Жозе Моуриньо: Я никогда не бываю фальшивым. Бывал придурком, но это все равно был я

Жозе Моуриньо: Я никогда не бываю фальшивым.

Бывал придурком, но это все равно был я.

Перевод большого интервью La Gazzetta dello Sport, вышедшего в день 10-летия победы Интера в Лиге чемпионов.- Жозе Моуриньо, вы прибыли в Интер, заставляя нас смеяться ("Я не идиот"), и ушли, заставив нас плакать, приобняв Матерацци.

Было больше побед или всё-таки чувств?.

- Лучшее в своей карьере я дал там, где был словно дома, где я чувствовал эмоции команды, где вкладывался сердцем на 200%.

Был там скорее человеком, чем тренером.

Поэтому в Милане я скорее радовался за других – от Моратти до рядового кладовщика.

Они ощутили знакомое мне счастье, ведь я уже побеждал в Лиге чемпионов.

Случалось, что я думал в первую очередь о себе, нежели об остальных, но в Интере такого не происходило никогда.

Это как в семьях: когда становишься отцом, понимаешь, что есть кто-то важнее тебя, и уходишь на второй план.

- Часто ли "папа" Моуриньо пишет в командный чат в Whatsapp?.

- Десять лет спустя мы до сих пор вместе.

Буквально на днях я разговаривал с Алессио, который тогда работал водителем автобуса.

Где ещё тренер, который уже ушёл, через десяток лет до сих пор общается с водителем? Немыслимо.

Вот что значит Интер для меня.

Это – свои люди.

- У вас такое бывало в других командах?.

- Существуют и другие отношения: я – тренер, ты – игрок.

Эмпатия зависит от способности принять меня таким, какой я есть.

Это словно паззл.

В Интере были люди, которые ждали такого, как я, чтобы паззл сложился.

Я никогда не бываю фальшивым, я всегда оригинален.

Я такой – и точка.

Мне тоже случалось вести себя как придурок, но это был я.

- Например?.

- В первую очередь после поражения в Бергамо (3:1, январь 2009 года).

Я был слишком жесток с игроками, когда сказал им, что "скудетто", которые они выигрывали – это дерьмо.

Затем я понял, что тем самым ранил их, поскольку осознал некоторые вещи, случавшиеся ранее, и попросил прощения.

- Сильнее всего вы кричали в Бергамо, в перерыве матча в Киеве или после Катаньи?.

- В Катанье я был дисквалифицирован.

Ждал игроков в автобусе и был более-менее хладнокровен, высказал всё уже днём позже.

В Киеве было погорячее: "Мы можем вылететь, но не вот так!".

И после "вот так" случились яростные пять минут.

Но затем мы сменили чип в голове и вместе пошли до конца.

Ну а самый тяжёлый день сезона – после ничьёй во Флоренции.

- Поворотный момент – в Киеве или в Лондоне?.

- Что касается Лиги чемпионов, то Киев: на 85-й минуте мы ещё были вне плей-офф, и если ты меняешь свою судьбу за четыре минуты, это всегда ключевой момент.

Но фундаментальным был и кубковый финал с Ромой 5 мая.

Лига чемпионов была для нас мечтой, "скудетто" – обязанностью, а вот победа в Кубке будто говорила нам: "Ещё один, переходим к следующему".

Мне нравится пересматривать этот матч со своим ассистентом Джованни Черрой, болельщиком Ромы.

Он до сих пор плачет….

- И какой же из трёх финалов заставил вас сильнее переживать?.

- Финал Кубка Италии я даже не хотел начинать.

Когда перед матчем зазвучал гимн Ромы, я начал провоцировать: "Выключите музыку, или мы уезжаем".

В Сиене мне было страшно, ведь шесть дней спустя нас ждал финал ЛЧ, и я опасался, что игроки не проведут этот матч на уровне решающего.

К перерыву горели нули, Рома побеждала 2:0, а в раздевалке стояла ужасная жара.

Я не понимал, как помочь команде тактически перестроиться, это было очень тяжело и никак не заканчивалось.

В тот день я сказал себе: "Никогда больше".

- Вернёмся к началу: ваша первая встреча с Моратти.

- В Париже, причём у него в гостях, а не в секретном отеле.

Он хотел, чтобы я почувствовал себя нужным, но при этом находился будто у себя дома.

И я почувствовал всю его страсть влюблённого в футбол человека.

Понял, что у него была одержимость, хоть мне и не нравится это слово.

Хорошо, грандиозная мечта: Лига чемпионов.

- Верным ли будет утверждать, что Кубок чемпионов Интера родился в марте 2009 года в Манчестере?.

- Да, поскольку в тот день нам было с ясностью показано, что квалификации Интера хватает для "скудетто", но не для Лиги чемпионов.

Что мы должны измениться, в том числе тактически.

Игроки грустили в раздевалке, а вот за её пределами никто из нас не плакал: я, Моратти, Бранка и Ориали уже говорили о более высокой линии обороны, об игроках, подходящих как минимум для двух игровых систем, о новичках, которые нам нужны, о тех, кто мог бы остаться.

- И в конце июля, в Бостоне, вы попрощались с Ибрагимовичем.

- Бардак начался раньше, в Пасадене, в день товарищеского матча с Челси.

Коронная фраза тех дней: "Ибра уходит в Барселону, не уходит в Барселону".

Он сыграл 45 минут как суперпрофессионал, а затем сказал в раздевалке: "Я ухожу, мне надо выиграть Лигу чемпионов".

Мои итальянские ассистенты "умирали": "Без него невозможно побеждать".

Да и товарищи по команде не хотели его терять.

Я тоже был обеспокоен, но у меня вырвалась фраза: "Возможно, ты уйдёшь, и мы её выиграем".

Звучало сумасшедше, но атмосфера в раздевалке разрядилась.

Потом сказал Бранке: "Если он хочет перейти в Барселону, давайте попробуем взять Это’о".

Он и Милито могли бы тактически разнообразить команду.

- Разнообразия добавил ещё и Снейдер?.

- Нам требовался кто-то, кто связал бы полузащиту и двух нападающих, делая это с потрясающей мобильностью, и он подходил идеально.

В какой-то момент я уже не надеялся на его переход, но он был приоритетным вариантом.

Бранка тогда сказал мне: "Не сдавайся, вместе давим на Моратти".

И с того дня я каждый день звонил Моратти: "Нам нужен Уэс, Уэс, Уэс".

- Он прыгнул в ад, сразу же выйдя в дерби без тренировок с командой.

- Я взял измором менеджера Андреа Бутти, человека, который делает невозможное возможным: "Трансфер? Должен играть".

Затем подошёл к Уэсу: "Ты сыграл бы?".

В его глазах я не заметил удивления или страха: "Сыграю, а когда устану, замените".

"У его есть яйца, это один из нас", – сказал тогда я себе.

Воскресное дерби, 4:0, история.

- Это был ваш идеальный Интер?.

- Близко к идеалу: сумасшедшие голы, тотальный контроль.

Милан, тот Милан, был раздавлен психологически.

Но символ моего Интера – последний матч, поскольку мы выиграли его ещё до начала.

Это нетипично, когда перед финалом Лиги чемпионов все, не только тренер, чувствуют себя настолько сильными, что берут всё под контроль.

- Три шага назад.

Стэмфорд Бридж.

Там родилась жертва Это’о и новое тактическое облачение вашего Интера.

- Единственное, что нужно сделать с Это’о, это забраться ему в голову – тогда с ним легко работать.

Самуэль очень горделивый, мне надо было убедить его в том, как лучшим образом действовать в Лиге чемпионов.

Это ведь был мой Челси плюс Анелька.

Я знал его наизусть и говорил с нападающими: "Идеально – противопоставить им 4-2-3-1, но вам необходимо делать это, это и это".

А ведь десять лет назад немногие играли на левом фланге с рабочей правой ногой и справа с рабочей левой.

- Тот Интер наравне с Реалом был наиболее далёк от ярлыка Моуриньо-любителя обороны?.

- Символом оборонительного Моуриньо стала игра на Камп Ноу, но ведь та Барселона проиграла 3:1 на Сан-Сиро, и мы заработали право играть с ними так, как хотим.

Не травмируйся Пандев на разминке, мы вышли бы с Пандевым, Снейдером, Это’о и Милито.

- Моратти: "Барселона – наиболее драматичный матч моей жизни".

Считаете так же?.

- Нет, поскольку на трибуне есть время переживать драму.

В крайнем случае можно молиться.

На поле надо принимать решения.

