Анна Шушкевич: Власть ввела механизм внесудебной расправы и использовала его против оппозиционного лидера Виктора Медведчука

Об этом пишет в своем блоге на сайте 112 публицист Анна Шушкевич.

Материал публикуется, как мнение автора. Редакция Politeka не несет ответственности и не проверяет данные, предоставленные и опубликованы сторонними информационными ресурсами.

На пресс-конференции по случаю "экватора" его срока Зеленский вещал о каком-то мифическом госперевороте, назначенном на 1 декабря. Вот уж от кого это смешно было слышать, так от господина президента, человека, который сам устроил государственный переворот в Украине, захватив всю власть в стране. При этом авторитаризм Зеленского проявляется в самых худших чертах — оппозицию преследуют отвратительными методами, своего главного оппонента Виктора Медведчука президент незаконно отправил под домашний арест, при этом национальные богатства страны власть за бесценок отдает внешним кураторам, а народ нищает.

Чуть больше года назад Зеленский писал в своей соцсети, что в нашей стране "годами работало отвратительное правило: коррумпированному меньшинству закон не писан, а большинству — нищета, несправедливость, обман". При Зеленском это правило лишь приобрело новые масштабы.

Всего за первых три месяца правления Зеленский перебрал на себя несвойственные президенту полномочия. Он получил контроль и над исполнительной, и над законодательной властью, а чуть позже — и над судебной. Де-факто и де-юре в Украине существует одна правящая партия. Незаконным образом сконцентрировав в своих руках практически безграничную власть, Зеленский решил использовать ручной Совет национальной безопасности и обороны, который фактически подменил собой другие органы власти.

Когда-то секретарь СНБО Данилов сказал, что Украину нужно превратить в жесткую президентскую республику. Фактически так и случилось. Зеленский поставил себя выше закона в такой степени, как этого не делал ни один президент страны до этого.

"Шестой" мог бы использовать свою власть для проведения важных и необходимых стране реформ, но он не хотел ответственности, только самой власти. В итоге за два с половиной года никаких важных тактических и стратегических действий на благо Украине не было. Оказалось, что мы имеем дело не просто с "дилетантами, зато хорошими парнями", но с "дилетантами без чести, совести, моральных принципов".

Пока окружение Зеленского осваивало бюджетные средства на коронавирусном фонде и "Большом строительстве", сам президент стал фигурантом офшорных скандалов и творил, что хотел. Это и звонки СБУ "по поводу этих чертов", которые не входят в компетенцию президента, и незаконное отстранение судей, и выборочное правосудие, и препятствия для работы оппозиции в парламенте, и политические преследования.

Зеленский ввел механизм внесудебной расправы над политическими оппонентами и использовал его против главного конкурента — оппозиционного лидера Виктора Медведчука. Каких-либо доказательств против Медведчука не предоставили, а то, что предъявили, просто смехотворно. Суды по так называемым "делам" лидера оппозиции превратились в фарс. Обществу стало понятно, что кто угодно теперь может попасть под санкции, под аресты имущества, счетов, и никаких оснований для этого не нужно.

Зеленский покусился на свободу СМИ, вводя санкции, противоречащие свободе слова. Адекватных причин для них нет: есть только бездоказательные обвинения в создании угрозы национальным интересам, безопасности, суверенитету и территориальной целостности Украины. Де-факто это просто цензура. Зеленский делает все, чтобы журналисты не выражали свое истинное мнение. Они должны только хвалить правящий режим и его лидера, или останутся без работы.

Если кто и совершил переворот — это Зеленский. И за это он обязательно попадет в места не столь отдаленные, со всеми своими приспешниками, которые по его указке неоднократно вытирали ноги о закон.

"Гарант Конституции" может в это не верить и жить в иллюзии своей безнаказанности. Многие криминальные авторитеты тоже не верили, что для них может все плохо закончиться. Только потому, что они многих держали в страхе, преступники считали себя неприкосновенными. И все же оказывались за решеткой, растеряв всю свою власть.