Глава ВСП Григорий Усик: «Большую палату Верховного суда надо реформировать, но никаких переаттестаций судей»

После политического краха Верховного суда в фокусе основного внимания Высший совет правосудия (ВСП). На прошлой неделе ВСП утвердил новый состав Высшей квалификационной комиссии судей (ВККС), и дал старт обновлению крови всей судебной системы, куда как можно быстрее должны влиться две тысячи новых судей.

Однако способен ли ВСП, отвечающий за независимость, добропорядочность и наказание судей-нарушителей в рамках всей судебной системы, взять на себя лидерство в процессе продолжения судебной реформы? Именно сейчас, в острый кризисный момент, когда Верховный суд и его новый глава не имеют достаточно доверия, а у власти есть карт-бланш на новый виток реформы в своих интересах.

Сможет ли ВСП стать силой, которая способна:

• аккумулировать на своей площадке интеллектуальную, профессиональную и организационную составляющие реформы;
• отстоять Верховный суд и всю систему перед властью и политическими элитами, не заинтересованными в реальном продолжении реформы;
• наконец-то объединить усилия судебной ветви власти и общественности, которая все эти годы была драйвером судебной реформы.

Об этом и не только мы достаточно откровенно поговорили с главой ВСП Григорием Усиком.

Об ударе Князева, альма-матер Кивалова и конкурсах без гарантий

— Григорий Иванович, суду не доверяют в украинском обществе. И то, что случилось с бывшим председателем Верховного суда Князевым, лишь показало степень гнилости системы, которая заражает любые реформы. Вы согласны?

— В нашем обществе всегда отождествляют всех судей со взяточниками. Но я никогда не соглашался и сейчас не соглашусь с этим. Какой бы удар ни нанес по судебной системе Князев, подавляющее большинство судей порядочны и профессиональны. Проблема в том, что в обществе не удовлетворен запрос на справедливость. Поэтому требования к судьям максимально высокие, и нарушения с их стороны вызывают большой резонанс, подрывая доверие людей не только к суду, но и к государству. Но здесь как раз важно не перегнуть палку в определениях. Чтобы не унижать достоинство судей, честно делающих свое дело. А их много в Верховном суде и судебной системе в целом.

— Однако Верховный суд, который формировался на условиях конкурса и должен был стать драйвером изменений в судебной системе, после ареста и отстранения Князева спешно избрал своим председателем представителя «старой гвардии» Станислава Кравченко. За которым стоит ОПУ и влиятельный председатель Кассационного гражданского суда ВС Борис Гулько.

— Я не могу отождествлять победу Кравченко с тем, что власть в Верховном суде взяла «старая гвардия». У Кравченко действительно большой опыт работы председателем Кассационного уголовного суда в составе ВС. Но, наверное, половина Верховного суда — это судьи, которые никогда не работали ни с Кравченко, ни с Гулько и вообще пришли в судебную систему чуть больше пяти лет назад. Это ученые, адвокаты, смежники… Почему они тогда таким большинством голосовали за Кравченко? Может потому, что судьи осознают: для того чтобы Верховный суд устоял после такого громкого скандала и реформировался, ему нужен опытный и предсказуемый председатель.

— Князев успешно прошел конкурс в ВС в 2017 году, он был образцом для системы — за несколько недель до краха ему пожимали руку прокуроры и судьи Верховного суда США. А потом общество и западные партнеры ждали как минимум сигнала от судей: урок усвоен, мы готовы меняться. Но «закрытый клуб» выбирает себе лидером судью с «богатым опытом»: негативным выводом Общественного совета добропорядочности (ОСД) за 2017 год, когда он претендовал на должность судьи ВС; судебными решениями, бывшими предметом рассмотрения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), которые он скрыл; проблемами с декларированием гектара земли в Козельце; решениями в отношении Пукача по изменению содержания под стражей на подписку о невыезде.

