Война за умы. Часть первая

Мы живем в тревожном мире, когда непонятно, как нам надо жить, чтобы вернуться в более спокойную жизнь. Часть этой тревоги пришла с приходом коронавируса, когда разрушились старые правила, что естественно отразилось на психическом здоровье населения [1 – 2]. Глава ВОЗ говорит, что психическое здоровье и до пандемии было «забытым вопросом в глобальном здравоохранении». Ситуацию в этой сфере он описывает так: “около миллиарда людей живут с психическими расстройствами, три миллиона умирают ежегодно от вредоносного употребления алкоголя и каждые 40 секунд один человек в мире совершает самоубийство” (цит. по [3]).

И даже выборы демонстрируют триумф отклоняющихся представлений, когда конспирология становится одним из факторов принятия решений: “любители QAnon на платформах соглашаются, что Байден пытается незаконно украсть выборы – идея, не основанная на доказательствах, но продвигаемая в Твиттере видными фигурами правого крыла, включая президента и его сына. Как только Трамп остановился на этом нарративе, поддерживающие QAnon оказались возбужденными и сфокусированными” [4]. 

Возрастание неопределенности требует нетрадиционных методов восстановления определенности окружающего нас мира. Тут начинают цениться любые подсказки. Это поле, к примеру, конспирологии, которая расцветает именно в ситуации падения определенности. Неопределенный мир пугает всех, поскольку все действия становятся непредсказуемыми. С другой стороны, пугает и сверхопределенность, которой характеризовался Советский Союз, когда его последнему периоду недаром приклеили слово-символ “застой”. Тогда все завтрашние дни напоминали вчерашние, как в каком-нибудь фильме, когда все повторяется до бесконечности. С другой стороны, период застоя население по социологии вспоминает как один из лучших.

Пандемия в очередной раз продемонстрировала всем важность моделей определенности для выживания, человеку трудно жить в мире с элементами хаоса. Мир неуправляемый всегда хуже мира управляемого. В ряде случаев власти создают видимость управляемости, хотя на самом деле ее нет. Пандемия вскрыла то, что никто себе представить не мог: власти нет, ее сил и возможностей ни на что не хватает. Строить дороги – это одно, а спасать людей – совершенно другое. В последнем случае ошибки сразу выползают наружу.

Отсюда возник и расцвет конспирологических теорий, где главным врагом почему-то был объявлен Билл Гейтс. Конспирология видит мир принципиально иначе, чем, например, школа или традиционные медиа. Конспирология вводит в этот правильный мир “неправильную” структурность в виде заговора сильных мировых игроков. И даже если мы не хотим в это верить, большой процент людей готов впустить в свой мир и такую причину. Наличие определенности является потребностью любого ума, и конспирология “играет” на этом, создавая псевдо- или квази-определенность, создаваемую с помощью неадекватного инструментария.

Иногда чтобы избавиться от определенности, происходит разрушение модели мира с помощью специальных онтологических интервенций. Наиболее выгодно это делать в точках гиперполяризации, когда уже происходит такое разрушение, и общество разделено на “непримиримые” группы. Это пандемия, выборы и референдумы [5 – 6].  Google и Microsoft отмечают кибер-атаки на людей, работающие в кампаниях Байдена и Трампа, идущие из Пекина [7]. При этом если российские атаки 2016 г. должны были увеличиться шансы Трампа на президентство, то теперь они направлены на политические фигуры, которые выступают против китайских интересов. Это многолетняя кампания, ведущаяся через множество каналов, включающие бизнес, университеты, исследовательские центры, общественные и культурные группы, организации китайской диаспоры, китайскоязычные медиа, WeChat, китайские соцмедиа.

Вывод по анализу дезинформации в Центральной Европе во время выборов таков: “Мониторинг каналов Фейсбука, которые часто публикуют дезинформацию и прокремлевский контент, показал, что они активно продвигали популистские партии с сильным акцентом на анти-миграции и евро-скептицизме, чтобы усилить социальную и политическую поляризацию на европейском уровне” [8]. 

Человек живет в трех пространствах сразу – физическом, информационном и виртуальном. По этой причине возникает воздействие одного пространства на другое. Например, религия или идеология из виртуального пространства могут задавать наше поведение в пространстве физическом. Информационное пространство всегда более активно используется, так как нам нужно опираться на него, чтобы передать другому события из физического или виртуального мира. Наличие таких трех пространств принципиально меняет наш статус в природе, поскольку два дополнительных пространства (информационное и виртуальное) во много раз усиливают возможности человека. Соответственно, есть точки, где это может ослаблять функционирование человека и его разума.

Религия и идеология правили миром многие столетия, и люди убивали друг друга за эти виртуальные ценности. Физический мир всегда покоряется виртуальному, поскольку виртуальность находится в наших мозгах, и для нас она имеет даже большую реальность, чем настоящий мир. Все социальное устройство мира виртуально. Таковы все социальные иерархии, заставляющие человека делать те или иные действия или говорить те или иные слова.

Сегодня в мире происходит рост двух супервиртуальностей – США и Китая, которые находятся в конфликте из-за разности своих виртуальностей. Западная или восточная ментальность присущи той или  иной стране, но тип организации общества может совпадать или не совпадать с ней. 

Россия обладает западной ментальностью граждан, но восточной социальностью системы. Ее общество выстроено под одного лидера, под мощную социальную иерархию, что характерно именно для восточных цивилизаций.  Это делает ее менее конкурентной в отличие от США и Китая. США имеют западную ментальность и западное общество, Китай – и то, и другое носит восточный характер. И эта устойчивость позволяет им развиваться. Россия – “раздваивается”: мозги граждан западные, а мозги общества в целом  делают под восточную иерархию, где власть носит принципиально сакральный характер. И это, соответственно, “занижает” статус каждого гражданина.

Такое равновесие носит неустойчивый характер, что позволяет власти “играть” то восточную, то западную “партию” по желанию. Экономическая составляющая жизни заменяется здесь патриотической риторикой. Это не является чем-то новым, поскольку так жил и СССР, где идеология главенствовала над всем, как и религия в дореволюционное время. Все время присутствовал определенный нематериальный “стержень”, с помощью которого корректировалась “материальность”.

Вот вроде далекий, но характерный пример такой корректировки. Оказывается, Сталин отслеживал свой грузинский акцент: “В 1949 году готовился очередной фильм «Сталинградская битва», и сам Сталин решил, что грузинский актер не подходит на роль русского вождя и победителя. Тогда он сказал министру кинематографии Большакову: «У Геловани сильный грузинский акцент. Разве у меня такой акцент? Подумайте о подходящем актере на роль товарища Сталина. Лучше всего из русских». На эту роль был взять актер Алексей Дикий. Многие считают, что после победы над Гитлером Сталин окончательно стал чувствовать себя русским вождем и больше не желал отождествления с “провинциальной” в его понимании Грузией” [9]. 

Кстати, он даже стихи писал по-русски. В рассекреченном фонде Сталина сохранилось его шутливое поздравление Калинину, датированное 21 января 1933-го – “Посвящается товарищу Калинину”: 

"Бокия, Миля, Копта, Канта 
Сто раз легче прочитать 
И дойти до их субстанта, 
Чем тебя, мой друг, понять" [10].

Это тоже пример снятия с себя неопределенности путем превращения в вождя без сомнений в его “русскости”. Массовое сознание в принципе не любит неоднозначность, ему нужные прямые и яркие подсказки. Отсюда и роль пропаганды, которая выступает в роли “арифметики” сложного мира, раскладывая все по полочкам. Советский Союз в принципе никогда не был бы построен без пропаганды, которая пронизывала не только СМИ, но и литературу и искусство. 

Коронавирус пришел вместе с конспирологией. Он был “чужим” в этом мире, конспирология давала ему понятные типы объяснений. Она встраивала его в схему “кто виноват”, которая во многом центральна для модели мира человека, где все имеет конкретные причины и следствия.

А. Асмолов говорит о нашествии конспирологий: “Наше общество долго находилось во власти конспирологических концепций. Они устойчиво поддерживались нашим телевидением, как «телененавидением», которое всюду ищет образ врага. Хотите понять, откуда у нас это взялось? Смотрите передачи многих наших ведущих на телевидении, и вы получите ответ. Пандемия – это явление, связанное со сложными мутациями, с нарушением равновесия между человеком и природой. И если природу обзывать заговорщиком, – то они правы” [11]. 

