Внешняя политика Украины при Зеленском: провалы и возможности

В новом обзоре Юрий Романенко вместе с аналитиком Украинского института будущего Илией Кусой разбирают внешнюю политику Владимира Зеленском в 2020 году и вызовы перед Украиной в 2021 году.

Друзья! Всем привет, серферы, бездельники, девианты. Мы продолжаем наши беседы с Ильей Кусой. В последней беседе мы затронули ключе вые вызовы на глобальном уровне, и обещали перейти к более локальным проблемам.

И начнем мы с Украины, а именно основные вызовы перед украинской внешней политикой в 2021 году. В общем, какие у нас основные вызовы? Давай, будем беспощадными.

Вообще то, основные вызовы… Да у нас один вызов. Я о нем все время говорю. Это может показаться абстрактным, но у нас один вызов – маргинализация на международной арене. Все. Мы маргинализируемся. У нас что сейчас происходит – мы стагнируем. Потому что я не могу называть то, что сейчас есть, внешней политикой. Чтобы я совсем не говорил, что все плохо. В 2020 году было несколько хороших реально моментов, но они тактические. Да, это визит в Британию, это реально неплохо. И договор, который мы подписали, и в общем сам визит. Это визит в Турцию. У нас с Турцией в принципе в 2020 году, по крайней мере на уровне политических коммуникаций на высшем уровне, все развивалось неплохо. И, в общем-то, все.

Плюс, если можно еще вспомнить, что мы получили вот этот статус программы расширенных возможностей НАТО. Но я считаю, что это переоцененное событие. В принципе, оно существенно не меняет баланс сил и не приближает нас к ПДЧ. Потому что ПДЧ – это вопрос политический. Но это тактические процессы. Да, Владимир Зеленский поехал в Турцию, поехал в Британию, визиты организовали хорошо, я здесь никаких претензий не имею, никаких курьезов не было. За исключением одного. Меня просто поразило в 2020 году вот это интервью Зеленского британскому журналисту. Оно было странным, максимально мне не понравилось. У него бывают лучшие интервью. Это было немножко странным. Просто учитывая, что это было на внешнюю аудиторию, то я обратил внимание. Все.

Наша проблема на 2021 год остается такой же, какой была в 2020-м, в 2019-м. Мы стагнируем, потому что мы замкнуты, зациклены на определенных двух-трех вопросах, которые звучат постоянно в публичном пространстве: это НАТО, Донбасс-Крым и финансовая помощь. Ну реально, об этом часто говорят, о внешней финансовой помощи, которую получает Украина от Штатов, то от ЕС. Вот я читал статью на «Европейской правде» про победы Украины в 2020 году. И все победы это в основном: там мы подписали какое-то соглашение о свободной торговле, тут нам выделили деньги… Но я не считаю это победой. Потому что, во-первых, соглашение о свободной торговле с мощными экономиками, такими как, например, Турция, Канада, я не уверен, насколько они выгодны Украине. Это хорошо, но я не уверен насколько это действительно какие-то решаются стратегические задачи, тем более национальной экономики.

Извини, перебью. Мы уже подписали соглашение с ЕС, которое очевидно сейчас нужно пересматривать. ЗСТ нужно пересматривать в тех аспектах, которые нам невыгодны. Там масса таких аспектов, поскольку они долго прорабатывали ЗСТ, лет десять, но по факту в общем-то получилось, что несерьезно его проработали.

И оказалось, что масса наших производителей, которые были готовы экспортировать продукты в ЕС, они столкнулись с проблемами, начиная от ограничений для курятины и заканчивая даже поставками нашего металла и прочих экспортных позиций, которыми мы славимся. Поэтому ЗСТ нужно пересматривать. И совершенно очевидно, кода нам говорят, что давайте подпишем ЗСТ с тем же самым Китаем, то у меня просто тихая дрожь начинается…

С Китаем, с Турцией, с кем угодно. Я ж говорю, наша проблема: у нас ассиметричные отношения почти со всеми. Понятно, что нельзя ожидать, что у нас будут равные… Если сравнивать США и Украину, от у нас всегда будут ассиметричные отношения. Всегда. Потому что это не сравнимые государства. Они всегда будут в пользу Штатов во всех отношениях. Может быть, через лет сто Украина станет мощным, ну это если уже фантазировать.

