"У нас вся країна думає, що домашнє насильство – це коли тобі вибили зуби, гендерна рівність – це популяризація ЛГБТ, а фемінізм – це погано"

Я смогла сделать тему насилия звонкой.

Найти интонацию, когда цепляет ухо.

Я всячески задумывалась, в какой риторике это преподносить, и, кажется, у меня получается / фото УНИАН.

07:00, 16 декабря 2019.

11.

Интервью.

Посол Фонда ООН в области народонаселения Мария Ефросинина в интервью УНИАН рассказала о своей работе в Фонде, сотрудничестве с первой леди Украины Еленой Зеленской, о признаках насилия, каналах помощи жертвам и важности сексуального образования.

Я смогла сделать тему насилия звонкой.

Найти интонацию, когда цепляет ухо.

Я всячески задумывалась, в какой риторике это преподносить, и, кажется, у меня получается / фото УНИАН.

Известная украинская телеведущая, актриса и благотворительница Мария Ефросинина в 2018 году стала первым Почетным Послом Фонда ООН в области народонаселения в Украине.

Подобный статус для Представительства UNFPA, которое входит в регион Восточной Европы и Центральной Азии, впервые присвоен украинке.

Мария Ефросинина официально представляет интересы молодежи, а также выступает против домашнего насилия и за гендерное равенство в Украине.

В интервью УНИАН она рассказала о работе в Фонде, сотрудничестве с первой леди Еленой Зеленской, важности сексуального образования, признаках насилия и каналах помощи жертвам.

Уже больше года вы являетесь Почетным Послом Фонда ООН в области народонаселения в Украине.

Это сложно?.

Хочу начать с главного: разъяснения, что означает мой статус.

Статус Посла ООН – информирование и трансляция главных идей и моралей, связанных с тематикой гендерного равенства, насилия в семьях или насилия, обусловленного гендером, и вопросы молодежи.

И мой самый большой инструментарий, данный мне профессией, - умение распространять информацию крайне доходчиво, быстро и в больших масштабах – очень сильно пригодился.

Однако у меня нет абсолютно никаких полномочий влиять на власть, на законодательные органы и каким-то образом вмешиваться в работу различных структур государства.

Я могу привлекать внимание к проблеме.

Чем, собственно, и занимаюсь.

И это у меня хорошо получается.

Что за это время успели для себя открыть/понять/сделать? В чем ваша миссия?.

За это время в моей жизни впервые появились приюты для женщин и детей.

До этого я, как общественный деятель, попечитель благотворительного фонда, занималась исключительно детками, которым никто не может помочь, больными детьми, детьми-сиротами и др.

Я поняла, что увеличение количества детей в интернатах с каждым годом обусловлено еще и тем, что женщины отдают своих детей в эти учреждения.

Не отказываются от малышей, сохраняют за собой право быть матерью (в большом количестве случаев из-за того, что они не хотят, чтобы ребенок видел атмосферу и ужас всего происходящего дома), но ребенок живет в интернате, его никто не может усыновить.

Ребенок чувствует себя сиротой, но он – не сирота: у него есть мама и папа.

Просто папа бьет маму.

Детей отдают с братьями, сестрами, по двое, по трое..

И таких детей очень много.

Я стала ездить в приюты для женщин и детей, которые начали появляться в Украине совсем недавно.

Очень хорошо помню свой первый приезд, когда сидела перед женщинами, а у одной из них был полностью заплывший глаз, потому что ее жестоко избил муж; вторую девушку постоянно насиловал отчим...

Еще у одной женщины (ее история для меня является одной из ключевых, когда говорю о психологическом насилии) – пятеро детей, муж ее и пальцем не тронул, но уничтожал и терроризировал психологически.

Говорил ей, что «она, тварь, нарожала ему пятерых», но при этом никогда не хотел предохраняться, это запрещала его религия и его взгляды на собственную маскулинность… Женщина все время беременела, а он ее потом в этом упрекал.

