Исполнитель из Мариуполя Requitir, настоящее имя которого Егор Литвиненко, стал узнаваемым благодаря своему треку Флешбеки, в котором отдал честь родному городу.
В интервью Фактам ICTV Requitir рассказал о семье, почти в полном составе работавшей на Азовстали, а также о том, как рашисты расстреляли автомобиль с его приятелем.
— В песне Флешбеки поется, в частности, об Азовстале. Ты и семья напрямую связаны с Мариуполем и этим заводом?
— На данный момент из Мариуполя все уже выехали. Относительно Азовстали, то там работала вся семья, кроме меня и бабушки. Бабушка ранее там работала в санэпидемстанции, но в 90-тые бросила, чтобы всю себя посвятить внукам.
Дед у меня лет 20 работал начальником цеха на Азовстали. Когда родители уехали в Донецк, то я два года прожил с дедушкой, пока они там налаживали жизнь, обустраивали жилье. Дед тогда как раз вышел на пенсию. У него было человек 800 в подчинении, из которых 80% — это бывшие зеки. Они его Папой называли, так как очень уважали.
Он очень строгий, но справедливый. Например, если он знает, что парень только откинулся, при этом хорошо работает, но у него мать болеет, то дедушка выпишет премию. Также он записал его в бурсу. Потом он перешел из цеха в начальники. Дед многим помог вырасти. Даже когда я с ним ходил по городу, то к нему часто походили: Виталий Иванович, спасибо!
На день рождения ему классные часы подарили, а на 75-летие он пел песню с Могилевской о проходной. Он, кстати, тоже любит петь. Вот так… Поэтому дед у нас в семье очень уважаемый человек.
Родители тоже работали на Азовстали, а затем в Метинвест перешли. Сестра на заводе работала до 2019 года, а тетя вплоть до 24 февраля 2022 года.
— Как сейчас обстоят дела?
— Мне скинули видео, на котором мой дом разрушен. На том месте, где был дом, просто пустырь.
— Там даже руин не осталось.
— Также есть история с Волгой деда. Он в 90-х ее еще купил. Потом копил деньги на Mercedes, но отдал деньги моему отцу на квартиру. Я в 13 лет дал слово, что вырасту, заберу машину и буду за ней всегда следить. Однако россияне ее забрали. Они обчистили гараж. Для меня это личная потеря. Я был готов ее забрать. Я хотел туда мотор BMW поставить, посадить на диски, покрасить.
На самом деле меня Волга расстроила больше, чем дом. Я очень люблю машины просто.
— Вся семья — работники завода, а ты пошел в музыку. Как выбрал для себя эту стезю?
— В детстве я фанател от Nirvana, даже есть тематические тату. Я все переслушал у них, начал играть на гитаре. Папа как-то говорит, мол, “Вы хотите группу, а петь не умеете”, поэтому отправил меня заниматься.
Затем я переехал в Донецк, где занимался спортом, промышлял металлоломом. У меня там была обустроенная жизнь, хоть музыка и отошла на второй план. В один момент это все закончилось (речь идет о 2014 годе — Ред.).
В Киеве я не хотел жить, так как Донецк мне больше нравился. Потом меня товарищ позвал в группу, в которой я играл на гитаре. Был период в шесть лет, когда просто в стол писал. В 2021 году принял решение об уходе из группы.
Я тогда решил идти в “русскую попсу”. Я был проукраинским человеком, но также присутствовало понимание, что денег заработать в украинском шоу-бизнесе крайне сложно. Я писал песни на русском, но когда уже начались слухи о танках на границе, то сразу решил, что ни в какую РФ принципиально не поеду.
Если честно, то россияне меня кумарят. Я был когда-то в Москве.
Они там (в РФ — Ред.) вонючие, грязные. У нас, например, люди из села едут в машине, то женщина будет в платье, все опрятные. То есть это нормально. А там совсем все наоборот. То, что они чмони — я полностью с этим согласен. Это мрак.
— А как же написанные на русском песни?
— На момент начала полномасштабного вторжения у меня лежали хорошие демки на русском. Первая мысль была — выпускать. Но потом, когда я был в Карпатах и поставил в наушниках Скриптонита, то меня как током ударило. И тогда пришло решение, что песни я буду делать на украинском.
Тем более мне хочется делать по-настоящему вайбовую и стильную украинскую музыку.
— Какой фидбек от людей тебе запомнился больше всего, в частности от военных?
— Мне писали пацаны с передка. Даже под постом в Instagram с Флешбеками военный с фронта написал, что классный трек и добавил: от офицера ВСУ честь. Я тогда ах**л. Респект от пацанов с передка — это самое лучшее.
— Насколько уместно сейчас вкладывать большие деньги в клипы, продакшн и прочее?
— В продакш — нет. На мой первый клип Флешбеки я не могу смотреть. Мне сказали взять хореографа. Я взял. Я двигаюсь, как… А относительно второго клипа мне пацаны сказали: банка пива и все будет. Бюджет Флешбеков $1 800, а второго — $350.
Я умею договариваться. Я из сферы креатива и рекламы, поэтому многие вещи получаю по себестоимости. В частности, на рынке 3D-модель, как в клипе, стоит около $2 тыс. Я со своей стороны им помогаю, чем могу. Например, пишу музыку для их материалов.
Ремарка: речь идет о клипе на песню Моє море темне, в котором есть 3D-модель автомобиля BMW. Дело в том, что товарища Егора в таком авто расстреляли в Мариуполе в апреле 2022 года. Кроме того, также на BMW сам артист попал в ДТП во время блэкаута в Киеве.
Однако на промо я не скуплюсь. Я, конечно, не major-артист, но выше среднего. В среднем промо трека $1,3 — 1,4 тыс. Малыши столько не тратят, они верят, что слушатель сам найдет их музыку.
Однако если бы не было войны, нормально вкладывать в трек от $10-12 тыс. Сейчас максимум — это $3 тыс. Возможно, некоторые типа сознательные артисты скажут: лучше бы ты задонатил. Но, во-первых, откуда вы знаете, что я делаю в плане донатов, а во-вторых — как иначе обо мне услышат. Органики в украинском шоу-бизнесе нет, пока ты не топовый артист, песни которого прям ждут. Я считаю, что вкладывать надо, но с умом.
— Ты из Донецкой области и большую часть жизни говоришь на русском языке. Как ты смотришь на позицию, чтобы украинский шоу-бизнес был украиноязычным?
— Только украинский! Мы жили в адской экспансии. Сейчас момент того, что российский рынок вышел, а у нас никого не осталось. Я в обычной жизни перехожу на украинский, особенно если где-то в обществе нахожусь. Я никогда не буду спорить и делать из этого проблему. Культура должна быть на украинском. Это даже не обсуждается.
К сожалению, но часть семьи у меня оказалась сепаратистами. Я больше с ними не общаюсь. Это решение было тяжелым, но пошли они… Это случилось после Бучи.