И если он считает, что “той реальности, которая была раньше, уже не будет”, то понятной становится обращение к конспирологии, поскольку происходит поиск новой модели реальности теми методами, которые есть в распоряжении не ученых, а массового сознания. Причем массовое сознание здесь всегда “передатчик”,а не “создатель”. Создается как бы мозгами, а передается ушами…

Мистика и конспирология расцвели перед революций 1917 года. Затем неожиданным, но по сути правильным образом культуру царского времени взяли на вооружение рабочих и крестьян. При этом подлинные создатели и носители этой дворянской культуры были уничтожены, поражены  правах, эмигрировали и под. Однако этот тип вершинной по качеству культуры сохранился. Он живет и в  западном мире, где Чайковский или Толстой остаются известными. Хотя из года в год число людей, прочитавших “Войну и мир” катастрофически падает.

Носители культуры соцреализма не создали ничего похожего. Более того, даже лучшие интеллектуальные результаты страны были результатом использования мозгов тех, кто воспитывался в рамках прошлой культуры и науки. Это были носители, условно говоря, советско-несоветского разума, который затем перешел в чисто советский. Потом перестройку вновь делали носители советско-несоветского разума, то есть те, кого до этого именовали “отравленными западной пропагандой”.

О Горбачеве, как ни  странно, нет воспоминаний однокурсников, как  будто он учился в пустых аудиториях МГУ. Только всплывает З. Млынарж, его сосед общежитию, а потом активный участник Пражской весны, после ее разгрома эмигрировавший в Австрию. А далее Горбачев сам попытался продвинуть Млынаржа, что можно увидеть в следующей информации: “только в конце 1989 года, после падения Берлинской стены, личное общение Горбачева и Млынаржа возобновляется. Происходит это в очень странных обстоятельствах: чехословацкого ученого привозят из Вены сначала в Прагу, хотя до этого момента ему был запрещен въезд в Чехословакию (и, вероятно, попасть на родину ему удалось благодаря Горбачеву), а затем его отвозят в Москву. Там состоялась первая за много лет личная встреча, запись которой до сих пор сохранена, и нам удалось ее получить. Из обнаруженной записи следует, что Горбачев спрашивал Яна Урбанека, может ли Зденек Млынарж занять какую-то более весомую политическую должность в новых условиях, сложившихся в Чехословакии. Упоминается в том числе пост члена политбюро, являющегося наивысшим партийным органом власти, а также президента Чехословакии. Из записи следует, что была долгая дискуссия о том, какой пост возможно было бы Млынаржу занять, но в итоге все эти расчеты оказались не соответствующими реальности. Тем не менее это представляет интерес, потому что у нас появляется возможность понять ход мыслей политиков, которые тогда принимали ключевые решения. События в то время развивались очень динамично и взгляды менялись так же быстро” ([12], см. также [13]). Кто-то пишет, что у Горбачева было  в студенческое время “агентурное” прошлое. И туда тогда понятным образом вписывается иностранец – сосед по общежитию. Правда, в архиве Митрохина раскрывается, что и Евгений Примаков был агентом КГБ под псевдонимом Максим [14]. Так что такова была практика того мира, которую не хочет принимать мир сегодняшний.

В результате этих фактов и перестройка четче становится под крыло КГБ.  Достоверно также известно, что Горбачева в свое время предлагали сделать начальником областного управления госбезопасности. Но Семичастный отказался это сделать [15]. Да и Горбачевы были хороши только на экране, как рассказывает чекист из охраны: “маску радушия Горбачевы надевали только перед телекамерами, а в жизни оказались очень замкнутой, нелюдимой парой. Поведение Михаила Сергеевича было непредсказуемым – он то злился, то молчал, то вдруг впадал в веселье. Невозможно представить, чтобы к нему мог кого-либо привести начальник личной охраны по своей инициативе…” [16].

