Павел Казарин: Лучшие книги о войне пишут люди, которые до войны никогда не писали

Накануне полномасштабного вторжения ведущий Утра в большом городе на ICTV Павел Казарин выпустил свою дебютную книгу Дикий Запад Восточной Европы. Это его авторская хронология ключевых событий, которые повлияли на историю и идентичность Украины, начиная с 2014 года.

Осенью издание признали Книгой года ВВС. Эссеистика. На протяжении всего 2022-го журналист планировал проводить презентации книги по всей стране. Однако успел представить ее только в Мариуполе, за несколько недель до полномасштабной войны.

Несмотря на это, уже продано более 10 тыс. экземпляров его книги, и сейчас готовятся новые тиражи. Пусть только сейчас, но презентация книги состоялась и в Киеве, на которую собрался аншлаг ценителей его публицистики.

уже более года не ведет телеэфиры, потому что защищает страну в рядах Вооруженных сил. Пока он находился в ротации, Факты ICTV пообщались с ним в родной телестудии и расспросили, как его изменила война.

— На телеканале и, в частности, в родной студии Утра вы не были уже больше года. Есть ли ощущение ностальгии?

— Именно в этой студии мы прожили 8 лет нашей телевизионной жизни — можете представить, насколько она для меня “заминирована” воспоминаниями и эмоциями. Очень теплые воспоминания… Я, Юлия Зорий, Антон Равицкий, а потом и Сергей Лиховида, мы здесь прожили очень важную для нас часть жизни.

— Ваш крайний эфир был 24.02.2022, каким вы его помните?

— Я помню, что проснулся не от часов, стало понятно, что началась война. Я ехал на эфир — было странное ощущение, не было понятно, как его вести.

Все, что мы готовили заранее — потеряло смысл, и тот эфир — это был такой двухчасовой стендап… Никогда не забуду!

Тогда было два основных тезиса: это оперативная информация о том, где они (россияне — Ред.) продвигаются, где происходят бои и что вообще происходит в стране, и во-вторых, это история о том, что сохраняйте спокойствие и чистите пулемет. Потому что все были очень напуганы (и я тоже), но с этим страхом надо было справиться. Мы пытались инвестировать именно в эту тему.

— Как вы тогда преодолевали этот страх, чтобы не транслировать его и без того напуганной публике?

— Я ехал на эфир, помню было очень не по себе. Чтобы не дрожал голос (потому что мы не могли себе этого позволить), ну, так что-то ставишь на радио и подпеваешь. Надеюсь, мне это удалось, удалось справиться с собственным волнением, чтобы никого им не заразить.

— Как вы решили пойти в ТрО и как впоследствии попали на фронт?

— 25 февраля я пошел в военкомат, и тогда все военкоматы отправляли людей именно в силы территориальной обороны. Когда закончилась Киевская операция, просто бригады территориальной обороны, которые были сформированы на Западе, Юге, в Центральной Украине, начали отправлять в зону боевого столкновения, которая на тот момент переместилась наВосток.

Про Львовскую, Ивано-Франковскую или Закарпатскую тероборону шутят люди, которые понятия не имеют, где именно эти бригады сейчас выполняют свои обязанности.

Например, последний месяц мы были в Бахмуте с одним из батальонов 125 бригады территориальной обороны, которая была сформирована в городе Львов, а сейчас она воюет непосредственно на передке, на Лиманском направлении, на Бахмутском направлении и так далее.

За последний год нам пришлось проехать ну почти всю линию фронта: с севера Харьковской области до Николаевской. Единственная, наверное, область, в которой я лично еще не был во время войны — это Херсонская.

— Как военная служба помогла открыть в себе новые качества?

— В армии самый большой скилл, который понадобится любому — это умение тянуть. Переступать через усталость, через бюрократию, через эмоциональное выгорание. Ведь у многих и было, и есть ощущение, что вот пойду сейчас в военкомат, попаду в армию, совершу какой-то подвиг и героем вернусь домой, а потом ты понимаешь, что все складывается не так.

И тогда надо эту службу именно тянуть, это именно работа, которая иногда очень изнурительная, не всегда приятная, но ее просто надо делать, каждый день, из недели в неделю.

— Этот опыт пришел в вашу жизнь через войну. Тем не менее, почему он стал полезным для вас?

— Мне действительно было бы очень трудно объяснить себе, если бы я не пошел в армию после начала полномасштабного вторжения. Нет, я, наверняка бы, смог придумать какие-то объяснения, почему я не там, но не уверен, что я бы сам в эти объяснения верил.

— Успели ли соскучиться за основной профессией через год вне ее и видите ли себя в ней после войны?

— Это очень круто, что у моих коллег есть возможность работать. Когда я зашел в это здание, в котором прожил почти 8 лет, было ощущение: хорошо, что есть кому оставаться в журналистике. Потому что журналистика тоже очень важна, особенно в условиях войны, и если кто-то держит это направление — от этого выигрывают все.

Что именно я буду делать после войны, зависит от нескольких дополнительных вопросов. Первое — когда именно эта война завершится, как именно она завершится и буду ли я жив и комплектен. Если я буду живым и комплектным — это будет один ответ, если живым, но не очень комплектным — ну, тогда это будет другой ответ.

— Почему для вас было важно, чтобы первая (и единственная) презентация Дикого Запада Восточной Европы состоялась в Мариуполе? Как позже оказалось, это было очень символично.

— Эта книга увидела свет накануне войны, у нее была только одна презентация в феврале 2022 года в Мариуполе. Примерно за три недели до полномасштабного вторжения. Я не суеверный человек, не верю в символизм, но я рад, что у меня была возможность побывать в этом городе перед войной и перед оккупацией.

В этой книге есть много упоминаний о тех городах, которые сейчас непосредственно на линии соприкосновения или временно оккупированы. И там есть даже отдельная глава, посвященная моему Крыму.

— Как путевые записки сформировались в авторскую хронологию событий?

— Очень выгодно быть публицистом, ты всегда на протяжении своей профессиональной жизни что-то пишешь, а потом эти заметки могут становиться такими ступеньками к написанию какой-то книги. Так же произошло и в этой книге. Я всегда говорю, что она писалась в течение последних семи лет. Семи лет, которые предшествовали полномасштабному вторжению.

И мне повезло, что я успел ее выпустить до войны, потому что если она бы не пошла в типографию до 24 февраля, то она бы уже не пошла в типографию никогда.

— Эта документальная история побуждает читателя или все же ставит перед фактом?

— Вы знаете, говорят, что все книги делятся на исповедь и проповедь. Вот в этой книге хватает и первого, и второго.

— Когда пишете, как представляете своего читателя?

— Обычно я пишу в формате “письмо умному другу”, такому, который, возможно, не погружен в события, но он тебе доверяет и ты ему доверяешь, и он просто просит, объясни мне свое мнение о том, что происходит вокруг. И ты именно так с уважением пишешь свой взгляд на события, которые происходят вокруг, тому человеку, которому доверяешь.

— До полномасштабного вторжения вы уверяли, что у книги не будет продолжения, ведь она рождена, собственно, войной и оккупацией. Изменили свое мнение за этот год?

— Я не знаю, будет ли продолжение. Я не знаю, что будет со мной в течение этого года даже.

Но я знаю точно, что лучшие книги о войне пишут люди, которые до войны никогда не писали. Потому что на самом деле лучшие книги о войне — это не об удовольствии их писать, это о необходимости их писать.

Люди просто выплескивают на бумагу всю эту боль, которую носят с собой. Именно так рождаются новые Хемингуэи или Ремарки.