— Вы, наверное, представляете мнение большей части общества, общественности, но мне кажется, что оно сложилось не совсем объективно. Можно ли вообще сравнивать Кравченко и Князева? Да, у Кравченко непростой жизненный и профессиональный путь. Возможно, с ошибками, но он перед вами, как на ладони. Со всеми плюсами и минусами. А сколько работал в судебной системе пан Князев? Если не ошибусь, лет пять. И где он работал? В одном суде в Николаеве. И это суд первой инстанции. Для меня эта идеальная репутация «чистого листа» — более тревожный сигнал, чем разноплановый опыт. Я не думаю, что человек сделал свой позорный выбор, став председателем ВС. Что-то у этого человека было внутри, что подтолкнуло его к такому раньше.

— Почему не сработала система отбора?

— Это на уровне морально-психологических качеств человека. И украинские, и международные эксперты ограничены в инструментах, которые могут выявить это. Последние вообще живут в другой среде и не понимают нашего контекста. Но Князев вырос в определенных условиях, он начинал свой жизненный путь в школе, потом учился в вузе.

— Ну, Одесская юридическая академия одиозного Кивалова, где в наблюдательном совете до сих пор числится Портнов, наверное, формирует специфическое мировоззрение.

— Можно и так сказать. Уже на этапе обучения человек начинает анализировать реальность. Менять ее, опираясь на свои ценности, или приспосабливаться. Здесь так можно, здесь так делается, это проходит и дает свой результат. Вот с этим извращенным пониманием он весьма грамотно строил свою карьеру. Для меня он был как образец — молодой, перспективный, грамотный, правильно нацеленный. И тут такая жадность к деньгам. Суммы, которые озвучило Национальное антикоррупционное бюро (НАБУ), не укладываются в какие-то разумные рамки вообще. Вопрос, можно ли стопроцентно раскрыть такие черты на этапе отбора? Не уверен. Поэтому только превенция в виде неотвратимости наказания. Несмотря на должность, личность или большое уважение к ней.

— Сейчас возмущенные люди говорят о необходимости пожизненного заключения для топ-чиновников. К тому же все произошло в условиях войны, что делает это преступление еще циничнее.

— Для меня крайняя степень наказания не ключевое, только, как я уже сказал, неотвратимость наказания. Причем на всех уровнях и этапах. Даже если судья допускает незначительное дисциплинарное нарушение, он должен понимать, что уже это может быть крахом его карьеры. Нам надо унифицировать конкурсные отборы. К тому же постоянный дисциплинарный контроль и неотвратимость наказания в комплексе дадут результат. Ведь на Западе тоже выявляют коррупционеров, потому что никакая характеристика или справка не открывает душу человека.

О сокращении Большой палаты, вреде переаттестации и дисциплинарке

— За несколько дней до голосования за нового председателя ВС было общение в Zoom, где судьи, в том числе влиятельные председатели кассационных судов, обсуждали возможную реформу Большой палаты ВС. Глава парламентского комитета по вопросам правовой политики Денис Маслов не случайно вписал в постановление ВРУ пункт об оптимизации судебной системы. Под вывеской перемен Банковая легко может перезапустить Большую палату. Сейчас там 21 судья, после перезагрузки может стать 10–15. Чем меньше людей, тем легче контролировать. А в Большой палате ВС подают жалобу на решение Высшего совета правосудия о привлечении судей к дисциплинарной ответственности. Контролируемая Большая палата (БП) является петлей еще и на шее ВСП, которая увольняет из системы судей-нарушителей. Именно в Большой палате слушают и апелляции по всем делам в отношении президента, парламента, ВСП и Высшей квалификационной комиссии судей.

— Перезагружать, перезапускать… Это не всегда эффективно, тем более в момент кризиса. Даже западные эксперты говорят, чтобы мы не делали поспешных шагов. Нужен один шаг, но взвешенный, с прогнозируемыми результатами. К сожалению, у Высшего совета правосудия есть лишь один способ влиять на решения власти и законодательство: мы предоставляем обязательные консультативные выводы на законопроекты субъектов законодательной инициативы. Они могут быть учтены либо нет. Но тема предоставления ВСП права законодательной инициативы уже давно дискутируется. Высший совет правосудия мог бы стать профессиональной площадкой для обсуждения законопроектов в рамках судебной реформы. Где обязательно были бы представители законодательной и судебной власти, экспертное и гражданское сообщества. А парламент уже принимал бы свое окончательное решение. Тогда можно было бы говорить о минимизации политического влияния на реформу.

