«То, что могло быть нормой вчера, сегодня уже таковым не является». Президент ФЛАУ ответил по делу Табашник

Игорь Гоцул / Фото - facebook.

com Володимир Ромен.

Президент Федерации легкой атлетики Украины Игорь Гоцул решил ответить на вопросы в адрес ФЛАУ от отца и тренера чемпиона Европы, мира и призера Олимпийских игр Богдана Бондаренко – Виктора Бондаренко, касательно допингового дела Екатерины Табашник.

В своем ответе на официальном сайте ФЛАУ Гоцул несколько раз подчеркнул, что в Украине должна быть нулевой терпимость к допингу и к тем, кто сдал положительные допинг-пробы, упомянул о том, что Бондаренко-старший является консультантом Табашник, еще раз разъяснил в чем были нарушения высотницы и заявил, что ФЛАУ помогает только чистым спортсменам.

Главные тезисы из этого содержательного письма мы приводим ниже.

Весь текст здесь, хотя очень сократить его не получилось.

«Последняя дискуссия, связанная с вопросами дисквалификации и допингом, подтолкнула меня на мысль, что сейчас настало время для серьезного разговора на уровне ценностей.

Мы не часто об этом говорим, но именно ценностные вещи во многом определяют нашу работу и текущие действия.

Если мы четко определимся, что на самом деле к ним относится, многое станет на свои места.

Но перед тем, как перейти к философским категориям, я хотел бы напомнить несколько базисных вещей, в которых мы находимся относительно системы противодействия допингу».

«Прежде всего нужно помнить, что в правилах Всемирного антидопингового агентства (WADA) четко записано, что спортсмен несет ответственность за все, что попадает в его организм, независимо от того, знал он об этом или нет.

Второе – в правилах допинга, в отличие от многих других отраслей, существует презумпция виновности.

Презумпции невиновности нет! То есть спортсмен, у которого обнаружили запрещенный препарат или какого поймали на использовании запрещенного метода, должен доказать свою невиновность.

Иначе он признается нарушителем».

«Как выглядит в этом смысле Украина.

Наше государство в целом, не только легкая атлетика, относительно употребления допинга входит в десятку наиболее проблемных стран.

Это значит, что мы, как страна, последние несколько лет постоянно или балансируем на грани отстранения, или находимся очень близко к этой границе».

«Так что же произошло в мире чуть больше десяти лет назад? Допинговые случаи из разряда «не повезло, бедный спортсмен» перешли в разряд «не подавать руку».

Сегодня спортсмен или иной специалист, привлеченный в употреблении допинга, воспринимается как мошенник и вор.

Как человек, который хотел украсть чужую славу, деньги, победу.

Мы в своем большинстве еще не пришли к такому восприятию допинга, и отсюда эти большие проблемы, с которыми мы сталкиваемся».

«Пять лет назад мы находились на грани пропасти.

Украинская легкая атлетика была настолько близкой к отстранению, что только невероятными усилиями людей, вовлеченных в решении данного вопроса, нам удалось избежать худшего.

Мы не очень это афишировали, чтобы не влиять на настроение спортсменов, не сеять панику, и в конце концов чтобы не бросать тень на легкую атлетику.

Но это правда».

«Пять лет назад мы объявили новую политику в отношении допинга, и она сводилась к нескольким важным вещам.

Первое – отказ от двойных стандартов, от того, что публично мы декларируем борьбу с допингом, а на самом деле где-то за углом проводим совсем другую политику.

Сегодня этого нет.

Второе – нулевая терпимость к любым вопросам, связанным с допингом.

Также мы запустили масштабную программу тестирования.

Это обязательное условие нашего допуска к соревнованиям, и это не дешевое удовольствие.

Сегодня тестирование украинских легкоатлетов обходится примерно в 100 тысяч долларов в год».

«Что происходит в странах, которые принято называть цивилизованными? Независимо от того – это известный спортсмен или начинающий, насколько этот спортсмен харизматичный и на сколько его любит публика, его допинговые нарушения не воспринимаются.

Они считаются аморальными.

Виноватых отстраняют, и они в определенной степени становятся изгоями.

Более того, нормой является публичные извинения виновных в нарушении антидопинговых правил.

К сожалению, нам еще очень далеко до этих стандартов».

«В Европейской легкой атлетике есть одна страна, которую полностью отстранили, и есть две страны, которые находятся в зоне постоянного мониторинга – мы и Беларусь.

Это, среди прочего, означает для нас дополнительные расходы на антидопинговую деятельность, а также дополнительные риски: если мы не будем успешными, следующий этап для нас – полное отстранение».

«Когда кто-то берет на себя смелость утверждать, что Легкая атлетика Украины не борется за интересы спортсменов – это очень большая ложь и искаженное восприятие действительности.

На самом деле мы боремся за интересы спортсменов, за их права.

Но это борьба не за тех спортсменов, которые нарушают правила.

А борьба за спортсменов, которых большинство, не нарушают правил, приняли для себя ценности фэйр-плей».

«Основные претензии, которые были к нам с самого начала, они в принципе не изменились.