Но в таком случае нужно ставить вопрос тогда – нужна ли нам реально зона свободной торговли с таким государством, готовы ли мы к ней? И если нужна, то хорошо, на каких условиях это подписывается, что нам надо там защитить, чтобы потом не пересматривать ее через два года.

Смотри. Условно говоря, если мы понимаем, что Штаты берут на себя весь контур безопасности относительно Украины, то, наверное, да, можно подписать какое-то ЗСТ со Штатами. Потому что мы понимаем, что мы экономим на наших вооруженных силах, которые к тому же находятся в крайне плачевном состоянии по прежнему.

Короче говоря, мы тогда получаем функцию в рамках вот этого Pax Americana, назовем его так, где Штаты понимают, что получают у нас, мы понимаем что получаем от них. А когда мы действуем как какое-то непонятно что, непонятно с кем, и пытаемся убедить тем и сем, как это было с «Мотор-Сичью» по Китаю…

Так мы с «Мотор-Сичью» даже не пытались. Мы просто засунули голову в песок и не принимали решения.

Да, засунули голову в песок. В результате нарвались сейчас на судебные иски, которые в принципе Украину могут привести к потере 3,5 миллиардов долларов. Потому что реально же китайцы ничего не нарушили, они купили частное предприятие. То, что оно стало частным это проблема государства, которое его передало в частные руки. А потом это государство спохватилось, потому что пошли окрики от американцев…

Помнишь, приехал же Джон Болтон, и вот после этого началось.

Сейчас такая же ситуация будет с мобильной связью, с оборудованием Huawei. Штаты уже начинают говорить о том, что вы переходите на оборудование американских компаний, мы тогда гипотетически как-то профинансируем. Хотя мы все понимаем, что меморандумы — это вообще слово, которое должно исчезнуть из нашего лексикона, как обозначающее какую-то надежду. Мы знаем, что за меморандумами, как правило, ничего не следует. Поэтому повторяется ситуация уже на другом уровне важном, на уровне связи.

И такие ситуации будут постоянно воспроизводиться, потому что противостояние Китая со Штатами нельзя игнорировать, и относительно него необходимо выстраивать уровень какой-то своей собственной защиты интересов. Допустим, Германия сказала по поводу Huawei, что у нас есть свои интересы, потому что у нас огромный товарооборот с Китаем, и мы не можем просто взять и похерить Китай в угоду того, что у Штатов свои проблемы с Китаем, поэтому мы вот так вот будем. А другие европейские государства выстраивают другую линию. Польша говорит, что а мы идем в русле американцев, потому что мы форпост американцев в восточной Европе, поэтому вот нам выгодно вот так вот, и вообще стройте у нас свою военную базу, мы готовы профинансировать…

Короче говоря, вы наша опора и защита, поэтому мы идем в фарватере вашем. То есть, это разные позиции, полярные, между ними есть другие позиции. Но в любом случае, эти позиции проистекают из ясного осознания того, как нужно реагировать и почему именно так нужно реагировать на действия того или иного стратегического партнера либо мощного государства, с которым ты находишься в…

У нас боятся. У нас есть вот этот момент: в Украине боятся, во-первых, принять ответственность, а во-вторых, занять конкретную позицию. Особенно в диалоге с теми, кто сильнее. Я писал это в нескольких статьях. У нас с США в чем проблема в отношениях: в том, что они ограничены, и они всегда такими будут. По моему убеждению, они всегда такими будут. Все они ограничены вопросом безопасности. Все.

Пока не будет экономического оборота большого…

Да. Вот реально, в чем мы сотрудничаем. Мы стратегические союзники, мы сотрудничаем в том, что мы получаем от них 400 с хвостиком миллионов долларов ежегодно. Куда идут эти деньги – это военная помощь, это идет на зарплаты самим американским советникам, закупку американского же оборудования нелетального и летального вооружения. Мы солидарны в позициях по России, Донбассу, Крыму. Вот наши принципиальные вопросы.

