Кіборг Донецького аеропорту з минулим в ФСБ: інтерв’ю з росіянином, що воює за Україну

Боец Правого сектора, киборг Донецкого аэропорта, а также бывший сотрудник российской ФСБ. Трудно поверить, что все это можно сказать об одном человеке.

В 2014 году россиянин Илья Богданов перешел на сторону Украины, имея надежду когда-то принять участие в революции против путинского режима.

За это время Богданов пережил три покушения на свою жизнь. Нашел украинские корни и получил гражданство Украины. А с началом российско-украинской войны снова пошел воевать и даже успел получить тяжелое ранение.

Мы расспросили Илью Богданова как на него охотилось российское ФСБ и о первых днях войны, которые он провел на линии огня в районе Бучи и Ирпеня.

• Почему вы приняли решение переехать в Украину?

Я переехал в 2014-м году, тогда у меня были совсем другие мотивы идти на войну. Я хотел воевать именно с путинским режимом, потому что я видел, что Россия остановилась в развитии и катится вниз.

Все казалось с виду словно “потемкинские деревни”. Никакого развития, только деградация. А в Украине в это время была декоммунизация и “Ленинопад”. И это было очень прогрессивно.

Кроме того, многие мои друзья тогда поехали воевать в Украину. Уехал и я, сначала служил месяц в батальоне Донбасс. Потом попал в Правый сектор.

• А ведь в ФСБ, где вы работали, как известно такого не прощают. Пытались ли с вами связаться ваши бывшие сотрудники и как-то давить морально?

Они все считают меня врагом народа. Такие случаи, как со мной, бывают не часто и после них всегда перестановки. Тогда в 2014 году там тоже прошлись по всем, снимали с должностей очень много людей.

Кто со мной вообще когда-то сталкивался, у всех крест на карьере. Кучу народу проверили на полиграфе.

Даже тех, кого я не видел уже по четыре года, с тех пор как служил на Сахалине, и тех проверили и ставили им пометку, что они со мной когда-то контактировали.

Это у них советское наследие так чистить лавы. Некоторые друзья писали, что Путин обещал тех россиян, кто воюет за Украину вернуть и наказать.

• Можно ли сказать, что именно с этим были связаны многочисленные покушения на вашу жизнь?

Да, но все было организовано бессмысленно. Первое покушение организовывал тогда еще лидер Оплота Жилин. Киллером был бывший милиционер-неудачник.

Его представители ФСБ завербовали тогда в Белгороде. Впоследствии он получил 8,5 лет.

Вторым было похищение, которое почти удалось. Тогда организатором ставилась задача вывезти меня в Россию живым или мертвым.

Буквально на границе сработал спецназ СБУ и банду взяли. Было и третье, его собирались осуществить кадыровцы, но оно также провалилось.

• В этом году вы попали на войну буквально 24 февраля. Как вы впервые лицом к лицу столкнулись с русскими?

Я позвонил своему другу, который держит связь с ГУРом (Главное управление разведки МО Украины — Ред.) и говорю забери меня на войну, он забрал и мы поехали.

С россиянами встретился на вторые сутки. Рано утром у Гостомеля с Бучей сожгли нашу колонну десантников, которая оттуда выходила и попала в засаду. По следам было видно, что артиллерия на бронемашинах преградила путь.

Лежали тубусы от ручных гранатометов, а рядом церковь Московского патриархата, там наверху была пулеметная точка, из нее добивали. Нам поставили задачу забрать тела.

И вдруг мы видим на горизонте что на нас движется огромное количество техники. Но мы все равно еще успели забрать всех наших 200-х.

• Если не ошибаюсь, это был день, когда взорвали мост через реку Ирпень?

Именно так. Мы быстро двинулись. Выезжаем на этот мост, его только что взорвали. Мы едем вперед и видим, что он дымится, горит. И слева стоят в ряд грузовики нацгвардейские и на них буква V. Тогда буквы V еще никто не видел, все говорили Z.

Я говорю, наверное это наши, а мне говорят, посмотри направо. А справа просто куча пехоты с красными повязками. И тут мы понимаем, что это вовсе не наши. Что делать? Мы уже не остановимся.

Залетаем на этот мост и это просто было какое-то кино. Самый большой стресс за все войны, в которых я участвовал. По нам начали стрелять как в тире. Ты едешь и слышишь эти выстрелы.

Все дымится, горит. Но проехали. Вывезли ребят, наших 200-х. Отвезли и впоследствии опознали.

• Но тогда вы не были ранены?

Нет. Когда объявляли зачистку Ирпеня, мы тоже в этом участвовали. Мы ехали на точку, которая была в серой зоне. Там никогда не было русских и там никогда не было наших.

Мы оттуда взлетали беспилотниками, наводили артиллерию, ездили там десятки раз. И вот поворачиваем туда и выскакивает откуда-то солдат и кричит: “Стоять”. Мы сдаем назад, я смотрю на перекрестке и вижу, что за забор дома въехала боевая машина десанта.

БРДМ четвертый, у нас таких нет. Хорошо не весь экипаж был на улице, они, должно быть, мародерили. Я вижу трикалор на форме и с заднего сиденья начинаю стрелять. На выстрелы отреагировал пулеметчик, открывший огонь по нашей гражданской не бронированной машине.

На удивление у водителя ни одного ранения. Но он как сидевший вцепился в руль и все застыл. И я ему кричу: “Газуй, газуй, газуй”. Он просто не слышит, ну где-то за секунду две хлоп и не чувствую руку. Водитель пришел в себя, и нам тогда удалось уехать.

• Уже установлено, что у Бучи воевали части россиян из Владивостока, откуда вы родом. Как считаете могли ли там быть ваши знакомые? Есть ли какое-то объяснение жестокости русских с мирным населением?

Так там были части из Владивостока и из Хабаровска. К удивлению, моих знакомых среди них не было.

Когда я читал о зверствах в Буче, я представлял на месте этих солдат всех своих однокурсников, с кем я там служил. И я думаю, они бы все так вели себя и считали бы, что они делают все вполне правильно.

Такой психотип русского солдата, когда он попадает в условия войны, теряет человеческий облик и становится животным. Причем Владивосток, Дальний Восток, там все украинцы, переселенцы XIX века, но они все уже ментально россияне.

• Что планируете делать дальше? Вернетесь ли на фронт?

Сейчас надо чтобы восстановилась рука. Я думаю, что за три месяца я справлюсь.

Пока поработаю в своем ресторане корейской кухни. Он был открыт еще до войны. И два месяца простаивал. Там была казарма для моих сослуживцев. Теперь надо запускать экономику и помогать хотя бы так.

А потом планирую вернуться на фронт, я же гражданин Украины. Украина сейчас самое перспективное место в Европе.

Она становится центром принятия всех мировых решений и местом настоящей цивилизационной борьбы – борьбы добра со злом.