Пропаганда порождает и трансформирует то, что мы считаем правдой

Пропаганда удерживает картину мира, свойственную данному государству и обществу. Она всегда сильнее любого человека, поскольку принадлежит массовому сознанию, а также тиражируется всеми возможными на тот момент способами. Самый частотный текст своего времени несомненно окажется пропагандистским, поскольку его повторят множество раз. Индивид же всегда хочет присоединиться к большинству, и по этой причине у пропаганды оказывается множество носителей.

Пропаганда по сути функционирует как сказка для взрослых. Она может лишь в малой степени соответствовать реальности. Но зато ее существенным плюсом является спокойная жизнь «верующих» в нее, даже при любой ее абсурдности. Если ты не хочешь ссориться с государством, тебе приходится верить в его пропаганду. В пропаганде государство всегда побеждает врагов, словно сказочный богатырь. Государство всегда в заботах: с утра и до вечера его думы только о тебе.

Как и в сказке пропаганда описывает мир, которого на самом деле нет. Но мы хорошо его знаем, и по тому, что именно мы читаем, можно понять, каков мир в наших головах. Французский журналист девятнадцатого века Луи Блан выразил это четкой формулировкой: Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу кто ты. Сегодня так можно сказать и по отношению к телевизионным программам или сайтам разной направленности. Скажи мне, какой канал или кого ты смотришь, и я скажу кто ты.

Пропаганда успокаивает государство, которое начинает считать, что все так думают. А еретиков во все века наказывали со всей строгостью. Единственно, что во времена соцмедиа еретиков развелось куда больше, чем раньше. И говорить, и думать иное стало куда легче.

Мы живем в динамично меняющемся мире. При этом скорость изменений может либо увеличиваться, примером чего являются войны, когда даже теряется цена человеческой жизни, либо уменьшаться, примером чего является советский период «застоя». Человек становится маленькой «щепкой», которую несет то бурный поток, то замедляет попадание в болото.

С приходом интернета измерения ускорились, и сейчас мы живем в принципиально ином мире. Когда-то точно так новая реальность формировалась с помощью изобретения письменности, а потом и книгопечатания. То есть мир формируют новые типы коммуникации, а также хранения и передачи информации. Мир — это коммуникации. По этой причине человек интернета может противостоять человеку телевидения так, как, к примеру, во времена изобретения газеты человек газеты противостоял человеку толпы.

Но степень воздействия каждой отдельной единицы коммуникации уменьшилась. Раньше при их нехватке и воздействие было выше. Фильм в прошлом мог сформировать человека и его будущую жизнь. Сегодня за день можно посмотреть много фильмов с нулевым воздействием на последующую жизнь. Это свойство развлекательного модуса, где задачей становится удержание людей у экрана, поскольку именно так создается прибыль для производителей. Фильмы прошлого во многих случаях имели и четкие пропагандистские задачи. Они были одновременно и пропагандистскими, и развлекательными.

Как динамика изменений ощущается и смена общественных состояний. Оттепель как исторический период приглушила пропаганду, свойственную СССР, в пользу чисто человеческих характеристик, которые в литературе и искусстве стали выходить на первое место вместо «правильных» с точки зрения идеологии. Перестройка была ускорением, брежневский застой — замедлением.

Устаревает даже политика и политические деления. С. Жижек констатирует: «Западная политкорректность («бодрствование») вытеснила классовую борьбу, создав либеральную элиту, которая утверждает, что защищает угрожаемые расовые и сексуальные меньшинства, чтобы отвлечь внимание от собственной экономической и политической власти ее членов. В то же время эта ложь позволяет альт-правым популистам представлять себя защитниками «настоящих» людей от корпоративных и «глубинных государственных» элит, хотя они тоже занимают командные позиции в экономической и политической власти. В конечном счете, обе стороны борются за добычу системы, в которой они полностью замешаны. Ни одна из сторон на самом деле не защищает эксплуатируемых и не заинтересована в солидарности рабочего класса. Подразумевается не то, что «левые» и «правые» являются устаревшими понятиями, как часто приходится слышать, а скорее то, что культурные войны заменили классовую борьбу в качестве двигателя политики» [1].

Мы — то, что мы читаем, слушаем, видим. Основные потоки информации приходят в наши головы извне, мы потребители, а не генераторы информации. И чем сильнее порождение информации, тем слабее наши возможности по защите от нее. Технологии становятся все сильнее, а человек биологически остается тем же, что и века назад.

Источники коммуникации существенным образом задают наше восприятие, именно оттуда мы получаем нашу картину мира. И для 59% украинцев интернет сегодня стал основным информационным источником [2 — 3]. Что касается россиян, то там данные таковы: «Более половины россиян являются активными пользователями телевидения и интернета — они смотрят телевизор и сидят в сети не реже нескольких раз в неделю (53%). Наиболее активные пользователи и телевидения, и интернета — опрошенные в возрастной группе 35-59 лет (61-64%). С 2018 г. данная доля сократилась на 9 п.п. Вторая по объему группа медиаактивности — россияне, которые пользуются интернетом, но не смотрят телевизор — 28%. С 2018 г. эта доля увеличилась на 15 п.п. Отказ от телесмотрения в пользу интернета наиболее характерен для молодежи: 69% среди 18-24-летних, среди 25-34-летних — 48%. Смотрят телевизор и почти не пользуются интернетом 17%» [4].

