Основатель банка Аваль, Яготинского и Оберига: "Не люблю большие доли в больших бизнесах"

Банк на миллиард, $100 млн в молоко и фондовый рынок - для лохов.

Главное из беседы Александра Деркача с Андреем Федоривым.

Совладелец Яготиского, клиники Обериг, экс-банкир Александр Деркач принципиально не дает интервью журналистам.

Он много пишет в Facebook и говорит, что такой коммуникации ему более чем достаточно.

Впервые за 15 лет Деркач согласился дать интервью не СМИ, а предпринимателю и маркетологу, основателю креативной инвесткомпании Fedoriv Group Андрею Федориву.

net выбрала самое интересное из беседы.

О старте бизнеса.

В 91 году после путча все было ясно, я для себя решил, что через месяц-два надо искать какую-то работу.

В феврале 1992 года оставил свою должность в обкоме комсомола.

У меня ничего не было за душой.

Помню, было $200, был какой-то костюм, двухкомнатная квартира на Мечникова не до конца отремонтированная, и в общем-то никаких перспектив.

Но я был абсолютно уверен: все получится.

Мне было 32 года.

Поле обкома комсомола меня пригласили работать в какую-то маленькую компанию, но я быстро понял, что это не мое.

В качестве первой зарплаты получил двое часов, продал их на центральном рынке, потому что денег не было, получил рублей 40 за них.

Потом сходил в Верховную Раду, меня звали в аппарат.

Прошел по этажу, понял, что это вообще не мое.

Думал: пойду кока-колой торговать.

А потом мой товарищ по жизни, партнер, Федор Шпиг, который недавно погиб, начал создавать банк и пригласил меня в банк.

Но для меня слово банк тогда звучало абсолютно абстрактно.

Я в банке ни разу не был.

Федор Шпиг погиб.

Мы публикуем текст, как он создал банк Аваль, и продал его за $1 млрд.

О создании банка.

Я не думал быть банкиром.

Пришел к Шпигу.

он сидит в банке, работает начальником департамента, девушки красивые вокруг него, офис, компьютеры, календари висят, ручки-маркеры.

Я никогда в жизни такого не видел.

Давай, говорит, банк создавать.

Какой банк? Я ж ничего не знал.

На следующий день у меня был день рождения, и Федор сказал: я к тебе приду, поздравлю, поговорим.

Поговорили, я сказал: если ты в меня веришь, я буду делать все, чтобы справиться.

Но я не мог давать какие-то гарантии.

А вдруг у меня не получится? Он заверил: я тебя знаю, получится.

Сядешь и будешь работать.

Нас было 10 человек.

И мы проработали вместе 14 лет.

А потом еще 14 - в другом бизнесе.

Мы все были наемными менеджерами, банк создал Пенсионный фонд, Госстрах, тогда все такие банки были.

Cергей Тигипко, Александр Шлапак так же до банковской деятельности работали в обкоме комсомола.

Мы все были одного возраста и примерно одного образования.

Специального образования не было ни у кого.

Мне выдали переводную книжку о том, что такое банк, я начал добросовестно читать.

И сделал для себя простой и правильный вывод: банк - это математика.

Я сделал для себя простой и правильный вывод: банк - это математика.

О турборешениях 90-х.

В 90-е годы у всех банков была одна проблема - найти деньги.

Потому что деньги были только у клиентов, и то не у всех, и у старых банков.

Я помню, как я ходил по старым банкам среди тетушек, которые варили картошку на электрических плитках, и просил у них деньги.

О первой зарплате в банке.

Моя первая зарплата в банке была около $1000, для меня это были колоссальные деньги.

Тогда мама сказала: Саша, тебя посадят.

Но банк - это классная вещь.

Чем бы я не занимался до и после него, именно банк - это школа.

Я там получал кайф.

О продаже банка.

В 2005 году, когда мы продали банк, у нас работало уже тысяч 16 людей, 1500 отделений, 600 000 корпоративных клиентов, 3 млн частных счетов.

У нас и у Привата активы были порядка $3 млрд.

У нас среди акционеров был практически весь коллектив.

Каждый третий директор дирекции, который начинал с нами работать, после продажи стал долларовым миллионером.

Сумма сделки был $1 млрд.

Подготовка к сделке длилась 4-5 месяцев, а закрыли мы ее за два дня.

Мы всю ночь дописывали договор, все собственники, юристы.

В 7 утра мы пожали друг другу руки, поехали домой сменить рубашки, а в 10 вернулись, подписали договоры и закрыли сделку.

Каждый третий директор дирекции, который начинал с нами работать, после продажи банка стал долларовым миллионером.

О бизнесе после банка.

Raiffeisen купил только банк.

А на банке еще висели активы.

Висела земля, наверное, тысяч 50, гектаров, акции молочных заводов, еще куча какого-то мусора.

Это все сгрузили на нас.

Мы сразу решили, что землей заниматься не будем, сразу ее кому-то продали за бесценок.

А с заводами решили поработать.

Года через два мы поняли, что те технологии и оборудование, на которых они работают, и продукция, которую они выпускают, - это путь в никуда.

Мы сели и приняли авантюрное решение идти в продукты.

Так решили двигать молочку на Яготинском заводе.

Но [в Украине] тогда уже был Danone, Вим-Билль-Дан, а мы были нулем.

А через девять лет обошли и Danone, и Вим-Билль-Дан.

Я думаю, что на Яготин миллионов $100 мы потратили.

Плюс мы развивали Золотоношу, Пирятин, Баштанку.

Но Яготин - наша жемчужина, мы ею гордимся, нам не стыдно за эту продукцию, мы ее делаем для себя.

О решениях в бизнесе.

Я по сути своей, наверное, больше банкир.

Всегда больше вижу риски, чем возможности.

Когда мы перестали быть банкирами и стали производственниками, сложно было пройти эту грань.

Я не люблю в больших бизнесах иметь большие доли.

Мне гораздо более интересно иметь по 10% в 10 бизнесах, чем по 50% в двух.

Это диверсификация рисков.

У нас все так и диверсифицировано.

Мне нравится розница, когда простой человек с улицы покупает твой продукт за живую копейку.

Это самый сложный бизнес, хотя он и кажется простым, но самый перспективный.

О фондовом рынке.

После продажи банка я долго занимался рынком акций и долговых обязательств на западе - инвестировал, продавал, покупал.

Я потратил пять лет на работу с акциями, но ничего не заработал и ничего не проиграл, что бывает крайне редко в этом бизнесе.

Это был пробел, я не знал, как работает этот рынок.

Теперь я прекрасно понимаю, как это работает, куда рынок движется.

Это была гимнастика для ума, у меня не было иллюзий по поводу этого рынка, это был способ занять себя.

Я инвестировал 5% своего состояния.

Когда я понял, как она работает, я из него просто ушел, потому что это карточная игра.

А выходить, когда деньги надо.

Это рынок, на котором инвестбанки и инвесткомпании зарабатывают на лохах.

Фондовый рынок - это рынок, на котором инвестбанки и инвесткомпании зарабатывают на лохах.

Секрет успеха.

Я с незнакомыми людьми бизнес не делаю.

Я участвую только в бизнесах, в которых люди участвуют деньгами.

В бизнесе очень важна база, на которой строятся твои отношения.

Первое и самое главное - это доверие.

Второе - нужно видеть главное и второстепенное, прощать уметь ошибки.

Третье - каждый должен тянуть свою лямку и делать все для бизнеса.

.

Мария Бровинская.

журналист Liga.

Если Вы заметили орфографическую ошибку, выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter.