Иранская иллюзия на финансовом рынке

Нуриэль Рубини.

20:12 15.01.2020.

Иранская иллюзия на финансовом рынке.

Финансы, не болейте.

США.

Иран.

рынок.

экономика.

Project Syndicate.

После того как США убили Касема Сулеймани, командира иранского спецподразделения «Силы Кудс», а Иран нанёс удар возмездия по двум иракским базам с американскими войсками, финансовые рынки перешли в режим сброса рисков: цены на нефть подпрыгнули на 10%, американские и глобальные фондовые рынки упали на несколько процентных пунктов, а доходность по облигациям, считающихся безопасным вложением, снизилась.

Но вскоре, несмотря на сохраняющиеся риски американо-иранского конфликта и на последствия для рынков, к которым может привести такой конфликт, возобладало мнение, что обе стороны воздержатся от дальнейшей эскалации.

Это успокоило инвесторов и развернуло направление движения цен – фондовые рынки даже стали приближаться к новым рекордным высотам.

Этот разворот основывается на двух предположениях.

Во-первых, рынки делают ставку на тот факт, что ни Иран, ни США не хотят полномасштабной войны.

Она может поставить под угрозу и иранский режим, и перспективы переизбрания президента США Дональда Трампа.

Во-вторых, инвесторы, по-видимому, считают, что экономические последствия конфликта будет умеренным.

Дело в том, что значение нефти в производстве и потреблении резко снизилось со времён предыдущих нефтяных шоков, таких как Война Судного дня 1973 года, Исламская революция 1979 года в Иране, вторжение Ирака в Кувейт в 1990 году.

Оба предположения явно ошибочны.

Даже если риск начала полномасштабной войны может выглядеть небольшим, нет никаких оснований полагать, что американо-иранские отношения вернуться к прежнему статус-кво.

Идея, будто Иран удовлетворил свои потребности в возмездии ударом по двум иракским базам с нулевым числом жертв, просто наивна.

Эти иранские ракеты являются лишь первым залпом возмездия, которое будет нарастать по мере приближения ноябрьских выборов президента в США.

Конфликт будет развиваться в виде агрессии региональных прокси-сил (включая атаки против Израиля), прямых военных столкновений на грани полномасштабной войны, попыток саботажа нефтяных объектов в Саудовской Аравии и других странах Персидского залива, помех навигации в этом заливе, международного терроризма, кибератак, ядерного распространения и так далее.

Любое из перечисленного может привести к непреднамеренной эскалации конфликта.

Вторжение в Иран маловероятно, поэтому режим способен пережить войну (несмотря на большой ущерб от воздушных бомбардировок) – и она даже может пойти ему на пользу, поскольку иранцы сплотятся вокруг режима, так же как произошло сразу после убийства Сулеймани.

Напротив, в США полномасштабная война и вызванный ею всплеск цен на нефть, а также глобальная рецессия, приведут к смене режима, а именного этого очень желает Иран.

И поэтому Иран не просто может позволить себе эскалацию; у него есть все стимулы стремиться к ней, начав с применения прокси-сил и асимметричной войны, чтобы не спровоцировать мгновенную реакцию Америки.

Михаил Кухар.

Антиутопия: Украина-2030.

Брайан Престон.

«Хезболла» в Америках и другие иранские собаки, которые не лаяли.

Столь же ошибочно и предположение о влиянии этого конфликта на рынки.

США действительно стали менее зависимы от иностранной нефти, чем раньше, но даже умеренный ценовой шок может спровоцировать общий экономический спад или рецессию, как это произошло в 1990 году.

Шок нефтяных цен может повысить прибыли американских производителей энергоресурсов, но все эти выгоды будут перевешиваться издержками американских потребителей нефтепродуктов (как домохозяйств, так и компаний).

В целом, темпы роста расходов частного сектора и экономики в США замедлятся, как и рост экономики во всех странах, являющихся крупными нетто- импортёрами нефти, в том числе в Японии, Китае, Индии, Южной Корее, Турции и большинстве стран Европы.

Наконец, центральные банки действительно, скорее всего, не будут повышать процентные ставки после шока нефтяных цен, но в то же время у них нет достаточно большого пространства для дальнейшего смягчения монетарной политики.

Согласно оценкам банка JPMorgan, конфликт, который приведёт к блокировке Ормузского пролива на шесть месяцев, может вызвать рост нефтяных цен на 126% (более $150 за баррель), а это рецепт для жёсткой глобальной рецессии.

И даже более короткий сбой (например, блокада в течение месяца) может подтолкнуть цены вверх до $80 за баррель.

Впрочем, даже эти оценки не полностью учитывают ту роль, которую играют в глобальной экономике цены на нефть.

Они могут подняться намного выше, чем предполагается базовой моделью спроса-предложения, потому что многие зависимые от нефти отрасли и страны займутся превентивным накоплением запасов.

Риск, что Иран может атаковать объекты добычи нефти или перекрыть важнейшие маршруты морской транспортировки, создаёт «премию за страх».

И поэтому даже умеренное повышение цены на нефть до $80 за баррель приведёт к затяжному периоду распродажи рискованных активов: американские и глобальные фондовые рынки упадут как минимум на 10%, что, в свою очередь, негативно скажется на уверенности инвесторов, бизнеса и потребителей.

Стоит напомнить, что в прошлом году объёмы глобальных корпоративных капитальных расходов уже и так серьёзно снизились из-за тревог, связанных с эскалацией американо-китайской торговой и технологической войны, а также с вероятностью «жёсткого» Брексита.

И вот как только эти риски (то есть «альтернативная ценность ожидания») начали сокращаться, тут же возник новый.

Помимо прямого негативного эффекта роста цен на энергоресурсы, страхи перед возможной эскалацией американо-иранского конфликта могут привести к увеличению превентивных сбережений домохозяйств и снижению капитальных расходов компаний, что ещё больше ослабит спрос и темпы роста экономики.

Ещё до появления этого нового риска некоторые аналитики (в том числе и я) предупреждали, что в этом году темпы роста могут оказаться столь же вялыми, как и в 2019-м.

Многие рыночные эксперты надеялись, что синхронное глобальное замедление 2019 года (когда темпы роста упали до 3% по сравнению с 3,8% в 2017 году) прекратится, и темпы роста приблизятся в этом году к 3,4%.

В подобных прогнозах игнорировалось множество сохраняющиеся слабых мест.

Сегодня, вопреки оптимизму Уолл-стрит, даже умеренное возобновление американо-иранской напряжённости может толкнуть темпы роста мировой экономики ниже скромного уровня 2019 года.

А более жёсткий конфликт – на грани войны – может привести к росту цен на нефть значительно выше $80 за баррель, что, вероятно, столкнёт фондовые рынки на медвежью территорию (падение на 20%) и вызовет остановку роста мировой экономики.

Наконец, полномасштабная война может двинуть цены на нефть выше $150 за баррель, возвестив начало глубокой глобальной рецессии и падение фондовых рынков более чем на 30%.

Вероятность полномасштабной войны остаётся пока низкой (не более 20%, на мой взгляд), однако шансы на простой возврат к статус-кво, существовавшему до убийства, ещё ниже (порядка 5%).

Наиболее вероятный сценарий: эскалация будет развиваться в новой серой зоне (непрямой конфликт и прямые стычки на грани войны), увеличивая риски начала полномасштабной войны.

В изменившихся базовых условиях нынешнее расслабленное состояние рынка выглядит не просто наивным; это полное безумие.

Риск остановки роста экономики или даже начала глобальной рецессии сейчас значительно повысился – и продолжает повышаться.