— Банковая контролирует парламентские комитеты и большинство. Если власть все же пойдет на реализацию плана, который я вам озвучила, как вы будете отстаивать Верховный суд и судебную систему? Иначе ВСП можно смело вписывать в пул тех, кто согласовывал кандидатуру Кравченко и будущую чистку с ОПУ.

— Я не собираюсь подтверждать либо опровергать мою или ВСП близость к офису президента. В моей практике председателя ВСП еще не было таких законопроектов, где мы четко не высказали бы свою позицию, если с чем-то не согласны. Последний вывод ВСП предоставил к законопроекту о службе дисциплинарных инспекторов. Все зависит от того, какие будут предложения. Что касается моего личного мнения, то еще будучи судьей Верховного суда, я считал, что Большая палата в таком количественном составе неэффективно исполняет возложенные на нее обязанности. В том числе по соблюдению постоянства судебной практики. Объясню, почему.

Раньше судебная практика формировалась на пленумах ВС всем составом Верховного суда. Заранее рассылали предложения судьям и судам, их обсуждали, а потом вносили индивидуальные или консолидированные предложения. Окончательное решение принимал пленум. Сейчас Большая палата объединяет по пять представителей от каждой юрисдикции Верховного суда — административной, гражданской, уголовной и хозяйственной. И при решении вопроса одной юрисдикции, другие вообще к этому никакого отношения не имеют. Потому что у них другая специализация. И получается, что эти пять человек с помощью членов БП, которых они перетянут на свою сторону, определяют правовую позицию для судей всей судебной системы. Даже не для суда. Ну, разве это эффективно? Надо признать, что эта часть реформы не удалась.

— Ваши предложения?

— Полномочия об определении постоянства судебной практики надо вернуть пленумам ВС. А Большой палате оставить обжалование избирательных решений. К тому же дисциплинарные решения ВСП, к чему обязывает закон, — и это мировая международная практика. А еще — определение юрисдикции, где рассматривать ту или иную категорию дел, потому что это самый быстрый способ, и он не влияет на постоянство. Все. И для этого достаточно с учетом должности председателя ВС 13 членов БП, по три из каждой кассации.

— Вы это уже с кем-то обсуждали ? А то вы как-то слишком синхронно с Банковой хотите ударить по Большой палате.

— Нет, это мое личное мнение, которое я вам именно сейчас озвучил. Мне, возможно, вообще не совсем этично говорить о реформировании Верховного суда, потому что я сам судья ВС. Но на деятельность Большой палаты ВС сетует не только общественность, но и судьи, адвокаты. Судьи не могут четко определиться с правовой позицией. Сегодня одна правовая позиция, а через полгода или год — другая. Что это тянет за собой? Судьи выносят решение, а пока оно дойдет до кассационной инстанции, эти решения отменяются, потому что уже другая правовая позиция ВС. Адвокаты, готовя клиенту дело-иск, применяют действующую правовую позицию. Пока доходит до правовой инстанции, все изменилось. Так же и ученые не понимают, что происходит.

— А рассмотрение апелляционных жалоб в спорах касательно решений в отношении президента, парламента?

— Да, роль апелляционной инстанции в этих случаях должна выполнять Большая палата. Но я здесь связи с волей Банковой не вижу. Все решения БП публичны. И у нас уже не тот уровень развития гражданского общества, когда суд может открыто подыгрывать власти. Даже из-за инстинкта самосохранения.

— Переаттестация судей Верховного суда и сокращение состава всего ВС, которое планировала Банковая еще в 2019 году?

— Я категорически против. Не вижу смысла в переаттестациях, если недобросовестных и некомпетентных судей можно выявлять, в том числе путем дисциплинарных производств. В чем проблема, зачем снова заводить этот круг переаттестации?

— Возможно, в том, что дисциплинарная функция ВСП больше двух лет заблокирована.

— Да, у нас больше трех лет не работает ВККС, больше года не работал ВСП и больше двух лет бездействует механизм дисциплинарной ответственности судей за нарушения. В шкафах лежат девять тысяч (!) дисциплинарных производств. Это именно о превенции и неотвратимости наказания на всех уровнях. Но нет смысла придумывать переаттестацию, когда у нас есть действенный механизм, который надо срочно применять.

