Известная журналистка Первого канала: Мы все заложники Путина

Российский тележурналист Жанна Агалакова, которая больше 20 лет работала на Первом канале, выступила с речью против пропаганды.

«Я думала, что смогу не быть пропагандистом, рассказывая о жизни в Европе, во Франции, – говорит журналистка. – В первые годы так и было. Я делала материалы о президентских выборах во Франции, о фуа-гра. Когда я приехала, то не говорила по-французски. Начальнику сказала, что говорю, но взяла только четыре урока. Я учила язык здесь, «в поле». После этого меня перевели в Нью-Йорк. Я подумала: «Вау, это Нью-Йорк, город свободы, это очень интересно, я обожаю свою работу». Но тогда был 2013 год. В 2014-м началась война в Украине. Я больше не могла спрятаться от пропаганды. Я должна была рассказывать только про то, что плохого происходит в США. Про сирот, с которыми плохо обращались американские приемные семьи. Я рассказывала только о плохом. В моих репортажах не было лжи, но пропаганда работает именно так: вы берете достоверные факты, смешиваете их и получается большая ложь. Факты правдивы, но их смесь – пропаганда».

«Это как в старой притче про семь слепцов, которых попросили описать слона. Один потрогал хобот и сказал: «Слон мягкий, как веер». Другой потрогал хвост и сказал: «Он тонкий, худенький и гибкий, как веревка». Третий потрогал ногу и сказал: «Он круглый, как столб» и так далее. Каждый из них в принципе был прав, но, если вы возьмете только одну точку зрения, вы увидите не ту картину, вы не увидите правды. Это то, что происходит сейчас в российских медиа, – они транслируют только точку зрения Кремля, – цитирует Агалакову Медуза. – Для других нет шансов. У нас есть огромный слон, который называется «война». Но мы думаем, что это маленький худенький хвостик, с которым нам нужно справиться. Это не так. Все последние годы власть душила независимые СМИ. Они были в России, они все еще остаются и пытаются выживать. Это смелые, невероятно смелые, отважные люди, которых безгранично уважаю».

«И мы дошли до того, что на телевидении, в новостях, мы видим историю только одного человека – или группы людей, которые его окружают, – продолжает Жанна. – В наших новостях нет страны, в наших новостях нет России. И это парадоксально. Про главного человека мы знаем очень много, мы видим его каждый день на экране, мы знаем, с кем он ел, с кем он общался, где он был. Мы даже знаем, как он выглядит топлес. Но мы не знаем, женат он или нет, мы не знаем, сколько у него детей. Честно говоря, мне все равно, но, мне кажется, здесь дисбаланс. Журналисты, редакторы, продюсеры, люди, которые работают в медиа, – я думаю, их легко сейчас обвинить: почему вы не встанете, почему вы не протестуете. Они оказались заложниками. Мы русские очень много были бедными. Не один раз. Мы знаем, что такое бедность. Вначале это была советская бедность. Потом это была бедность после дефолта 98-го года. Затем были сложности в 2008-м, когда весь мир переживал крах. И вот теперь представьте, что значит быть бедным, без работы во время войны – это самоубийство».

«Я знаю, что в России меня обвинят в том, что я шпион, что мне заплатили, чтобы сделать это выступление. Мне никто не заплатил. Я не шпион. Я не работаю ни на кого, кроме моей страны. И этот день, эта наша встреча преследует только эту цель – я хочу, чтобы в России меня услышали, я хочу, чтобы там научились отличать пропаганду и искали другие источники информации. Я хочу, чтобы люди перестали быть зомбированными. Моя дочь, которой 19 лет, однажды мне сказала… Дело было в Нью-Йорке, где уличные музыканты пели сатирические стихи против двух президентов Соединенных Штатов и России. Она пела вместе с ними. И меня это покоробило. Я сказала: «Ты не можешь петь против русских». Она мне ответила: «Путин – это не вся Россия»

.