Здесь у нас есть дипломатическая и политическая поддержка Штатов. Все. Реально инвестиционной политики нет, в товарообороте мы не занимаем большой доли. Она есть, но просто она небольшая. Чтобы это было каким-то серьезным аргументом для администрации Белого дома…

Инфраструктурных крупных проектов со Штатами нет, в энергетику они серьезно сюда так и не зашли. Были планы, но в основном заходили они через какие-то вот, как это с Риком Перри было, бывшим министром энергетики, который, как оказалось, тут имел какие-то мутные сделки и схемы. Потом же ж против него даже дело возбудили в Штатах из-за этого. У нас только так с Украиной можно связаться. Вот и все. И в этом плане я вижу реально три процесса, которые будут происходить с внешней политикой Украины в 2021 году.

Процесс №1. Как я считал, так и считаю, что надо развивать отношения с соседями. В первую очередь это Польша, это страны Вышеградской четверки, Балтия, Черноморский бассейн. Это должен быть наш приоритет. Это наши соседи, включая Турцию, Румынию, Молдову, Беларусь тоже. Потому что с Беларусью мы в этом году на какую-то позицию стали, но в итоге это ничем не закончилось.

И ничего с этого не поимели.

Потому что ж надо, если ты уже становишься на какую-то позицию, то нужно как-то это развивать. Я не понял нашу позицию в этом году по Беларуси. Потому что мы поддержали как бы Польшу, Литву. Но просто у Польши и у Литвы четкие интересы есть по Беларуси, и они понятные. Они продвигали свою повестку, и она у них есть уже десятки лет. Это противостояние прямо между поляками и Беларусью идет. У нас это в общем…

И второй процесс – это региональные проекты. Я реально вижу возможность, поскольку Джо Байден, который заходит в Белый дом, он будет делать ставку на союзников и на формирование альянсов, то в принципе это опять же повышает ценность региональных игроков. То есть, если Украина хочет включиться в различные геополитические конструкции, которые выгодны и решают наши стратегические задачи, в том числе вопросы безопасности и обороны, то путь к ним лежит не так через, например, прямо через Вашингтон, а через Варшаву, Будапешт, Бухарест, т.е. их союзников.

В 2021 году, я думаю, что будет активизация Штатов по, например, тому же концепту Трехморья. Поскольку они сейчас во многих регионах строят как раз вот эти гибкие коалиции, которые им нужны, Украина имеет возможность все еще в них включиться. Но для этого, конечно, нужно этим заниматься. Потому что, например, по Трехморью нас дважды приглашали в этот клуб, и мы дважды игнорировали. Нас сейчас никто не зовет, но если мы не будем развивать это направление, то мы можем…

Просто в чем суть – если мы не присоединяемся к таким проектам, то обычно такие проекты рассматривают такие пограничные страны как Украина как буферные территории. А быть буферной территорией не мне рассказывать нашим зрителям, что это плохо. И такой статус лучше не получать, потому что иначе в таких условиях не развиваешь страну.

Третий процесс. Нам надо избегать в этом году растяжек различных. Это же наши любимое занятие во внешней политике вступать в такие дилеммы: сами на растяжку садиться, а потом не знать, что делать. Как с «Мотор-Сичью» было, как было с венграми и продолжается в общем-то. У нас сейчас куча будет дилемм, потому что идет переформатирование глобального баланса сил, и у нас несколько дилемм возникает: Китай-США, Европа-США. Это уже дилемма. Потому что США и Европа уже не единый центр, это уже два разных субъекта. Их нужно рассматривать по разному, у них разные интересы и разные повестки. И в некоторых вопросах, где мы поддерживаем ЕС, мы можем противоречить интересам Штатов, и наоборот.

Тут даже проще. Турция-ЕС-Украина. У нас большие уже возникают интересы в сфере безопасности, потому что туда наши системы наведения идут, двигатели…

А сейчас еще Турция-США-Украина, потому что Байден критически относится к Турции. Саудовская Аравия-Эмираты-Катар. Пожалуйста, вот тебе еще один треугольник, очень проблемный, где тоже нужно балансировать. То есть, возникает очень много ситуаций, где Украина либо оказывается перед растяжкой, которые опасны. Мы не умеем играть растяжками.

Это просто надо уже признать, что мы не можем. Есть страны, которые умеют, у них есть определенная политическая культура и опыт. Мы не умеем в это играть. И либо растяжка, либо различные треугольники. Или четырехугольники, где нужно просто быть мобильным, динамичным и балансировать. И опять же, Украина балансировать, по моему мнению, не умеет. Не можем мы. Вот я не знаю, такая у нас есть проблема. На сегодняшний день внешняя политика, она такая закостенелая, т.е. вот мы зациклились на одном векторе, западном в основном, это Брюссель, НАТО, ЕС, США – все. И мы больше никуда не двигаемся.