— Закон о службе дисциплинарных инспекторов недавно приняли в первом чтении, но он несовершенен — 15 лет стажа для инспектора, по мнению экспертов, слишком много.

— Но это одно из предложений западных партнеров. Раньше эту процедуру осуществляла дисциплинарная палата ВСП. Почему вообще появилась идея разграничить дисциплинарную инспекцию и основной состав Высшего совета правосудия? Чтобы уменьшить субъективное влияние и подход членов ВСП на этапе предварительных проверок производств судей-нарушителей. Финальное решение за Советом, но подготовка аргументов — за независимой дисциплинарной инспекцией. Законом от 2021 года была остановлена дисциплинарная функция ВСП, но, к сожалению, не предусмотрены переходные положения. Хотели, как лучше, а вышло, как всегда.

— Это ужас. И очевидное отсутствие коммуникации между законодательной и судебной ветвями власти. Каждому будущему Князеву — свой закон без переходных положений.

— Недосмотрели так же, как необдуманно ликвидировали и ВККС. Это подточило судебную систему изнутри. Расслабило. «Можно все» — таким был реальный сигнал, тогда как вроде бы шла реформа. Но я не соглашаюсь с тем, что ВСП — это только карательный орган. Нет. Первая четко прописанная законом функция ВСП — обеспечение независимости судебной власти, вторая — формирование добропорядочного профессионального судейского корпуса. И только третья — дисциплинарная функция.

— Однако с учетом масштабности коррупционных кейсов в судебной системе вот-вот будут подозрения судьям ВС, работавшим в связке с Князевым, — дисциплинарная функция сейчас главная. Маслов обещает, что закон вскоре примут во втором чтении. Будут ли там изменения? Что за люди сейчас вообще принимают решения и драйверят судебную реформу? Кто может предложить почистить Большую палату или сократить Верховный суд? Смирнов? Татаров? Ермак?

— Я общаюсь лишь с главой профильного парламентского комитета Масловым. Точка. Что касается изменений в законопроекте, то сложно предположить, что они будут существенными. Возможный вариант — поставить инспекторов на один уровень с судьями ВС, сделав минимальный стаж десять лет. Априори нельзя поставить начинающего юриста проверять дисциплинарную жалобу о привлечении к ответственности опытного судьи кассационной инстанции. К тому же, несмотря на военное положение, всю процедуру отбора при формировании института дисциплинарных инспекторов нужно соблюсти. Качество — самое главное. На это уйдет примерно до трех месяцев, во время которых жалобы будет рассматривать ВСП по старой процедуре.

— Но заканчиваются сроки давности, и кому-то из судей-нарушителей точно «повезет». Вопрос — кому? В дисциплинарных производствах в отношении судей ОАСК скоро закончатся сроки давности. Какими будут ваши приоритеты рассмотрения этого пласта нарушений? Как вы для себя будете определять, кто в первую очередь, кто — во вторую?

— Впереди тщательная аналитическая работа по длительности и тяжести жалоб. Хотя понятно, что это будет вызывать критику. Дескать, предвзятый подход, избирательность и тому подобное. Поэтому, скорее всего, надо идти по критерию срока. Тогда никто не спросит, почему вытащили мое производство, а чье-то лежит. Таким образом можно сразу избавиться от пласта дел, сроки которых могут закончиться, а таких хватает еще с 2019 года.

О круге Князева, «жирном куске» Сальникова и поддержке на выборах главы ВСП

— В истории с Князевым фигурируют два члена ВСП — опытная Оксана Блаживская и Юлия Бокова. Они открыто общались с адвокатом-посредником Олегом Горецким, приехав на его машине на форум председателей хозяйственных судов во Львов. И Блаживская с Боковой, и Горецкий с Князевым присутствовали на всех рабочих и закрытых мероприятиях, после чего судьи вслух заговорили о бэк-офисе Князева. Также наше издание опубликовало информацию источников, утверждающих, что в ВСП сформировался круг из семи членов, имевших неформальные отношения с Князевым.