В тот день я растерялась.

Не знала, что и как говорить.

Все понимание о моей публичности сводилось к тому, что я несу настроение, свет, знаю, что сказать любой женщине, которая хочет полюбить себя, сбросить вес, найти работу, понять, как восстановиться.

Но эти приемы, которым я обучилась на своем жизненном пути, все это им, сидящим передо мной женщинам, не нужно! Они смотрят на меня и говорят: что ты можешь нам посоветовать?..

Я пошла в туалет.

Разрыдалась, как белуга! Потому что поняла, что, во-первых, моя жизнь уже не будет прежней.

А, во-вторых, если ты уже взяла на себя такую ответственность, - думай! Они же пришли на встречу, а могли закрыться в комнатах и не выйти.

У них такая степень закрытости и самозащиты, что они закупорены на все замки, но они сидят перед тобой и смотрят на тебя – ждут..

Тогда я вышла и сказала: я никогда не была на вашем месте и не знаю, что вы чувствуете, но я точно знаю – сделаю все, чтобы такие женщины поверили, что они не безразличны.

Ведь самый распространенный фактор, который заставляет женщин вернуться к обидчику, - разуверенность в том, что кому-то есть до них дело, что они кому-то нужны.

Эти женщины из Винницы, Кривого Рога, Харькова, Славянска, Святогорска - очень далеко от столицы, порой это даже не областные центры.

Но приехала им сказать, что я – человек, которого они видят по телевизору, человек, который, как им кажется, живет в совершенно другом измерении, трачу огромную часть своей жизни, чтобы бороться здесь, в Киеве, за их право выживать, получать свою законную защиту и необходимые возможности, чтобы начать новую жизнь!.

И они разговорились, начали делиться.

Тогда на меня обрушилась впервые лавина проблем, которых я не могла предвидеть (ты начинаешь узнавать многие вещи уже в процессе).

Например, что многие из пострадавших от абьюзеров женщин уже возвращались к своим обидчикам несколько (!) раз.

Что у обидчиков есть неких психопортрет, поскольку все они действуют довольно понятными способами.

В частности, первый его шаг – полностью стереть самооценку женщины, просто умножить ее на ноль.

Это может касаться всего: высказываний, запретов дома, каких-то правил, накладывания на женщину определенной роли, от которой ей не позволено отступать, публичное унижение и, в итоге, превращение ее в пылинку – незаметную ни для него, ни для их детей.

Это часто объясняется тем, что жертвы насилия говорят: «Я сама виновата.

Я сама сделала что-то не так».

Мария Ефросинина и представитель Фонда народонаселения ООН в Украине Каспар Пик во время подписания меморандума и получения Марией официального статуса Почетного Посла Фонда ООН в области народонаселения в Украине / фото УНИАН.

Что для вас лично значит дискриминация?.

Это подавление свободы человека.

Базово насилие начинается с психологического давления и доходит до физического, когда обидчику мало, когда он понимает, что толкнул женщину, а она ничего не делает, никак не реагирует, а только плачет.

С чего начинается насилие? Где грань между нормальными и уже не нормальными отношениями в семье?.

Признаком психологического насилия является момент, когда мужчина, к примеру, говорит: «Тебе нельзя работать, расти детей!» В этот момент в сознании женщины проходит тонкая грань.

Если она соглашается: «Прикольно, я никогда и не хотела работать.

Меня вполне устраивает готовить завтрак, водить детей в школу, заниматься кружками, уборкой дома.

Я этого хотела всегда.

Я не хочу работать!», всецело принимает и это договоренность их союза – все нормально, это их решение.

Но если в этот момент женщина говорит: «Подожди! У меня высшее образование.

Я хотела пойти в магистратуру.

Или - я хотела бы иметь собственную кондитерскую.

Или – я юрист, хотела бы развиваться в профессии.

Я хочу и смогу нанимать нам почасовую няню или попрошу маму посмотреть за детьми.