И Украине в 2021 году, если мы хотим преодолеть вот этот тупик геополитический, нужно диверсифицировать внешнюю политику. Я считаю, что не надо зацикливаться на одном направлении, а надо искать новые рынки и новые направления. Это Юго-Восточная Азия, Африка, Латинская Америка.

И надо спешить, потому что мы же живем в мире, где Африка — это новый континент, недавно открытый. А вообще-то за Африку уже десятилетия, можно сказать, идет борьба очень серьезная. С прошлого года стало особенно видно, что это уже не просто борьба Китая-США, у них своя повестка, а мы все равно в это играть не будем. Туда уже залазит и Россия, и Турция, и многие страны, которые сейчас тоже хотят принять участие в этом дерибане африканских ресурсов. И Украине просто не останется места, я боюсь, если мы не будем вовремя пытаться развивать эти направления.

Да, я здесь абсолютно согласен. И то, что Зеленский поедет в это азиатское турне, это абсолютно верно. Хотя там удивительно, что так и не появился Китай в повестке, или Япония, или Индия…

Могут тебе сказать, почему не появился Китай. У нас же с Китаем отношения испортились за последние где-то полтора года…

Они испортились на самом деле не при Зеленском. Они при Порошенко испортились.

Но когда новая власть зашла, мы же не исправили те проблемы, которые были, а в некоторых аспектах даже ухудшили. Потому что вопрос «Мотор-Сичи» не решился, нового посла долго не назначали, какой-то коммуникации нормальной у нас не было ни разу с китайцами.

А еще у нас вспомнили вопрос Гонконга. Когда начались протесты в Гонконге, Украина опять не заняла никакой позиции, и плюс никак не отреагировала на вот эти вот разные вбросы, которые были по поводу…

Смотри, мы не затронули еще важную проблему – проблему России, собственно говоря. В прошлом уже году Украина, она как-то вот петляла как всегда традиционно по вопросу Донбасса и т. д. Хотя в общем-то изначально было понятно, что это закончится ничем. Я имею в виду все эти ермаковские планы относительно того, что можно прийти к миру какому-то, или то, что Зеленский говорил, что мы выбьем мир на украинских условиях на базе Минских соглашений. Ну, это смешно само по себе.

Но как следствие, мы все время находимся в вот этих самых иллюзиях относительно того, что мы там кому-то что-то будем что-то диктовать, и как-то все само чудесным образом разовьется и сложится хорошая ситуация, когда там Путин вдруг придет в себя, или умрет, или Россия развалится… Короче говоря, вот что-то произойдет такое позитивное с точки зрения того, что проблема решится сама собой.

Но она сама собой не решится, потому что совершенно очевидно, что такие сложные проблемы не рассасываются. И поэтому необходимо начать, вот как мне кажется, что мы подходим к той ситуации, когда мы должны просто признать существующий порядок вещей, в том плане что ну не можем мы вернуть в рамках Минских соглашений тот же самый Донбасс…

Смотри, мы можем, но это просто будет не на наших условиях. Это будет сложный компромисс.

Да, на наших условиях не будет. И что Минский процесс ждет судьба точно такая же как Минский процесс по Нагорному Карабаху, который закончился вот этой вот развязкой. Точнее говоря, это не развязка – это промежуточное решение карабахской проблемы…

Они опять его заморозили. Теперь другие игроки, не Франция-США, а теперь Россия и Турция заморозили. Они не создали долгосрочного решения.

Я уверен на сто процентов, что там будет еще война по другой повестке. Но она будет до того момента, пока проблема Карабаха не будет полностью решена и не решена проблема доступа постоянного через Нахичевань к Турции.

Транспортный коридор через Нахичевань – это будет ключевая проблема.

Кстати, даже развал России в общем-то ничего не изменит. Я даже так скажу. меня недавно журналисты спрашивали, что вот, типа, если Россия развалится, ну или что-то с Россией произойдет, какие-то потрясения, она будет неспособна проектировать влияние в той мере, в которой она это делает сегодня. Типа, будет ли это решением всех внешнеполитических проблем Украины.