— Да, все это было предметом нашего внутреннего обсуждения. Мы собрались и сами между собой все выясняли. И Блаживская, и Бокова объяснили эту информацию тем, что Горецкий был приглашен на эти мероприятия. Они должны были ехать во Львов, если я не ошибаюсь, с главой Государственной судебной администрации (ГСА), но у них там что-то не получилось, и они поехали с Горецким.

— За три часа до ареста Князева Горецкий и председатель ГСА Алексей Сальников были сфотографированы около здания Верховного суда.

— У меня такой информации нет. Это для меня вообще что-то новое.

— Но это не отменяет того факта, что пан Сальников — земляк Князева — был назначен им на очень жирный бюджетный кусок в судебной системе.

— Кусок жирный, но и ответственный.

— Я о том, что вы очень спокойно говорите, что должен был ехать Сальников, а поехал Горецкий… Но вы же чувствуете, в какой нише происходили все эти поездки и общения?

— Можете как угодно относиться к этому, но ни о какой «нише» вообще никто тогда не догадывался. И никто не думал о том, что возле Князева может быть какой-то там бэк-офис или посредники. Мы об этом все говорим, потому что мы теперь все это знаем. А когда ты не знаешь о том, что вы называете «ниша», то как ты должен к этому относиться?

— Вы о Князеве говорили, что сложно понять, что в голове у человека. Можете ли вы дать гарантию, что пани Блаживская или пан Сальников не знали о бэк-офисе?

— Не могу, конечно, потому что я не знаю этого, не владею такой информацией. Мне никто ее не доносил. Можете как угодно воспринимать, что этот бэк-офис у них был, меня там не было, меня туда никто не приглашал. Почему-то я туда не был вхож.

— Но Князев поддержал именно вас на должность председателя ВСП в противоположность пану Салихову, которого продвигал заместитель главы ОПУ Смирнов. Почему?

— Я думаю, из тех соображений, что у меня был опыт работы, в том числе руководителем. Для меня это предложение было очень неожиданным, я даже отказывался, считал, что руководителем ВСП должен быть человек, имеющий опыт работы в институции. Но он сказал, что есть такое мнение в обществе и у наших западных партнеров, что орган должен возглавить новый человек. Меня в итоге поддержало большинство.

— НАБУ уже приглашало членов ВСП на разговор? Такая возможность как-то влияет на атмосферу в коллективе?

— Я не знаю, приглашало ли. И у меня как у судьи здесь немного другое мышление. Я учитываю только установленные факты, а не просто публикации, которые мне ничего не доказывают. Не скажу, что мы беспрекословно доверяем друг другу, но все же обстановка в коллективе здоровая.

О формировании ВККС, жесткой реальности и популизме общественности

— Вы сделали максимально прозрачной процедуру утверждения членов Высшей квалификационной комиссии судей. Но почему в финальный список не попал никто из общественных деятелей? Плюс отказ Андрею Козлову, работавшему в прошлом составе ВККС, свел на нет надежду хоть на какое-то сохранение институционной памяти комиссии по отбору судей.

— Если ты оцениваешь кого-то, то должен соответствовать тем требованиям, которые предъявляешь. Это аксиома. Поэтому в случае Андрея Козлова для меня было ключевым вопросом то, почему за время работы у него было более 40 отдельных мнений в решениях ВККС, из которых только одно (!) имело обоснование. Ведь если ты озвучил отдельное мнение, то, извини, ты обязан в течение семи дней его письменно обосновать.

— ВСП вышел на голосование с готовым списком? Прокомментируйте, пожалуйста, решение по поводу отсеянных двух судей — Анны Вронской и Юлии Джепы, которые могли стать агентами перемен в ВККС. В отличие от той же судьи Волковой, которую критиковала общественность.