Или ты, как отец, мог бы уделять больше времени нашим общим детям.

Я хочу реализовываться!», а мужчина ей возражает: «Нет! Я так сказал!» - она уже получила первый сигнал о том, что ее спутник, партнер оказывает на нее психологическое давление.

Что в этот момент делать женщине?.

Ей нужно попробовать самый безобидный способ, но он самый тяжелый и самый непростой.

Женщина сама же «пасует» перед разговором, в котором нужно противостоять.

Знакомое чувство? «Ой, я знаю, он меня не услышит! Сейчас встанет и уйдет, точно три дня не будем разговаривать!..» - я это часто слышу от женщин (а на сегодня я пообщалась где-то с 35 тысячами).

Когда я с ними все это обсуждаю в разных городах и залах, все машут головами: «Да-да-да!».

Но самый важный момент – сказать: «Стоп! Если сейчас ты не услышишь мою позицию, у нас проблемы.

Прошу, услышать меня! Я хочу работать, и давай мы с тобой решим, что нужно для того, чтобы ты меня услышал».

Это сделать сложно.

У женщины появляется ком, она не знает, что ей говорить, потому что хочется «в норку», потому что «он, зараза, не понимает, что мне надо, а меня не научили, как мне быть ему равной».

Но надо отважиться на беседу.

Ультимативную, но лишенную упреков.

Поскольку это сразу делает мужчину слепо- глухо- немым.

Очень важно учиться слышать друг друга и уметь договариваться.

Это ведь основа отношений.

«Стоп! Если сейчас ты не услышишь мою позицию, у нас проблемы.

Прошу, услышать меня! Я хочу работать, и давай мы с тобой решим, что нужно для того, чтобы ты меня услышал» / фото УНИАН.

Большинство жертв насилия не знают, куда обращаться за помощью.

Даже в век информационных технологий.

Работа над запуском национального колл-центра, запланированного на 2020 год, кипит.

И, когда он заработает, это, на мой взгляд, существенно повлияет на ситуацию с гендерным насилием.

А сейчас существует два пути.

Первый - 102 – полиция, которую женщина по закону имеет право вызвать.

Сегодня полиция, вместе с Фондом ООН, продолжают обучать патрульные службы реагировать на насилие.

Полиция обязана принять вызов, приехать и зафиксировать момент содеянного насилия.

Это очень важно.

Во-первых, зафиксированный факт потом можно использовать как доказательство.

И, во-вторых, сейчас, благодаря изменениям в законодательстве, у полиции есть возможность выдавать срочные запретительные предписания.

То есть в критической ситуации полиция может запретить насильнику приближаться к пострадавшей, месту ее жительства, работы и так далее на срок до 10 дней.

Это предписание должно быть приведено в исполнение.

Дальше у пострадавшей или пострадавшего должна быть возможность получить необходимую помощь.

Сейчас в Украине такие сервисы активно развиваются и уже доступны во многих городах.

Это и мобильные бригады, которые могут приехать прямо домой, или соцработники, которые расскажут, что делать дальше: как подать заявление в суд, где получить помощь психолога или бесплатную юридическую помощь.

Все зависит от конкретного случая.

Второй путь - если жертва боится совершать вышеупомянутые шаги, то, находясь в спокойной обстановке, или когда обидчик спит, или куда-то ушел, она всегда может позвонить на горячую линию – 116-123.

Эта линия много лет обслуживается общественной организацией «Ла Страда-Украина».

По этому телефону ответит психолог или соцработник и расскажет, что женщина может сделать прямо сейчас, находясь дома.

Эти же пошаговые инструкции есть на сайте «Розірви коло».

Он создан Фондом народонаселения ООН, и там подробнейшим образом расписаны все признаки насилия, все шаги, которые ты должна предпринимать, вплоть до того, где у тебя должны храниться копии твоих документов на случай, если ты уйдешь.