Телевидение в сильной степени контролируется государством, интернет — в меньшей. Это ведет к разным, иногда конфликтующим картинам мира в головах граждан. А они в свою очередь ведут к конфликтам между гражданами. «Телеграждане» вступают в конфликт с «интернетгражданами», поскольку их картины мира начинают различаться. Управляя этой картиной, государство управляет и страной.

И еще о постепенном снижении количества «телеграждан»: «Согласно исследованию Mediascope, в большинстве возрастных групп «ковидный» год изменил динамику объема просмотра телеканалов: в молодых группах он продолжил снижаться, в группах от 35 до 65 лет, напротив, в 2020 году несколько увеличился, но в 2021-м снова показал снижение. Весомый рост объема просмотров в течение последних двух лет зафиксирован в возрастной группе от 65 лет. 44 % пожилого населения пользуются интернетом хотя бы раз в месяц» [5].

Ситуация войны, которую нельзя называть войной, а только СВО, сделала актуальной проблему доверия к источникам информации, что всегда характерно для кризисных ситуаций. Социология дала следующие результаты [6]:

— «Государственные СМИ остаются источником информации с наибольшим кредитом доверия. В наибольшей степени доверием пользуются государственные телеканалы (42%), социальные сети (25%) и государственные информационные агентства (20%)»;

— «Две трети опрошенных частично не доверяют государственным источникам информации в освещении событий в Украине (65%). В полной мере доверяет 31% опрошенных. Чаще всего не доверяют информации о погибших и раненых со стороны России (42% от тех, кто хотя бы частично не доверяет государственной информации)»;

— «65% россиян считают преследование в интернете важной проблемой. При этом 24% опрошенных в той или иной мере сами готовы присоединиться к общественному порицанию, если сочтут это необходимым».

И последние данные о доверии к информационным каналам: «В новостях, касающихся освещения событий, связанных с военной операцией, респонденты в наибольшей степени доверяют государственным телеканалам (42%). На втором по популярности месте – новости из социальных сетей (25%). На третьем – государственные информагентства (РИА Новости, ТАСС). Явно выражена зависимость выбора информационного канала от возраста респондентов. В старшей возрастной группе (старшее 55 лет) около половины опрошенных назвали государственные телеканалы наиболее надежным, заслуживающим доверия источником информации (55%). Среди респондентов младше 25 лет так считает только каждый пятый опрошенный (20%). Для молодой аудитории больше выражено влияние семьи, близких людей на формирование информационной картины» (там же).

Информационный канал связан с возрастом, то есть картина мира в головах старшего поколения требует подтверждения, которое они могут обнаружить только на государственных каналах. Условные «еретики» идут в интернет.

Война вносит свои коррективы и в случае Украины. Сначала по общим данным: соцсети — 76,6%, телевидение — 66,7%, интернет без соцсетей — 61,2%, радио — 28,4%, печатные медиа — 15,7% [7].

Последний пункт отражает общую тенденцию по умиранию печатной прессы. Появление ее в свое время создало журналистику. Глядя на эту социологию, надо понимать, что изучать и преподавать сегодня надо совсем иную журналистику.

Потребление новостей не ориентировано на печатную журналистику. Соцсети основной источник информации для 77,9% мужчин и 75,5% женщин. Потом у женщин стоит просмотр телевидения — 70,4%, а у мужчин — интернет, не включая соцсети — 63,5%. И деление по возрасту самое яркое: 92% от 18 до 39 лет потребляют новости в соцсетях, 64% в возрасте от 40 до 69 лет — однотипно. Среди тех, кто старше 60 лет — 78% отдают предпочтение телевидению, а также радио — 36%. Интернетом без соцсетей новости читают 60% пользователей в возрасте от 30 до 59 лет, а печатными медиа — более 20% старше 60.

Можно поменять высказывание Луи Блана: скажи мне, сколько тебе лет, и я скажу тебе, что ты читаешь…

Дополнительно к этому, мы также забываем, что чтение в принципе не является основной деятельностью. И чем дальше мы движемся в непонятное будущее, тем яснее становится то, что типы нашего поведения принципиально меняются. Люди становятся, например, геймерами. При этом не подростки, например, в Германии составляют главную группу геймеров: «Наибольшее число любителей видео-, компьютерных- или других электронных игр оказалось среди людей от 30 до 39 лет и от 50 до 59 лет. Не чужды компьютерные игры и людям старшего возраста. Примечательно, что по сравнению с 2014 годом изменился и средний возраст «немецкого геймера» — теперь ему 37 лет, а не 31 как раньше. А вот соотношение мужчин и женщин впервые, как подчеркивают в Bitkom, оказалось практически 50 на 50″ [8]. С помощью игр можно вводить базовую информацию, но никак не текущую.