— Давайте не забывать главного: когда конкурсная комиссия объявила результаты конкурса, ей все аплодировали — и глава правления Фундации DEJURE господин Жернаков, и «Автомайдан», и Центр противодействия коррупции, и даже послы G7. Говорили, что комиссия сработала на отлично, выбрала достойных, профессиональных, компетентных и добропорядочных. Так какие вопросы к ВСП? Если в списке лучшие, то мы должны выбирать лучших из лучших. Вот мы и выбрали их по критериям, предусмотренным законом и утвержденным нами в Методике. А там публичное обсуждение вообще не предусмотрено, только конфиденциальное. Мы проговаривали все, включая черты характера, способность работать в коллективе. Можно быть лидером, но не командным игроком. И это тоже было одним из обсуждаемых вопросов. Нам надо было создать в ВККС целостный коллектив единомышленников с идентичным видением и мощным профессиональным багажом. И, по моему мнению, если бы у нас был больший выбор среди судей, то в финале могли быть другие кандидатуры. А вот среди несудей у нас был запас, и мы выбрали оптимальный вариант. Это мое мнение.

Но каждая оценка все равно всегда субъективна и соответствует обстоятельствам, в которых дается. Знаю по себе: у меня не было негативного вывода в 2017 году, когда я участвовал в конкурсе в ВС, но были претензии. А у кого из кандидатов, проходивших какие-либо конкурсы, не было хотя бы мелких замечаний по декларированию? Практически у каждого были.

— Что с этим делать? Глава конкурсной комиссии Иван Мищенко, комментируя результаты конкурса в ВККС, сказал, что «мы выбирали из тех, кто пришел на конкурс». Но не факт, что пришли лучшие из системы.

— Надо объективно подходить к реальности. Наши судьи не прилетели с Марса. А даже если нам в какой-то момент что-то такое показалось, как в случае с Князевым, то это не так. Поэтому лучше снять розовые очки и перестать требовать от судей идеала. Как от врачей, учителей и людей любой другой профессии. Да, надо пытаться на конкурсах отбирать лучших, понимая при этом, что без механизмов контроля и неотвратимости наказания наш выбор всегда может не сработать. Других гарантий и рецептов, к сожалению, нет.

Поэтому некоторые общественные деятели в определенной степени являются популистами. Конечно, они крайне необходимы обществу, но пусть излагают правдивые факты, не искажая их ради собственной популярности. Я сам это конкурсное сито прошел, поэтому говорю ответственно. Не хочу сказать, что общество должно успокоиться, дескать, все хорошо. Нет, но оно должно иметь объективную информацию, которую способно так же объективно оценивать. У нас же оценивают информацию чаще всего только по словам комментаторов, им общество, к сожалению, доверяет значительно больше, чем судьям.

— Но общественность делает это, как может, при том, что судебная система наглухо закапсулирована сама в себе, а власть этому способствует, используя ее слабости.

— Да, согласен: нам надо учиться держать удар. Поэтому я сейчас и разговариваю с вами.

О судебных кланах, размытом лидерстве и кризисе в аппаратах судов

— Судебная система — это еще и кланы, с которыми всегда договаривается власть. По закону, десять членов ВСП избирают на съезде судей. Как утверждают наши источники, на последние выборы съезда судей влияли именно Смирнов и Князев. Следовательно, кланы выбирают половину членов ВСП, а потом ВСП «обеспечивает» независимость, добропорядочность и дисциплинарную превенцию судебной системы. Это замкнутый круг. Как его разорвать, чтобы в ключевую институцию приходили честные люди, а не те, кого делегируют через Кивалова, Портнова или Монича?

— Надо совершенствовать систему избрания делегатов на съезд судей, чтобы в нем участвовали не только представители коллективов судей, а все судьи. Нельзя стричь всех под одну гребенку и нельзя менять требования Конституции. Это общая европейская и международная практика, когда в составе советов правосудия должно быть не меньше половины судей. Это демократия и принципы судейского управления.

— Но договоренностей же здесь тоже не избежать, даже если пойти на дистанционное голосование.

— Да, их никто не исключает. Но это будет зависеть от сознания судей, от того, чего они хотят. Если сформированная ВККС сумеет пустить в судебную систему новую кровь, туда придет большинство тех, кто будет хотеть этих перемен. Если нет, то снова все возможно. У нас сейчас глобальный перелом, как угодно можно назвать этот исторический момент, но мы из этой войны должны выйти в другом состоянии, с другим видением развития своей страны и в первую очередь ее судебной системы. На самом деле у нас уже нет кланов как таковых. Есть влияние на определенных людей, но это уже не кланы. Потому что работает антикоррупционный блок, изменилась система отбора судей. Хотя, чтобы как можно скорее заполнить две тысячи вакансий в судебной системе, образовавшиеся за время отсутствия ВККС, нужно сократить процедуру отбора.

