Истекает срок блокировки «Одноклассников», «ВКонтакте»: откроют ли доступ

В тот момент эти российские сайты занимали 3, 4, 5 и 9 строчку рейтинга самых популярных ресурсов в Украине.

Впрочем, «бан» для «Яндекса» продлили на три года еще в 2019 году.

Судьбу этого ресурса будут теперь решать в Киеве лишь в 2022-м.

А вот срок ограничений для трех других российских компаний никто пока что не продлевал.

И чем ближе май 2020-го, тем ближе споры о том, где ставить запятую во фразе «запрещать нельзя разрешать».Противники запрета говорили о том, что санкции неэффективны.

А еще я часто слышал фразу: «Вместо того, чтобы запрещать – создавайте альтернативы»Можно предположить, что линия разлома будет нам хорошо знакома.

И если сразу вывести за скобки адвокатов Москвы, то остальные разделятся на тех, кто готов мириться с государственным вмешательством в частную жизнь, и тех, кто его не приемлет.

Я помню дискуссию трехлетней давности.

Противники запрета говорили о том, что гражданин Украины сам волен выбирать себе сайты и соцсети.

Что гражданская сознательность не воспитывается директивами.

Что санкции неэффективны.

А еще я часто слышал фразу: «Вместо того, чтобы запрещать – создавайте альтернативы».Лично мне во всей истории с запретом российских интернет-компаний кажутся важными две вещи.

Трехлетний запрет въезда на территорию Украины для артиста равноценен $360 тысячам убытка.

Именно столько российские топ-звезды теряют из-за того, что дают концерты в Крыму.

Во-первых, запрет российских сервисов мало чем отличается от запрета российским звездам выступать в Украине.

Уже доводилось писать, что условный Киркоров был способен дважды в год собрать в четырех украинских городах-миллионниках концертные залы.

Харьков, Одесса, Киев и Днепр суммарно могли обеспечить российскому артисту восемь выступлений.

С учетом, что средний гонорар исполнителя его уровня колеблется в районе 15 тысяч долларов, то годовые потери от запрета гастролей – это 120 тысяч долларов.

Трехлетний запрет въезда на территорию Украины для артиста равноценен $360 тысячам убытка.

Именно столько российские топ-звезды теряют из-за того, что дают концерты в Крыму.

Вся эта история – она не про цензуру, а про бизнес.

Санкции инструментальны, их задача – выполнять роль кнута и пряника.

Когда несоблюдение украинских законов чревато для физического и юридического лица потерей украинского рынка, емкость которого достаточно велика, чтобы уход с него приводил к ощутимым финансовым потерям.

И в этом смысле нет никакой принципиальной разницы между исполнителем популярных шлягеров и крупной интернет-компанией.

Российские социальные сети и почтовые сервисы – это еще и бизнес.

Одна из его задач – получение прибыли, и ограничение доступа на украинский рынок выполняет роль «кнута» для тех, кто нарушает национальное законодательство.

Сокращает прибыль и уменьшает доход.

Во-вторых, оговорка о том, что получение прибыли – это лишь одна из задач российских интернет-компаний – не случайна.

В 2017 году вышла книга «Битва за Рунет».

Ее авторы – Андрей Солдатов и Ирина Бороган – очень подробно описывают, как именно российские спецслужбы устанавливали контроль над российским сегментом интернета.

В книге рассказано о том, как ФСБ добивалось лояльности со стороны владельцев крупнейших платформ, как разрабатывалось программное обеспечение для слежки и контроля.

Как принимались законы, уничтожающие анонимность и дающие спецслужбам доступ к личным данным пользователей.

Cлова Путина о том, что «интернет возник как проект ЦРУ» – отражают его собственную картину мира.

В рамках этого подхода Кремль отстраивал суверенное пространство Рунета – подотчетное и подконтрольное государству.

Авторы книги пишут о том, что российское руководство убеждено, будто все в мире, включая интернет, имеет иерархическую вертикальную структуру.

А потому слова Путина о том, что «интернет возник как проект ЦРУ» – всего лишь отражают его собственную картину мира.

И в рамках этого подхода Кремль отстраивал суверенное пространство Рунета – подотчетное и подконтрольное государству.

«Битва за Рунет» – это лучшее объяснение того, почему украинский сегмент интернета должен быть максимально далек от российского.

Российские интернет-компании, в отличие от своих западных аналогов, остаются продуктом российской политики.

Которая имеет мало общего с безопасностью и устойчивостью Украины.

И за последние три года не случилось ничего, что могло бы служить аргументом в пользу миролюбия Москвы.

Несменяемость ее руководства гарантирует преемственность подходов в отношении нашей страны.

Но именно эта неизменность ее политики должна находить зеркальное отражение в преемственности подходов Киева.

Какой бы ни была фамилия украинского президента.

И все рассуждения о том, что ограничения бьют по комфорту украинского пользователя, вызывают у меня искреннюю радость.

Просто потому, что война всегда бьет по комфорту.

И если чье-то пространство персональной жертвы сводится к невозможности доступа к российским соцсетям – за людей стоит порадоваться.