Я отвечаю, что нет. Потому что даже если мы представим, что России нет, ну вот все, завтра она занята другими делами, не знаю, развалилась, что угодно случилось – так а что, не надо возвращать каким-то образом оккупированные территории? Надо. Как это делать. У нас нет сил на это.

Не нужно брать ядерное топливо? Нужно. Что, не нужно заместить газ, нефть..?

Не нужно придумать функционал нам на мировой арене и все-таки его объяснять. Нужно с Россией, без России – это нужно делать. Само по себе поражение России в той или иной форме, оно не означает, что у Украины вдруг появится четкий функционал на мировой арене, мы сразу же займем экономические ниши, которые нам нужно чтобы включиться в Новый мировой порядок.

И самое главное – есть очень хороший исторический пример, который показывает, что в общем-то, если Украина не субъектна, то ее несубъектность никак не решает временную несубъектность России. Потому что в 1918 году, когда Германия навязала Брестский мир советской России, то мы все помним, что Украина вдруг оказалась в ситуации, когда УНР уже фактически потерпев поражение от большевиков, она вдруг возвращается назад на немецких штыках.

Но потом УНР была настолько недееспособна, что немцам пришлось поставить Скоропадского, и началась эпоха Гетьманата. И вот на какое-то время затишье воцарилось на восемь месяцев на территории Украины. И казалось, что это затишье будет уже постоянным, что все, ситуация уже стабилизировалась, что порядок вернулся и т.д. Но оказалось, что это затишье, которое держалось полностью на внешнем управлении, в условиях слабости России на тот момент, которая втягивалась в Гражданскую войну, и эта война только разгоралась. Украина не смогла воспользоваться этим затишьем, а оно оказалось затишьем перед бурей.

Потому что пришел 1919 год, а вместе с ним в декабре 1918 года поражение Скоропадского, связанное с уходом немцев. И в 1919 году полный коллапс украинской государственности, потому что ничего не построили и ничем, как следствие, не смогли воспользоваться. И как только начал меняться внешний контекст в худшую сторону, то все посыпалось очень быстро.

Вот поэтому я 250 раз говорил, говорю и буду говорить, что решение наших проблем Донбасса, Крыма, она напрямую связана с нашей внутренней субъектностью с нашей внутренней управляемостью, с нашими внутренними организационными ресурсами, не выстроив которые, мы никакую из этих базовых проблем не решим. И американцы, и турки, и кто там еще. Германия, поляки, не решат наши проблемы и не будут решать.

И не будут, да. Я тут сразу скажу тем, кто грезит мечтами о Джо Байдене, который сейчас придет и все порешает. И заметь, у нас сначала Обама должен был приехать и все решить, но не приехал. Потом Трамп тоже не приехал. Ну сейчас с Байденом вот сто процентов должно получиться. Будем держать кулаки. Я лично буду ждать этого момента. Ну может вот Трамп передал «Джавелины», может Байден что-то передаст, вот и мы победим все вместе. Но я сразу скажу, что понятно, надеяться на кого-то заграницей, это на самом деле себя обманывать. Вообще это выглядит слабо, когда в государстве все надеяться на кого-то. Вообще-то это признак инфантильности.

У нас большая проблема – неумение ставить себе цели и задачи. Нужно ответить на вопрос – чего нам надо? Если у нас стратегическая задача это экономическая и финансовая стабилизация, нам нужны определенные экономические ресурсы. Как их получить? Например, за счет расширения рынков для расширения, например экспорта. Ну это в принципе один из примеров базовых. Так причем тут США? Я сразу спрашиваю. Или ЕС? Нам они не нужны для этой задачи.

Для этого нужно определиться, а что ты будешь экспортировать и какие отрасли экономики ты будешь развивать. Исходя из этого определения, ты будешь выстраивать всю логистику: дороги, трубопроводы, не знаю, аммиакопроводы, все что угодно, поднимать какие-то отрасли. Например, добыча лития. Если там говорят, что литий то нефть… Скорее водород — это нефть будущего.

Ну даже водород. Хорошо. Для этого надо выстроить целую инфраструктуру и целый кластер для того, чтобы его, например, производить и потом экспортировать. И потом, если мы говорим: у нас есть США и мы через ЕС_США хотим решить стратегические задачи, связанные, например, с экономикой и торговлей. Окей.