— То есть ВККС уже есть, а инструмента, с которым она может оперативно провести отбор, нет?

— К сожалению. ВСП фактически не работала год, мы не знали за что хвататься, но эти вопросы у всех на слуху, они уже аккумулированы. В феврале у нас прошла мощная встреча с послами США, Евросоюза, Великобритании, Германии, где присутствовал глава профильного комитета парламента Денис Маслов. Все вопросы проговаривались, излагали свое видение в том числе и международные партнеры. Особенно о проекте ЕС «Право-Justice» и американской программы USAID «Новое правосудие». Единогласное мнение — существенное сокращение специальной подготовки кандидата на должность судьи первой инстанции, продолжительность которой сейчас составляет 12 месяцев.

— Президентский закон о ликвидации Окружного административного суда города Киева был наработан, но два года лежал в комитете под сукном у Костина. Потом была заблокирована дисциплинарка. Сейчас вот ВККС... Но международные партнеры не могут вместо нас обеспечить своевременное принятие решений. Кстати, вы могли бы здесь глубоко сотрудничать с общественностью, у которой есть медийная трибуна и инициатива. Это было бы другое качество реформы.

— В условиях отсутствия у Высшего совета правосудия права законодательной инициативы лидером действительно должно быть общество. Мы готовы сотрудничать.

— Кстати, история с мизерными зарплатами работников аппаратов судов, которые, увольняясь, вымывают всю институционную память, — зона чьей ответственности? Почему ВСП не отстаивает прав секретарей судов и аппарата?

— Заработные платы работников суда, кроме Верховного суда, определены постановлением Кабмина и в целом являются зоной ответственности Государственной судебной администрации, действующей в рамках определенного бюджета. Сейчас на сайте президента есть петиция о низком уровне оплаты труда работников суда, набравшая 19,5 тысячи голосов.

Высший совет правосудия во время бюджетного процесса на 2023 год неоднократно подчеркивал представителям законодательной и исполнительной ветвей власти важность установления справедливого и конкурентоспособного размера заработной платы работников аппаратов местных и апелляционных судов. В жестоких условиях войны работники аппаратов судов продолжают добросовестно выполнять свою работу — часто под обстрелами, с угрозой для жизни. Многим пришлось переехать после изменения подсудности судов, у многих разрушено жилье, жизненные обстоятельства значительно усложнились, а уровень заработной платы не дает возможности удовлетворять хотя бы минимальные потребности.

— Что с практикой командирования судей в связи с войной и изменением подсудности? Князев этим мог злоупотреблять. Недавно опубликованы вопиющие факты, когда второй год люди получают зарплату из бюджета Украины, перейдя на службу к оккупационной власти. Систематизированы ли вообще данные по судьям-коллаборантам?

— Здесь надо понимать, что ВСП действует в рамках, определенных законом, у нас нет полномочий проверять сообщения в СМИ. Но, если получаем сообщение от правоохранительных органов, действуем максимально быстро. В качестве примера приведу кейс судьи в отставке Татьяны Шиповаловой, получившей гражданство РФ. После соответствующей информации СБУ об этом, ВСП прекратил отставку судьи и соответственно пожизненное денежное содержание. По всем таким фактам реакция будет мгновенной.

— Григорий Иванович, у вас сейчас есть возможность на фоне острого кризиса в системе напрямую обратиться к судьям, подать сигнал, который ВСП считает сейчас необходимым.

— Сегодня украинский народ проходит чрезвычайно сложное испытание. Подобные катастрофы должны подталкивать к оценке сегодняшнего дня и проектированию будущего. Теперь правосудие должно не просто осуществляться, а люди должны его чувствовать. Мы начали четвертое десятилетие независимости, какую страну оставим детям, родившимся сегодня? Для меня это не просто лозунг, люди имеют право на справедливый суд, должны чувствовать, что их права защищены, и они никогда не останутся наедине со своими проблемами. Верховенство закона, справедливость и неотвратимость наказания должны стать краеугольными камнями нашей государственности.