Потому что практически все женщины в приютах не имеют документов: их у них кто-то забрал, сжег, выкинул, или они просто забыли или не успели взять их, убегая из дома.

Ко всему нужно быть готовой, как это ни странно звучит.

Но я буквально молюсь о появлении Всеукраинского колл-центра, потому что это будет мгновенное реагирование всех служб.

Это будет оперативнее, потому что будут базы, и колл-оператор, получающий звонок, сразу же сможет перенаправить на ближайшую службу по месту нахождения человека.

Мария Ефросинина посетила приюты для пострадавших от насилия в Славянске и Харькове / фото ukraine.

В Украине работает специальный отдел полиции «ПОЛИНА», противодействующий домашнему насилию.

Как вы можете оценить его работу, насколько он эффективен и необходим? Или, может быть, нужен другой формат?.

«ПОЛИНА» теперь называется «Полицейская бригада острого реагирования».

Насколько я знаю, в Украине работает 45 бригад «ПОЛИНЫ».

Это ничтожно мало! Они были запущены в 2018 году как пилотный проект, но какова ситуация сейчас - не знаю.

Повторюсь: у меня нет доступа к власти как к таковой.

В целом, такие отделы, как «ПОЛИНА», конечно, нужны! Там очень здорово все построено: это полиция со всеми полномочиями, но специально обучена работе с такими делами, психологически подкована.

Плюс, практически во всех патрулях есть женщины-полицейские, а это очень важно.

В первую очередь, для пострадавшей, ведь часто ей легче поговорить с женщиной.

Другое дело, что «ПОЛИНУ» перестали развивать.

Обучения и тренинги, я считаю, должны были проходить систематически.

Ведь это очень серьезная психологическая работа.

Но мне почему-то кажется, что «ПОЛИНА» сворачивается, не развернувшись.

Куда обращаться за помощью жертвам насилия.

Вы являетесь своеобразным консультантом первой леди Украины Елены Зеленской в теме борьбы с домашним насилием.

Над чем вы сейчас работаете вместе?.

Первая леди несколько месяцев назад инициировала нашу встречу.

Она как раз формировала свою стратегию и программу, и попросила меня рассказать подробнее, чем я занимаюсь.

Я рассказала ей о работе фонда «Твоя опора» и о том, какие у нас есть проблемы с больными детьми, с медучреждениями, которым мы помогаем (Институт сердечно-сосудистой хирургии им.

Амосова, Институт педиатрии, акушерства и гинекологии, куда съезжаются детки с патологиями со всей Украины).

Так же меня лично очень волновала и волнует проблема оказания психологической помощи семьям, в которых мужчины вернулись из зоны военных действий на Донбассе.

Потому что это не просто психологическое насилие, это – ад! Во всем мире закон обязывает государство помочь военнослужащему, вернувшемуся с войны, помочь психологически избавиться от посттравматического синдрома и только потом переступить порог собственного дома.

У нас такой программы нет.

Как результат, мужчины очень сильно страдают психологически, они уничтожены.

И они продолжают «воевать» дома… С Еленой Владимировной у нас была очень продолжительная беседа….

Кроме прочего, я озвучила ей проблему с колл-центром.

И недавнее появление Елены Зеленской на выставке, посвященной этой проблеме, засвидетельствовало, что она лично будет курировать этот вопрос.

Сможете ли вы продвигать свои проекты с помощью первой леди?.

У первой леди тоже нет каких-то властных полномочий.

У нее есть имя, влияние, публичность.

Все это – невероятнейший ресурс, и мне нравится, что она это понимает.

Когда Елена сказала, что берет под контроль запуск колл-центра, ко мне пришла информация, что шанс его запустить очень сильно увеличился.

В большинстве случаев, когда речь идет о домашнем насилии, мы говорим о женщинах или детях.

Как часты случаи, когда жертва – мужчина?.

В шелтерах (приютах для жертв насилия, - УНИАН) я не встречала мужчин.

Это связано с тем, что, по международным стандартам, в приюте могут находиться только люди одного пола.

Поскольку 90% пострадавших от насилия – это женщины, то и в приютах находятся женщины с детьми.

Мне кажется, чисто психологически мужчина не пойдет в приют, он пойдет выпивать или, возможно, даже может наложить на себя руки, ведь мужчин никогда не учили проявлять слабость….

Среди мужчин в возрасте, зафиксированных случаев насилия очень мало.

Но таковые есть среди молодых, юных мужчин от 20 до 30 лет.

Они звонят на горячую линию 116-123 и просят поговорить с психологами.

И психолог по телефону помогала разъяснить, что сейчас парень имеет дело с неуравновешенной, эмоционально тяжелой и нестабильной женщиной, которая его потрошит, доводит, самоутверждаясь за его счет.

Что мы сегодня можем сделать, чтобы уберечь будущие поколения, уберечь наших детей от насилия?.

Вот сейчас мы с вами разговариваем.

За час до этого я давала интервью одному из телеканалов.

Неделю назад я была в Найроби на саммите ООН.

Послезавтра я еду выступать на другой конгресс – это и есть ответ на ваш вопрос: мы уже делаем! И я себе это говорю в моменты отчаяния.

Ведь я понимаю, что не могу сейчас помочь всем женщинам.

Я веду их за руку до какого-то момента, когда им надо самой принимать решение, проходить все круги ада, к сожалению.

Потому что закон только вступил в действие (закон о противодействии домашнему насилию, который предусматривает уголовную ответственность, в Украине был принят еще в 2017 году, однако окончательно он вступил в силу только в январе 2019 года, - УНИАН) и миллион бюрократических инстанций с заявлениями, доказательствами, свидетельствами, с человеческим фактором судей, полиции, врачей и так далее – это ад, который им надо проходить.

Я могу только разжечь в них ту силу и огонь, которые им напомнят, что у них одна жизнь.

Что у них дети.

Что их дети смотрят на модель поведения мамы и папы и потом перенесут ее в свои семьи.

Очень важно формировать другое сознание у молодого поколения, поколения моей дочери (Нане, дочери Марии Ефросининой, 15 лет, - УНИАН).

И я призываю: если мужчина/парень требует от тебя отчитываться о том, где ты находишься, это ненормально, ты не должна это делать.

Моя дочь никогда не позволит вести себя так с ней.

Идет важная работа с сознанием.

Посмотрите, сколько мы уже об этом говорим.

А два года назад я даже представить себе не могла, что такое будет.

У нас вся страна думает, что домашнее насилие – это когда тебе выбили зубы, гендерное равенство – это популяризация ЛГБТ, а феминизм – это плохо.

Но феминизм – это всего лишь отстаивание прав женщин, их свободы….

Я призываю всех читать, разбираться.

Я призываю всех изучить закон, чтобы понять свои права.

Я буду заниматься этим столько, сколько у меня на это будет сил.

Я призываю всех читать, разбираться.

Я призываю всех изучить закон, чтобы понять свои права / фото УНИАН.

Ведь у нас часто учебники пишутся для того, чтобы потом кто-то отреагировал в стиле «хорошо или плохо», «поддерживаем или нет», чтобы поднять срач в Facebook или собраться на пикет на Майдане.

Я предлагаю не думать об этом, а думать о детях.

Моя дочь, когда к ним приходит учитель по сексуальному образованию, говорит, что это невозможно слушать! Мальчики все поднимают на смех, учитель стесняется или, наоборот, апеллирует такими терминами, что, при всем желании, нельзя не отреагировать, как это делают подростки.

Быть может, нужно девочек собирать отдельно, а мальчиков – отдельно.

Не потому, что есть секреты, а для того, чтобы получить канал доступа в их сознание, чтобы они не ерничали, не закрывались, а впитывали эту информацию.

Возможно, стоит создавать какие-то видео-пособия и предлагать просматривать это в индивидуальном порядке.

Что-то для того, чтобы найти каналы доступа к сознанию подростков, слушающих Интернет, соцсети, инфлюенсеров, людей, которые являются для них авторитетом.

Будучи на саммите в Найроби, я познакомилась с Анной Рубик – топ-моделью мирового масштаба, которая в Польше, где законом запрещено сексуальное образование, ведет активную программу по внедрению сексобразования и издала книгу….

С подростками надо говорить на их языке.

Не через «…сын к отцу пришел».

Сейчас не мыслят такими категориями.

Подростки в интернете свободно находят порнографию.

И мальчики считают, что вот так плохо надо вести себя с девочкой, чтобы ей было хорошо.

Им никто не объясняет, что на самом деле это не так.

Поэтому секс-образование, это про безопасность.

Про то, как правильно сказать, что я хочу предохраняться, что секс – это удовольствие для двоих.

Нам нужно учить детей уважать другого человека, его тело и свободу / фото УНИАН.

За этот год произошло много резонансных случаев нападения на несовершеннолетних.

Какие вы видите пути решения этой проблемы? Как защитить невинных детей?.

Это очень сложный вопрос.

Я стараюсь говорить с дочерью.

Хотя бы проговаривать, что ей делать – бежать, кричать, не бояться, не стесняться, быть осмотрительной...

Считаю, что нужно придать публичности наказание за такие преступления.

Я практически 100% убеждена, что статистика насилия – отчимов над падчерицами, парней над своими девушками, мужей над женами (сексуальное принуждение, - УНИАН), преступников над жертвами – во многом обусловлена тем, что они никогда не боялись и не боятся быть наказанными.

И, конечно, нам нужно учить детей уважать другого человека, его тело и свободу.

Ведь проблема насилия – это, в первую очередь, проблема насильника, а не жертвы.

Когда мы перестанем винить женщину, которая шла вечером одна и на нее напали («почему одна шла, надо быть осмотрительной»), или одета была в платье («надо быть скромнее, сама спровоцировала»), или искать другие оправдания нападению, тогда мы сможем изменить все.

Как вы считаете, возможно ли в Украине на законодательном уровне решить вопрос гендерной дискриминации, сексизма?.

Если мы продолжим привлекать к этой теме столько внимания, то уже завтра/послезавтра/через год женщина, которой скажут: «мы не можем дать тебе такую зарплату, потому что мы женщинам платим, как правило, на 30% меньше», или «ты же забеременеешь», сможет пойти и написать заявление о гендерной дискриминацию.

Я в это верю.

Этому я теперь посвящаю львиную долю своей жизни.

Одно из направлений вашей работы как Посла ООН - интересы и возможности молодежи.

Какая она, современная молодежь Украины?.

К сожалению, этот аспект моей работы сейчас слабый.

Потому что все мои силы за последние 1,5 года были направлены на борьбу с насилием и гендерным неравенством.

Мне очень близка тема сексуального образования.

Я буду ее каким-то образом продвигать и лоббировать: книги, встречи с докторами, образовательные мероприятия.

Но я могу судить по своей дочери.

Какая современная молодежь? Другая.

Они в миллионы раз отличаются от нас.

Я не могу сказать, что они хорошие или плохие.

Они просто другие.

Умнее, амбициознее, закрытее, тщеславнее, работоспособнее.

Я – реалист, поэтому думаю, что они все равно будут хотеть уезжать.

Я бы работала над другим желанием – желанием вернуться / фото УНИАН.

Что нужно сделать для того, чтобы молодые специалисты не уезжали из Украины?.

Возможность реализации.

Я – реалист, поэтому думаю, что они все равно будут хотеть уезжать.

Я бы работала над другим желанием – желанием вернуться.

Моя дочь тоже хочет уехать.

И, разговаривая со своим папой, который получил свое высшее образование в Америке (Тимур Хромаев – муж Марии Ефросининой, закончил Union College в Нью-Йорке и Киевский институт международных отношений, - УНИАН) и вернулся работать в Украину, наверное, она задала ему этот вопрос уже раз пятьдесят: зачем? Ее этот вопрос очень интересует.

И он ей каждый раз отвечает: «Здесь мои знания нужнее, здесь моя работа эффективнее».

Она и так, и сяк: «Там бы ты мог зарабатывать больше, там бы ты был в цене, там бы у нас были другие возможности».

А он ей отвечает: «Мне было интересно построить здесь все с нуля».

И поскольку сейчас Нана заканчивает 10 класс, это самый жаркий дискуссионный клуб у нас по вечерам дома.

Я стараюсь не вмешиваться в их разговоры.

Потому что именно на муже лежит ответственность - разжечь в ней амбициозное желание применять свои знания в Украине в случае, если она все-таки решит уезжать и получать образование за границей.

Родители должны поднимать эту тему внутри своей семьи, находить для этого время.

Посолом Фонда ООН вас выбрали на два года.

А что дальше?.

Статус посла мне лишь помогает пробиваться.

Выступала бы я на саммите ООН как телеведущая из Украины – ну окей, «привезли какую-то звезду, которая расскажет нам подготовленную для нее речь».

А выступая в статусе посла ООН – «ничего себе! У Украины есть посол? У Казахстана, у России, у Беларуси, у Молдовы нет, никого в СНГ нет, никому не дают в Восточной Европе, Азии нет, а украинке дали – ничего себе! Послушаем».

И все.

Я как работала, так и работаю.

ООН – это организация, которая дает тебе возможность обличать какие-то вещи.

Они всегда работают с селебрити.

Это, наверное, моя судьба, распорядился так сценарий моей жизни, что мне дали этот статус.

А с ООН работает множество селебрити, не имея статуса.

У публичного человека, мне кажется, это определенная миссия, распоряжаться таким тотальным доверием.

Я буду этим заниматься столько, сколько буду способна плакать от каждой такой истории.

Оно очень глубоко во мне / фото УНИАН.

У вас миллионная аудитория в соцсетях, вы собираете тысячи людей на своих конференциях, мастер-классах, многие женщины прислушиваются к вашим советам и вашему мнению.

Не страшно брать на себя такую ответственную роль? Зачем вам это нужно?.

Нет, не страшно.

Мне страшно только, что все происходит медленно, а жизнь идет.

Я стала чувствовать смысл в публичности.

Всем женщинам на своих мастер-классах я советую не листать соцсети перед сном.

Я делаю ровно наоборот и читаю директ, сообщения.

Мне пишут: «Маша, посетила ваш мастер-класс и полностью поменяла свою жизнь.

Сегодня я пишу картины.

Второй раз замужем, родила малыша» или «Маша, здравствуйте! Когда-то вы говорили, что, если тебе вынесен диагноз «бесплодие», это не приговор.

Нужно молиться, бороться и верить, действовать так, как тебе велит сердце.

Поздравьте меня, на днях у меня родилась дочка», или «Маша, здравствуйте! Я благодарна вам за то, что вы помогли мне почувствовать в себе уверенность, и я смогла уйти от насильника.

Я организовала небольшой клуб в области и помогаю таким женщинам, как я»….

Я читаю эти сообщения и плачу.

Поэтому мой ответ на ваш вопрос: я буду этим заниматься столько, сколько буду способна плакать от каждой такой истории.

Оно очень глубоко во мне.

Я понимаю, что я меняю жизнь.

Я смогла сделать тему насилия звонкой.

Найти интонацию, когда цепляет ухо.

Я всячески задумывалась, в какой риторике это преподносить, и, кажется, у меня получается.

Виктория Гордиенко.

#ООН#посол Украины#сексуальное насилие#домашнее насилие#насилие над детьми#насилие над женщинами.