Трупи лежали біля дороги, було дуже небезпечно: історія подружжя, яке вижило у Маріуполі

– Врачей нет, лекарств нет. Все прячутся. Он ходить не может. Я его не понесу. Костылей или палки у нас тоже не было. Нам ничего не оставалось, как лежать между двумя стенами, мы прятались там, – рассказала Мария.

Попасть в госпиталь им помогли волонтеры.

– Хирург говорит: у тебя кровотечение идет, никак не можем остановить, – вспомнил мужчина.

Александра хотели оставить в больнице, но он знал – Мария дома одна. Все окна выбило от снаряда, оставить ее ночевать в разбитой квартире он не мог, поэтому самостоятельно доковылял домой.

— Я спряталась в шкаф, потому что услышала, что кто-то открывает квартиру. А я знала, что муж останется в больнице. Думаю, ну все – это мародеры. А их было много к тому времени. Люди уехали, а квартиры все свободны, – вспомнила женщина.

Если бы в ту ночь Александр остался в больнице – он бы попал на Азовсталь. В это время госпиталь перевезли в подземные бункеры обоих сталелитейных заводов — Азовсталь и Ильича.

На следующий день, когда пришли на перевязку, в больнице было пусто. А супругам помогли попасть в бомбоубежище — так они называли архив, расположенный в подвале одной из районных администраций. Маленькие комнаты пристроили для жизни. Там пробыли десять дней.

Дорога длиной в жизнь – так Мария с Александром называли путь на перевязку. А еще такое название было у одного из их творческих проектов в мирной жизни.

— Плотные и постоянные обстрелы, он хромает, а я бегаю вокруг него. Я не могу помочь ему. И вот одна остановка между домами, пройти буквально 5 минут, а мы шли полчаса. И не погибли. Перевязки нам назначали через день-два. Мы идем на перевязку, а все, кто в бомбоубежище – молятся за нас, — рассказала Мария.

В том подвале было до 40 мариупольчан. Районную администрацию и соседние дома в упор расстреливали два российских танка. Затем начался пожар, но они выжили. Весь этот страх Мария пережила с иконой в руках.

– Я ее прижала к себе. Я думала, что сломаю ее. Я не умею читать молитвы. Я просто у Бога просила защиты, – призналась женщина.

Административное здание уничтожили. Все, что у людей было с собой, сгорело. Им пришлось возвращаться в разбитые квартиры.

Они вышли из убежища и увидели военных с отметкой Z. Супруги поняли — город оккупировали. Появились блокпосты.

– Мертвые лежали у дороги. Около нас там недалеко комбинат Ильича, там было ужасно – трупы лежали несколько месяцев. Там были и местные, и военные, и каждый, кто выходил за водой или по другой нужде — не возвращался. Там было очень опасно, – вспомнили супруги.

Мария и Александр вернулись домой. Без света, газа выживали как могли. Все, что ценного имели в квартире, обменивали на еду и дрова.

— Идет мимо нас этот “зет”. А мы так волновались, думали, что нас заберут – кто-то сдаст. Он шел-шел, остановился и говорит: Хлеб надо? Мы переглянулись. А я говорю: Вы что, волшебник? Я такая острая на язык, это у меня от отца, наверное. Меня аж подрывало! Я должна у него хлеб брать? Я могла его купить. А они разбомбили все магазины, – сказала Мария.

Но военный две буханки таки дал: одну супруги взяли себе, другую отдали немощной соседке. Хлеб приносили не от “большой” любви к мариупольчанам — они пытались показать опеку, потому что у них был такой приказ, объясняют Сладковы.

– Мы на улице что-то варим, а к нам подходят и говорят: Мы привезли генератор. Это на весь дом. И начинают меня фотографировать, – рассказала женщина.

Но именно благодаря этой такой “опеке” и пропагандистскому видео Марию разыскал сын. Он думал, что родители погибли, потому что никакой связи не было.

— Он говорит: Мама, когда мы вас искали, руки-ноги отдельно валялись, мы не понимали, где чьи тела. Пришли в вашу квартиру, а там кровь, я думал, вы умерли. Но он не отчаялся, через соцсети продолжал нас искать. Выложил фото, где я в вышиванке, а Александр флагом накрылся. Я говорю: Сын, ты что? Он говорит: Мама, у вас все такие, других нет! – вспомнила женщина.

В конце мая они купили пакет мобильной связи “ДНР”, им нужно было известить друзей и знакомых, что живы. Многие их коллеги уже сотрудничали с оккупационными властями.

К ним тоже приходили, предлагали. И это дало сигнал, что нужно выезжать, потому что проукраинскую позицию они имели еще в 2014 году, и об этом знали все.

Мария не боялась слушать радио. И однажды в эфире услышала собственное стихотворение о Мариуполе. Его читали дети.

Это так вдохновило супругов, что они решились покинуть город. Денег не было, чтобы уехать, поэтому они по себестоимости сдавали духи, которыми торговали раньше.

– Я был на рынке, они в городе уже начали работать, и меня увидел наш бывший клиент. Я так понял, что он начал сотрудничать с оккупантами, потому что он бывший полицейский. Увидел нас, подходит и говорит: Вам нужно срочно уехать, — рассказал Александр.

Тогда в городе начались зачистки с конкретными списками и именами. Эти списки составляли главы домов или домовых комитетов.

Не только говорили, кто имел проукраинскую позицию, но и давали перечень квартир, откуда уехали люди, туда заселяли чужих. Только в их дом за это время приезжали трижды.

Мария и Александр одолели 50 блокпостов – последний в Васильевке. Это была длинная дорога окольными путями через “серую зону”. Они выехали благодаря знакомым из Днепра, потому что сопровождали немощную женщину — пожилую маму одноклассницы Александра.

Сейчас супруги живут в Павлограде. Они работают, делают постановку по пьесе, написанной Марией еще в Мариуполе. Они хотят посетить все мариупольские хабы. Ездят из города в город и общаются с такими же, как они.

В прошлом году Мария и Александр Сладковы стали студентами – будут культорологами. Они верят, что вернутся в родной Мариуполь и будут вместе его отстраивать.