквей".