С украинскими учителями в Польше проблем нет, но большая беда, где учиться - президент фонда "Нерушимая Украина"/Фонд "Нерушимая Украина" устроил украинские школы в польских городах

Несколько миллионов украинцев находятся сейчас за границей из-за российской агрессии. Большинство из них уехали из Украины, спасая жизнь своих детей. Но детям необходимо образование – и как быть с ним в другой стране? "Апостроф" пообщался с президентом фонда "Нерушимая Украина" ВИКТОРИЕЙ ГНАП, которая вместе с мужем создала сеть украинских школ в Польше. В настоящее время полноценные школы функционируют в Варшаве, Кракове и Вроцлаве, а недавно они успешно выпустили во взрослую жизнь 750 юношей и девушек.

- Расскажите о вашем фонде. Когда и кем он был создан? Кто помогал вам?

– После начала полномасштабной войны мы поняли, что просто донатить деньги на ВСУ – недостаточно. Мы решили делать что-то для тех, кто в этом больше всего нуждается: дети, мамы, или домашние животные. Поскольку Польша приняла наибольшее количество беженцев, мы поняли, что здесь будет спрос на украинские школы. В начале марта мы приехали в Польшу, чтобы создать украинские школы для детей. 25 марта уже началось обучение – в Кракове, Вроцлаве и Варшаве. Сначала онлайн, а потом уже и офлайн – в Варшаве с апреля, а в Кракове – с мая. Фонд создали мы с мужем – до начала войны мы жили в Лиссабоне.

- Выходит, вы занимаетесь меценатской деятельностью?

– Финансирование велось полностью моим мужем. Мы занимались поиском доноров, партнеров, которые могли бы поддержать нас. И уже в мае нам удалось подписать партнерское соглашение с Международным детским фондом ЮНИСЕФ.

– Как это происходило? Как был налажен процесс образования?

– Сначала мы создали телеграмм-бот, где родители могли зарегистрировать своих детей, а учителя себя как кандидатов на преподавание. За первые недели мы получили около 2 тысяч заявок от родителей и около 600 заявок от учителей, которые хотели работать. Мы выбрали директоров школ, которые вместе с психологом и НR-менеджером смогли найти педагогические коллективы, которые уже потом работали с нашими детьми. Параллельно мы общались с родителями по поводу зачисления в нашу школу. В первые месяцы бывало такое, что родители регистрировали ребенка в чат-боте, но через две недели находили дом в Великобритании, например, и ехали туда.

- Удалось ли сформировать полноценные классы?

- Из 2 тысяч заявок мы могли сформировать три школы по 100-300 детей, с общим количеством 750 детей. Собственно мы их отсортировали, пообщались с родителями. У нас действительно образовались полноценные школы с 1 по 11 классы. Мы очень быстро вышли в онлайн – провели родительское собрание, рассказали правила взаимодействия, и в целом начали обучение.

Но в то же время мы искали помещение – для нас было важно вывести всех детей в офлайн. Потому что уже третий год учатся онлайн – и родители сходят с ума, и дети. Дома только и разговоры о войне. Поэтому вывести детей в офлайн стало для нас основной задачей и вызовом.

– Основная проблема – это, пожалуй, найти помещение.

– Помещение найти было очень тяжело. Нам отказывали даже в коммерческих зданиях. Тогда мы решили пойти по другому пути и начали стучаться в польские школы. Нам удалось найти партнеров, с помощью которых мы вывели наших украинских детей во вторую смену. То есть дети вышли учиться в помещение польских школ во вторую смену с украинскими преподавателями по нашей программе, и можно сказать, что это было идеальное комбо. Потому что эта школа приспособлена для того, чтобы дети там учились. То есть кабинет химии, физики, возможность проводить опыты. Если это информатика, есть возможность сидеть за компьютерами.

Но ведь мы понимаем, что на следующий учебный год это уже не сработает. Потому что заканчивать в 7 вечера в мае и в ноябре – это разные семь вечера. Поэтому сейчас, пока у нас есть немного времени на передышку, мы продолжаем искать помещения на коммерческой основе, чтобы вывести детей с первого сентября в первую смену.

– Как удалось найти учителей?

- Все учителя – это женщины, выехавшие после 24 февраля. Они регистрировались в чате, мы проводили собеседования, и на их основе отбирали учителей, которые будут работать у нас на постоянной основе.

- Как в этом проекте задействованы польская и украинская власть?

– С польскими властями мы не взаимодействуем. Мы ходили в различные отделы образования в Польше, и я не могу сказать, что они отказываются от сотрудничества, но они и не способствуют ему. Мы их не трогаем, они нас не трогают, все делают вид, что никого не существует. Министр образования и науки Польши в начале вторжения заявил, что не может быть создана другая система образования, кроме польской. То есть любые системы обучения здесь запрещены. Дети пытались приобщаться к польским классам. Однако впоследствии они поняли, что польская школа не справится с таким количеством учеников.

По подсчетам, в Польше находятся от 400 до 600 тысяч украинских детей. Прошлый академический год польские школы начали с 13 тысяч вакансий для польских учителей в польских школах. Разумеется, свой спрос они не могут утолить, а тут еще 600 тысяч украинских детей приехали, для которых нет мест. Может быть, в меньших городах эти места и есть. Но в больших - это большая проблема, устроить ребенка в польскую школу.

Но потом министр образования несколько смягчил свое заявление. Тем не менее, с польскими властями мы не сотрудничаем.

– Кому тогда подчиняются украинские школы в Польше?

- Мы подписали соглашение о сотрудничестве с Запорожской гимназией, которая подчиняется Запорожской городской власти, и, собственно, мы работаем как выездная запорожская гимназия на территории Польши. Из-за того, что фонд имеет возможность осуществлять образовательную деятельность, но не имеет лицензии на обучение как школа, мы решаем этот вопрос сотрудничеством с Запорожской гимназией. И таким образом, наши дети зачислены якобы в Запорожскую гимназию, получают контрольные работы от Запорожской гимназии, табели в конце года, у них действительно непрерывное украинское образование, с которым после победы они возвращаются в свои школы в Украине. Они не должны будут сдавать никаких экзаменов – у них просто продолжится обучение.

- Какие еще варианты образования для украинских детей в Польше? В начале войны говорили о необходимости интеграции украинских детей в польские классы.

- Думаю, что вариант лучше выбирать в зависимости от ситуации и своих целей. Например, мне звонят родители и говорят, что дети учатся в 11 классе и хотят поступать в польский вуз. В этом случае я всегда рекомендую идти в польскую школу. За год ребенок хорошо выучит язык и сможет поступить на бесплатное отделение польского вуза. Если есть планы вернуться – то, конечно, нужно идти в украинскую школу или оставаться в своей украинской школе онлайн.

Если у меня планы остаться здесь хотя бы на год-два, я бы смотрела в сторону польской школы. Конечно, в нашей украинской школе дети тоже учат польский язык. Они ведь живут в этой стране, им это нужно. Это, в конце концов, уважение к стране.

– Что вы предлагаете детям в качестве внеклассного обучения?

– Мы приглашали тренера по бейсболу из США, на летние лагеря делаем кружок по робототехнике, будем учить детей конструировать роботов с помощью лего-наборов, а также на компьютере. Есть и будут кружки по разным крафтовым штукам, в краковской школе на постоянной основе есть танцевальный кружок, тхэквондо, дипломатия, английский язык. Для детей есть много возможностей получать дополнительные активности кроме обучения. Сейчас мы планируем летние кружки для 3 тысяч детей.

– Насколько укомплектован штат? Бывает ли такое, что, к примеру, не хватает учителя химии?

– Штат у нас полностью укомплектован. У нас были моменты, когда учитель уезжает в Украину, и нам нужна замена. Так у нас есть целый список людей, которые хотят и могут работать. В таком случае мы возвращаемся к этому списку, проводим дополнительные собеседования и находим этих людей.

– Как в этом году проходит ВНО и вступительная кампания для детей переселенцев?

- Если дети поступают в украинские вузы, они сдают национальный мультипредметный тест. Он проводится в специальных местах, и в Польше может быть с этим проблема. Но насколько я знаю, она решается на уровне Министерства иностранных дел. Мы не несем ответственности за сдачу теста, но помогаем детям подготовиться. Мы даже организовали мастер-класс с Александром Авраменко (украинский педагог и лингвист, – "Апостроф") , который, собственно, ответственен за составление украинского языка и литературы в национальном мультипредметном тесте. Он давал советы детям, на что обратить внимание, чтобы быть успешными в сдаче мультпредметного теста по украинскому языку и литературе.

- Чего, по вашему мнению, прежде всего требует образование детей, выехавших за границу? Какие неотложные проблемы нужно решить и как?

- Прежде всего должно быть сотрудничество на уровне министерств. Мне кажется, министерства Украины и Польши пока игнорируют друг друга. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что им нужно вырабатывать общие принципы, на которых будут строиться, например, интеграционные классы, или украинские школы, или привлечение украинских детей в польские школы. Потому что пока все выглядит так, что на Польшу свалилась куча детей, и поляки очень хотят помочь, но не могут – потому что нет таких возможностей.

500 тысяч детей – это очень много. Украинская власть, в частности, Министерство образования и науки типа закрывает глаза. И когда их спрашиваешь, а вы знаете, где ваши дети, куда они уехали? Они говорят, нет. Нет статистики, какое количество детей уехало. У нас сейчас большая проблема, с которой мы столкнулись с донорами – никто не знает, сколько детей. И где. Поэтому мне кажется, что необходимо сотрудничество на высоком уровне. Поиск общих принципов для того, чтобы предоставить детям этот доступ к непрерывному образованию. Потому что сейчас есть множество детей, которые нигде не учатся. Они вроде бы числятся в своей школе онлайн, но, например, если учитель проводит занятия из бомбоубежища, то какое это занятие? Сколько это может продолжаться? Считаю, что с нового учебного года нужно искать другой вариант. Поэтому им нужно договариваться каким-то образом разрешать внедрять такие инициативы, как наша.

На самом деле мы не конкурируем. У нас нет цели конкурировать или создавать националистические центры, ни в коем случае. Наша задача – просто предоставить детям возможность учиться и все. И мы это делаем потому, что мы должны это сделать.

- Есть ли проблема в польских школах? Насколько сложно ввести украинских детей в образовательный процесс в Польше?

- Я знаю, что многие польские родители недовольны, и уровень польских детей тоже падает. Прочность цепочки определяется ее слабым звеном. Если был сильный класс и туда пришли три украинских ребенка, пусть даже самые сильные, но из-за незнания языка все равно слабые, то учитель все равно будет ориентироваться на самых слабых. Это означает, что уровень всех остальных падает. И я понимаю польских родителей, которые тщательно выбирали школу для своего ребенка, понимая, что хотят дать хорошее образование, а его уровень падает.

Поэтому нужно делать больше интеграционных мер, чтобы дети учились понимать друг друга, видели отличие в менталитете, культуре, языке, делая шаг навстречу друг другу, тем более что столько, сколько сделала Польша для украинцев – не сделала ни одна страна. Мне кажется, каждый украинец будет счастлив отблагодарить, каким-то образом приобщиться к совместным проектам. Я понимаю, что польская сторона может чувствовать, что их немного прижимают, и, пожалуй, нам следует их как-то благодарить.