Я бы сказал, что это было самое замечательное поражение в моей карьере: мы не проиграли 1:0, а выиграли 3:2 в эпических условиях.

- И вы нашли время, чтобы подойти к Гвардиоле и сказать ему что-то.

- Когда Бускетс упал, словно подбитый, я находился на диагонали между их скамейкой и местом, где Тиаго Мотта был удалён с поля.

Краем глаза я увидел, что лавка Барселоны празднует, словно уже победила.

Гвардиола подозвал Ибру поговорить о тактике – тактике 11 против 10… Я просто сказал ему: "Не устраивай праздник, этот матч ещё не окончен".

- Перед финалом в Мадриде вы дали слово Дзанетти, Это’о и Фигу, к тому времени послу Интера.

- Дзанетти – потому что он был капитаном и символом поколения футболистов Интера, имевших мечту.

Это’о я сказал: "Ты должен объяснить, что такое финал Лиги чемпионов и как он выигрывается".

Луишу – потому что он оптимист.

Он мог объяснить, какое счастье – играть в таком матче.

Да он бы заплатил, чтобы сыграть там.

- Вы праздновали с сыном на плечах, публично смешивая чувства тренера Моуриньо и человека Жозе.

- Зуке (Жозе-младшему) было всего четыре года, когда я выиграл Лигу чемпионов с Порту.

Он был там, но ничего не помнил.

Перед нашей встречей с Барселоной он сказал мне: "Хочу выиграть Лигу чемпионов, чтобы помнить это всю жизнь".

На моих плечах он бы запомнил это лучше.

- Почему вы не вернулись в Милан с командой?.

- Потому что если бы я вернулся с командой и увидел фанатов, которые бы пели: "Жозе, оставайся с нами", то мог бы никогда не уйти.

До финала я ещё не подписал контракт с Реалом.

Чушь, будто якобы кто-то из Реала приходил в наш отель перед матчем.

Перед финалом было лишь то, что я обнаружил коробку с футболками для празднования и сбежал, чтобы их не видеть.

Я хотел перейти в Реал.

Они желали пригласить меня ещё годом ранее, я отправился в дом Моратти, чтобы сообщить ему, но он меня остановил: "Не уходи".

Реалу я уже отказывал, когда тренировал Челси, но Реалу нельзя сказать "нет" трижды.

И тогда я сказал себе: "Остаюсь тут на два дня, подписываю контракт и еду в Милан, тогда уже не смогу отступить".

- Два вечера спустя вы ужинали с Моратти и Кубков чемпионов за столом.

Но когда вы действительно решили уйти? И когда сказали это Моратти?.

- Решил после второго полуфинала с Барселоной, потому что знал, что выиграю Лигу чемпионов.

Я подготовил Моратти.

Слов не требовалось.

Крепость наших объятий заставила его понять, чего я хотел.

Он сказал мне: "После этого у тебя есть право уйти".

Это было право осуществлять желаемое, но не право быть счастливым, и на самом деле я был счастливее в Милане, чем в Мадриде.

- Итак, вы ушли ради побед, а не из-за вражеского шёпота.

- На сто процентов ради амбиций.

А перешёптывания врагов, которые затем плакали, это великолепно.

На самом деле это, скорее, дрожь от страха, чем какие-то перешёптывания.

Если хорошо подумать, это одно и то же: когда кто-то начинает шептаться, это означает, что он боится.

- Ваше последнее фото в Интере: почему вы вышли из машины и пошли обнять Матерацци?.

- Потому что Марко был символом всей нашей грусти и образцом командного игрока.

Когда он требовался команде с Челси, Ромой, Сиеной – он был там.

Я католик и верю в такие вещи: возможно, это Бог устроил нашу встречу, и Матерацци стал последним игроком, которого я тогда увидел.

Вместе с ним я обнимал всех своих футболистов.

И ещё скажу одну вещь: для меня очень странно, что сегодня такой как он не работает в Интере – тренером, директором, кладовщиком, я не знаю, водителем.

- Какое-то время после ухода из Интера вы повторяли: "Однажды я вернусь".

Почему вы перестали это говорить?.

- Знаю, почему вы задаёте мне этот вопрос.

Но я – не идиот….

Автор интервью: Андреа Элефанте, La Gazzetta dello Sport.

Перевёл: Сергей Шевченко, Football.