Вся наша история соткана не столько реальными фактами, как разнообразными попытками их закрыть, чтобы они не мешали подниматься наверх по карьерной лестнице. Негатив “глушится” на всех уровнях: от низших до высших. Вот интересный пример: “летом 1983 г. был задержан человек, собиравший сведения о родителях Андропова. Это была бы бомба, если бы Черненко на Пленуме ЦК заявил, что изменить «политическую и идеологическую надстройку» призывает замаскировавшийся буржуй, ненавидящий Советскую власть! Однако чекистам удалось задержать человека, занимавшегося сбором компромата, и скандальное разоблачение не состоялось. Искали компромат и на Горбачева. Ранее уже говорилось о родственниках Горбачева и его жены, привлекавшихся к уголовной ответственности по политическим статьям. Однако группа Черненко-Федорчука-Романова стала копать и в другом направлении. Что это было за направление, становится понятно из следующего отрывка из интервью:

«С Горбачевым я проработал недолго. (…) Сразу после избрания новый генсек начал увольнять людей пачками. В январе 86-го пришла и моя очередь. Меня он, между прочим, обвинил в том, что я когда-то собирал на него компромат, хотя это была неправда. 
— А в чем именно заключался компромат? 
— Точно не помню. Какие-то взятки, подношения — в общем, большие суммы. Но я об этих материалах ничего не знал. Все это всплыло без меня. Просто кому-то было выгодно донести на меня Горбачеву. А тот убрал из МВД не только меня, но и целый ряд ответственных сотрудников Главного управления БХСС, которых также подозревал в причастности к этой операции». 

Ну что ж, «хотя это была неправда», но целую бригаду, когда-то занимавшуюся сбором компромата, из МВД все же изгнали, и вряд ли Горбачев обвинил в этом Федорчука без каких-либо оснований. Сбор компромата — это одно из направлений работы некоторых ведомств (особенно того ведомства, из которого Федорчук перешел в МВД), и ничего такого необычного в этом нет. Но если Федорчук о сборе компромата на Горбачева действительно ничего не знал («все это всплыло без меня»), и этим самовольно занимались какие-то люди из БХСС, тогда вырисовывается совершенно другая, и гораздо более интересная картина. 

По подозрению в этом сборе компромата, происходившем «когда-то» (точное время этого «когда-то» определить невозможно, но приблизительный период — 1983—85), как упомянул Федорчук, был уволен «ряд ответственных сотрудников Главного управления БХСС». БХСС — это борьба с хищениями социалистической собственности. В 1983—86 гг. начальником Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности (УБХСС) Главного Управления внутренних дел (ГУВД) Мосгорисполкома был А.Н. Стерлигов, который, оставаясь в кадрах КГБ (в ДР), был командирован в милицию. В 1986 г. он был из милиции уволен и переведен референтом в ХОЗУ Совмина СССР. За участие в сборе компромата на Горбачева, или просто так совпало?" [17].

Перестройка и ГКЧП тоже были периодом резкого скачка неопределенности. При этом перестройка не только растянулась на несколько лет, но и была оформлена “специалистами” как переход к счастью, правда, знание этого счастья было сформировано картинками из западных фильмов, где все с красавицами ездят на мерседесах. И эта картинка не перешла в реальность, поскольку была такой же картинкого и для западного мира. 

Эту роль кинокартинки подтверждают слова музыканта Д. Стюарта о сериалах  CBS 1978-1991 гг., показывающих стиль жизни в Техасе, сказанные ему Горбачевым.Стюарт передает разговор с Горбачевым так: “Он сказал, что они были более результативны, чем полчаса чего-то другого. Они думали, что люди так живут в Соединенных Штатах. Понятно, что они так не жили”  [18]. С другой стороны понятно, что если пропаганда показывала фильм о жизни Павки Корчагина, то она предполагала повтор этого поведения в реальной жизни. Точно такая реакция должна была ожидаться на американский телесериал, и это могло быть одной из причин его выпуска на советский экран. Так что перестройку ковало и американское кино.

Зато ГКЧП длился недолго. Как сегодня становится понятным, это был заговор Горбачева против Ельцина. Причем Ельцин в первый же день хотел бежать прятаться в посольство США. Но ему не дали этого сделать, а отправили в результате на баррикады. По причине этого заговора Ельцин и был столь жесток с Горбачевым и со всеми его сотрудниками.