Первое – большое количество допинговых нарушений, большая часть из которых – тяжелые случаи, связанные с использованием гормональных и стероидных препаратов.

Второе – у нас уже есть ответственность спортсменов, но у нас еще нет ответственности того, что называют антуражем спортсмена».

«Последний момент, связанный с глобальными претензиями – высокая степень толерантности к допингу.

И та дискуссия, которая велась последние дни, – очень яркое тому подтверждение.

Могу с уверенностью сказать, что и дискуссия, и участие в ней многих спортсменов, тренеров, врачей, не останется без внимания AIU.

Можем себе только представить выводы, которые они сделают».

«Еще раз повторюсь – мы однозначно защищаем интересы спортсменов, но тех, которые не вовлечены в употребление допинга.

Все мы люди, и по-человечески сочувствуем нашим коллегам, которые оказались такой ситуации из-за употребления допинга.

Мы активно помогаем им, но только в части, не поставит под угрозу других спортсменов, тренеров и всю украинскую легкую атлетику.

А риск очень велик».

«Итак, есть ли случай с Екатериной Табашник просто трагическим стечением обстоятельств и какие выводы можно сделать, чтобы не наступать дважды на грабли?.

Большинство из деталей опускаем, только основное.

Как следует из объяснения, тренер спортсменки идет в аптеку и покупает какой-то препарат.

Непонятно, где и кем предназначен.

На всех семинарах, на всех разъяснениях, которые предоставлялись, об этом говорилось как об одной из базовых вещей: перед тем, как принимать любое лекарственное средство, пожалуйста, проверьте, нет ли там ничего запрещенного.

Для этого нужно, чтобы рядом был какой-то врач? Совсем нет.

Эту проверку может осуществить ученик пятого класса: в аннотации к любому лекарственному средству прилагается перечень составляющих.

Второй путь, о чем мы также регулярно рассказываем.

Существует Национальный антидопинговый центр, задачей которого является предоставление спортсменам и тренерам подобных консультаций.

Там есть горячая линия, на которую всегда можно обратиться и ровно так же проверить.

В конце концов, любой человек может ввести название препарата и рядом слово WADA в интернет-поиск, и сразу откроется масса информации о том, входит ли этот препарат в перечень запрещенных.

Итак, еще раз обращаю ваше внимание на следующее.

Тренер спортсменки, которая готовится к Олимпийским играм, профессионал, который за это получает зарплату, неоднократно присутствовал на подобных семинарах и получил всю необходимую информацию и разъяснения, вдруг покупает препарат и, не проверив, дает его спортсменке.

Самое мягкое определение, которое здесь подходит – непрофессионализм.

Если речь идет о вопросе жизни и смерти, случай срочный, спортсмен может использовать этот препарат с будущим уведомлением WADA, состоялся такой-то случай, это был такой-то препарат, необходимость возникла именно поэтому.

Как вы считаете, спортсменка и ее тренер сделали что-то из этого? Увы, но нет! Ни запроса на разрешение на терапевтическое использование, ни дальнейшего уведомления WADA не было.

Для меня это странно, непонятно.

Это уже само по себе нарушение антидопинговых правил, за которое предусмотрены санкции.

Следующий момент.

Через неделю после этого к спортсменке приезжают допинг-офицеры, и она сдает официальный допинг-контроль.

В форме, которую заполняет спортсменка, есть графа – препараты, которые она принимала в течение определенного отрезка времени.

И спортсмен обязан туда внести все препараты, которые он принимал.

Как вы думаете, тот препарат, который стал причиной для дисквалификации, был внесен в эту форму? Вероятно, большинство уже догадалась.

Нет! Почему? Ответы нет.

Могут допустить себе такое спортсмен и тренер, которые считают себя профессионалами? И это также является допинговым нарушением, предусмотренным правилами IAAF, за которое применяются санкции.

И лишь третьим пунктом в этом списке нарушений идет сам запрещенный препарат, который обнаружен у спортсменки».

«А теперь попробуйте поставить себя на место специалистов AIU, которые рассматривали этот вопрос, и к которым спортсменка обращалась с просьбой о смягчении наказания.

Они видят, что спортсменка нарушила правила, потом явно пыталась скрыть употребления этого препарата, а возможно и каких-то других.

Она не признала свою вину и не раскаялась в содеянном».

«В AIU, очевидно, рассматривают этот случай не как трагическое стечение обстоятельств, а как умышленные действия спортсмена и тренера, которые несколько раз сознательно нарушают правила.

И здесь не помогут никакие юристы».

«В отличие от большинства диванных экспертов, я действительно очень хорошо разбираюсь в этой теме.

Уже много лет занимаюсь вопросами допингом.

Основываясь на моем опыте, знаниях, понимании мною ответственности за сегодняшний и завтрашний день легкой атлетики Украины, я очень прошу членам ФЛАУ не вестись на популизм, не искать простые ответы на сложные вопросы, не подпитываться мифологемами из прошлого.

Потому что жизнь идет вперед, и то, что могло быть нормой вчера, сегодня уже таковым не является».