Держвласність - чи все можна продавати?

Когда в стране двадцать лет назад шла массовая приватизация: заводы, фабрики, предприятия, офисы, научные институты, гостиницы и прочие объекты продавались тысячами, – особо острые дискуссии вызывал спор, а что же продавать нельзя? Парламентом был принят список предприятий, которые назвали «стратегическими» и «не подлежащими приватизации».

Вокруг отдельных объектов этого списка было сломано немало копий.

Особо острую форму дискуссиям придавало то, что в Верховной раде того времени довольно сильные позиции занимали коммунисты и депутаты с популистскими и левыми взглядами.

Список не подлежащих приватизации предприятий существовал все минувшие годы.

Но нынешний состав парламента недавно его отменил.

Сейчас приватизировать можно все, пока не принят новый перечень предприятий, которые должны остаться государственными.

Но так ли актуальна для Украины приватизация? Что такое наш государственный сектор в сравнении, скажем, с другими европейскими странами.

Так ли он велик? Ответ будет – нет.

Наш госсектор экономики сейчас составляет около 30% ВВП страны и 20% занятых.

Эти цифры примерно соответствуют европейскому уровню.

Это плюс/минус 10 процентов относительно других европейских стран.

Но продать у нас, действительно, есть что.

Лишь надо ответить на вопросы: можно ли и надо ли? Посмотрим на некоторые примеры приватизационной логики.

Можно ли продать, например, аэропорт «Борисполь»? Думаю, да.

Препятствий не видно.

Для сравнения – второй киевский аэропорт «Жуляны» давно в частной собственности и нормально эксплуатируется, аэропортовые сооружения регулярно реконструируются, обновляются.

«Жуляны» в коммерческом плане составляют существенную конкуренцию «Борисполю».

Есть вариант не продажи, а сдачи в концессию или управление.

С аэропортами это распространенная практика, но у нас почему-то она не прижилась.

Можно ли продать «Укрзализницю»? Вряд ли.

Потому что она в таком состоянии, что никакой частник на пассажирских перевозках бизнес сделать не сможет, а сочтет за благо сдать вагоны на металлолом.

А именно о пассажирах и должно заботиться государство.

У нас есть много предприятий, так или иначе связанных с производством и ремонтом вооружений, можно ли их продавать? До войны я бы сказал, что можно и нужно.

Сейчас, пока война, их трогать нельзя.

Даже если кажется, что они работают с экономической точки зрения неэффективно.

Можно ли продать электростанции? Тепловые уже большинство проданы, оставшиеся можно допродать.

Атомные не стоит трогать, но по причинам морального свойства, – уж очень велика ответственность за их эксплуатацию в стране, пережившей Чернобыль.

В собственности государства есть объекты, которые представляют ценность территорией и зданиями, офисами, которые они занимают, особенно в Киеве и других больших городах.

Например, «Арсенал», завод «Артема».

Можно ли их приватизировать? И можно, и нужно.

Управление недвижимостью – это совсем не государственная забота.

Есть предприятия, которые государству просто в тягость, например, многочисленные спиртовые заводы.

От них все мечтают избавиться, но боятся работать, потому что исполнителей могут убить.

Это случай, когда приватизация просто необходима.

Есть предприятия, которые как чемодан без ручки.

И бросить жалко, и нести неудобно.

Это, например, авиастроительные предприятия («Антонов» и авиаремонтные заводы), ракетостроительные предприятия Днепра.

Да, – это наша гордость, флагманы машиностроения.

Считается, что деиндустриализация – это очень плохо, а в случае продажи их ждет быстрое перепрофилирование.

Поэтому государство продолжает их тянуть на себе в призрачной надежде, что конъюнктура изменится.

Нужны ли в госсобственности сельскохозяйственные предприятия? Таких много, особенно под эгидой Академии аграрных наук.

Думаю, не нужны.

В этой сфере приватизация будет благом, поскольку никакими общественно и научно полезными исследованиями они давно не занимаются.

Следует оставить несколько объектов в виде памятников-скансенов, да и все.

И очень рискованным выглядит подход продажи по принципу получения наибольшей выгоды, о котором сейчас говорят в правительстве.

Надеюсь, восторжествует не он.