Учитывая особенности рынка, и европейского, и американского, туда надо экспортировать, ну чтобы получить ресурсы, в основном товары с высокой добавленной стоимостью, т.е. высокотехнологичные товары. Может Украина сейчас производить их? Нет. Если мы не можем их производить, а мы не можем их производить по внутренним причинам в основном, в таком случае надо искать рынки, куда можно экспортировать ту продукцию, которую мы сейчас производим.

Слушай, ну давай решим хотя бы проблему текстиля. Мы можем производить текстиль. Давайте начнем шить здесь одежду. Хотя на самом деле здесь уже шьется одежда и многие европейские бренды на самом деде по давальческой схем работают. И на западной Украине и не только шьют давно все известные модные бренды. Просто эта добавочная стоимость оседает не у нас, а оседает там.

Но Турция же смогла построить свою мощную текстильную промышленность. Более того, Турция на глазах сейчас строит авиастроение, двигателестроение.

Да, Эрдоган же поставил цель, что они будут заниматься в этом году, я думаю это не один год займет, двигателями. Я почти уверен, что они приедут к нам за определенными технологиями, которые еще остались.

Они давно приезжают. Я тебе просто говорю, зная ситуацию.

Я имею в виду, что это возможно появится уже в публичном пространстве. Потому что мы же с Турцией до сих пор не подписали ряд соглашений по вопросам торговли и т.д. Я думаю, что это все запакуется в один какой-то документ большой. Тем более, что, учитывая, что у нас с Турцией неплохо развиваются политические коммуникации, политические контакты, то нынешним властям выгодно каждый раз использовать то визит туда, то визит Эрдогана как победу. Поэтому они согласятся на все что угодно.

Короче говоря, турецкое машиностроение в прошлом году сгененировало, по-моему, 166 миллиардов долларов. Ну представьте, это практически ВВП Украины. Одно машиностроение, которое в Турции 20 лет назад абсолютно было не на таком уровне, как сегодня.

Поэтому ключевое – это приоритеты. А приоритеты исходят из твоего внутреннего понимания, что ты хочешь развивать, в какой последовательности, и понимание задач, которые стоят перед целым, перед страной.

А неумение ставить приоритеты возвращает нас к тому риску, который я описал одним словом «маргинализация». Потому что, когда ты не умеешь это делать, ты сжимаешься, сжимаешься, сжимаешься на международной арене, потом тебя вытесняют куда-то на периферию. И ты там остаешься, по сути, никто на тебя не обращает внимания. А это плохо, потому что чем дальше ты на периферии, тем сложнее тебе выстраивать коммуникацию с теми, у кого есть ресурсы, которые тебе нужны.

Поэтому на самом деле, я хочу этот обзор закончить на позитиве. Позитив заключается в следующем. В принципе уже становится понятным и очевидным полная исчерпанность вот этой повестки ожидания чуда, которое не придет никогда. В каких бы отношениях союзных мы не были бы ни с американцами, ни с европейцами, ни с русскими, не с Китаем, с кем угодно, т.е. если ты бессубъектен, бесхребетен, то ничего тебе не светит. Это первый базовый тезис.

Второй базовый тезис заключается в том, что очевидно, что мы должны прийти к внутренней субъектности. И я думаю, что мы к ней придем. Потому что для меня, я это разовью в следующих беседах, ключевой тренд внутренний в Украине, который многие не видят, потому что не причастны к политическим процессам. Но я поскольку причастен в определенной степени и вижу их. Это уже об элитах. Они уже есть.

Формируется понимание того, что мы должны занять позицию, и что мы должны начать показывать зубы всем. Но не просто показывать, а рационально показывать, сочетая гибкую политику. И что идет субъективизация нового. Зеленский не смог стать нашим Эрдоганом, о чем мы говорили 250 раз. Но важно то, что будет после Зеленского.

И вот сейчас формируется вот эта вот группа элиты, которая субьективизируется, или уже субьективизирована, но еще не обозначилась. Но вот это произойдет. И все что мы говорим, это для вот этих людей, для этих сил, которые появятся.

Да, я согласен. Я делаю ставку на следующее поколение…

Не поколение, но следующих субъектов.

Да, следующие, которые возьмутся за это дело.

На этом заканчиваем. Обнимаем, целуем. Юра. Илья.

Всем пока.