Игры действительно дают очень детальную информацию для пользователя, поскольку он «погружается» в образ. Например, как пропаганду фашизма можно в этом плане рассматривать и такое: «процветает массовое производство пластмассовых, картонных и создаваемых из прочих материалов моделей военной техники и военнослужащих (солдатиков) государств Оси. Из таких танков, но не картонных, а покрытых броней, отлитой на австрийском заводе Dortmunder — Hehler в г. Капфенберге и чешском Witkowitzer Bergbau und Eisenhütten Geverkschaft в Моравии, в годы Великой Отечественной войны обстреливали дедов и прадедов ныне живущих граждан и подданных государств антигитлеровской коалиции. К несчастью, современная индустрия развлечений и проведения досуга вот уже как минимум четверть века предлагает детям и взрослым самые разные формы участия на стороне войск Третьего рейха и его союзников…Особенно злостный, мировоззренчески разрушительный вред вызывает пропаганда фашизма, спрятанная в электронных играх.

Миллионами экземпляров по всему миру, включая Россию, поступают в продажу электронные игры. В них пользователям предлагается осуществить альтернативные боевые действия времен Второй мировой войны как от лица стран антигитлеровской коалиции, так и на стороне Третьего рейха или его государств — сателлитов. Более того, разработчики игрушек предлагают геймерам бонусы в виде нацистских наград за каждое удачно проведённое сражение против Москвы, Вашингтона, Лондона или Парижа. Выиграл миссию – получи нагрудный знак нацистов «За танковую атаку». Прошел ещё одну – звание лейтенанта, медаль «За участие в кампании на Восточном фронте 1941 – 1942». Далее – более высокие воинские звания, вплоть до генеральских погон, награждение Железным крестом, иными фашистскими орденами, и так – до завершения игры – победы Третьего рейха» [9].

Понятно, что это воздействие, хотя и достаточно слабое. Но оно несомненно есть еще и потому, что не контролируется в этом плане самим играющим. То, что проходит вне нашего осознания, абсолютно не замечается.

Пропаганда в принципе кодируется и воспроизводится во всех массово-ориентированных видах деятельности: в образовании, в медиа, в литературе и искусстве, а также в кино и телесериалах. Современные государства имеют то, что можно обозначить «мягкой пропагандой» в отличие от «жесткой пропаганды» советского времени.

Война и победа 1945 стали таким «обучающим» нарративом, который, к тому же, имеет право на постоянный повтор, что и происходит. Исследователи пишут: «Публичная коммеморация в виде мемориалов и памятников, агрессивное патриотическое воспитание детей и подростков последние 22 года, культ силы государства, культ победы, в котором Россия представлена освободительницей мира и Европы, а умершие за родину предыдущие поколения воспринимаются бессмертными, сформировали ориентированную на войну российскую идентичность» [10].

Идентичность является ответом на вопрос, кто я такой. И очень важно, чтобы ответ на этот вопрос был политически правильным. При этом любая страна хочет иметь позади себя правильное прошлое, что действительно важно.

Государство может стимулировать те или иные тенденции в массовом сознании. Л. Тагаева отмечает: «Российский политический режим строится на манипулировании патриархальными стереотипами, представляя наше общество как то, в котором есть некая «суперсемья», где мужчина — защитник, а женщина — мудрая хранительница домашнего очага. Где нет никаких геев. Где мужчина не может бить женщин. А если бьет, то за дело. Рисуется некая картина семьи, и государство пытается эту картину продавать. Насилие тоже один из идеологических компонентов этого политического режима» [11].

Своя пропаганда всегда доминирует в конкретном государстве. Ее сила не только в повторе, но и в определенной защите со стороны государства. Конкуренция с ней опасна, тем более Россия ужесточила понимание «иностранного агента» вписав туда расплывчатое понятие «иностранного влияния»: «Если ты учишься в иностранном университете или прочитал иностранную книгу — ты находишься под влиянием или нет? С точки зрения этого законопроекта можно любого человека, у кого, например, есть доступ к иностранным источникам информации, признать иностранным агентом. Литература, музыка, общение с друзьями-иностранцами — по сути все это может считаться средством иностранного влияния» [12].

Это построение все более контролируемого информационного пространства. Но оно не может рассматриваться как аналогичное советскому, поскольку интернет вносит свои коррективы. В советское время был чистый монолог, сегодня — моделирование диалога. Можно только усиливать мощность своей информации, чтобы оттеснять чужую. Или делать ее более привлекательной. Отсюда появление многочисленных телевизионных ток-шоу, где работают не только смыслы, но крики и шум, что и привлекает зрителей, поскольку принципиально новой информации там особенно нет. Управляемая политика держится на управлении информацией.