Как работает кремлёвская пропаганда и почему признание в России иноагентом ещё ничего не значит

И всё-таки было бы несправедливо «вешать всех собак» на пропаганду и заявлять, что если бы не СМИ, полномасштабной войны России против Украины никогда бы не было. Пропаганда – это один из инструментов достижения заранее поставленных целей, и первоисточник беды именно там, где эти цели придумываются. Но и отрицать важную роль пропаганды в подготовке к войне было бы нечестно.

Тысяча личин

Первый и основной метод влияния пропаганды на общество – это её непосредственное распространение. (Про)российская пропаганда годами заполняла собой и телеэфиры, и печатные медиа, и новостные интернет-порталы. Особенно известным на международном медиарынке оказалось новостное агентство Sputnik, которое фактически стало продолжением международного отдела российского госагентства «РИА Новости». Оно выпускает материалы на 31 языке и работает в десятках стран мира, в том числе в Беларуси. Долгое время Спутник Беларусь не занимался агрессивной пропагандой, но продвигал кремлёвские нарративы, вплетая их в свои материалы. После начала полномасштабного вторжения России в Украину всё изменилось, и теперь агентство перешло к военной пропаганде вместо так называемой мягкой силы в продвижении идей русского мира.

Большую часть главной страницы Спутник Беларусь занимает раздел «Военная спецоперация РФ», материалы которого – это, по сути, официальные военные сводки Российской армии и спецслужб. Вот несколько заголовков от 6 июня 2023: «ФСБ: Киев готовил теракт на территории России с использованием грязной бомбы», «Сорвана попытка наступления ВСУ на южно-донецком направлении – Минобороны РФ», «ВС РФ нанесли ракетный удар по военным аэродромам Украины».

И если Спутник открыто отстаивает интересы России, то некоторые другие медиа всё ещё продвигают кремлёвские нарративы, ссылаясь на независимый журналистский подход и принцип, согласно которому в СМИ должны быть представлены обе позиции относительно конфликта. Фактически они манипулируют общественным мнением, ссылаясь на журналистские стандарты и недопустимость цензуры. Нередко это выливается в откровенные манипуляции и ложь.

Так, например, на латвийском портале bb.lv есть хэштэг #русофобия, с помощью которого редакция поддерживает нарратив о распространённой в странах Балтии ненависти к россиянам и всему русскому. Вот несколько статей из этой рубрики:

«Давать интервью на русском? Опомнитесь!»

«23 февраля в Даугавпилсе отметят Масленицу: в соцсетях недовольны»

«Ненависть нон-стоп: а начиналось всё с укрощения российской пропаганды»

Можно было бы подумать, что в Латвии запрещают говорить по-русски и вообще запрещают всё русское, но в реальности здесь есть русский театр, сюда приезжают гастролирующие российские музыканты и журналисты, а знание русского языка обычно считается преимуществом при приёме на работу, которая подразумевает общение с клиентами.

Собственно, распространение российской пропаганды и дезинформации работает и в Беларуси, и в странах ЕС, но есть существенное отличие – в Беларуси эта пропаганда поддерживается собственными государственными СМИ и властью, а в ЕС с ней разными способами борются. Например, блокируя каналы, которые распространяют пропаганду и дезинформацию: НТВ, «Первый канал», «Россия 1», «Россия 24», «РТР Планета» и другие. И хоть искоренить российскую пропаганду в ЕС не получается, это для стран не повод останавливать борьбу.

Изоляция от правды

Второй важный метод воздействия на аудиторию – это её изоляция от качественной журналистики и правдивых новостей. Этот метод не работает в ЕС, но особенно активно применяется в Беларуси. Власти постепенно усложняли и продолжают усложнять аудитории доступ к качественным журналистским материалам. Начиналось всё с блокировок сайтов и телеграм-каналов, после чего материалы отдельных медиа стали признавать экстремистскими материалами, позже – сами медиа стали называть экстремистскими формированиями.

Всё это усложняет работу журналистов на разных уровнях и лишает аудиторию доступа к новостям, качественной аналитике и человеческим историям. Более 30 журналистов и журналисток сейчас находятся за решёткой непосредственно из-за своей работы. Большинство независимых журналистов были вынуждены покинуть Беларусь, что само по себе приводит к изменению формата работы – фактически исчезает работа «в поле» (когда речь идёт о событиях в Беларуси), уничтожается жанр уличных опросов, репортажи с событий в Беларуси тоже исчезают. Кроме этого, потенциальные герои материалов отказываются общаться со СМИ из соображений безопасности, и их опасения вполне оправданы.

Таким образом, власти в Беларуси не просто дополняют медиапространство российской пропагандой, а практически полностью заполняют его ею, ведь чем сложнее человеку получить доступ к контенту независимых медиа, тем реже она или она будут эти медиа читать.

О том, что распространение кремлёвских нарративов – это не случайность, а именно государственная политика в Беларуси, свидетельствует наполнение главного государственного новостного портала belta.by. Здесь есть и противопоставление себя глобальному плохому Западу, и перепечатывание сводок российских спецслужб, и замена слова «война» на «специальная военная операция».

Мягкая пропаганда

Третий – самый спорный и неочевидный – метод влияния на аудиторию называют мягкой пропагандой. Спорный он главным образом потому, что в обществе в целом и экспертных кругах в частности редко бывает консенсус относительно того, что именно стоит считать мягкой пропагандой. В контексте войны России против Украины самые жаркие дискуссии о мягкой пропаганде случаются относительно российских медиа, которые называют себя независимыми и/или говорят о важности борьбы с путинским режимом. Они выступают против войны и зачастую подвергаются жёсткой критике с обеих сторон – с одной стороны, российское государство обвиняет их в недостаточной лояльности, а с другой стороны, проукраински настроенная общественность обвиняет в недостаточной поддержке украинского народа.

Фактически, это дискуссия о том, достаточно ли российским медийщикам быть против Путина, чтобы их деятельность при этом не играла на руку тем, кто сознательно продвигает антиукраинские кремлёвские нарративы.

Вот несколько примеров высказываний независимых российских журналистов, которые можно отнести к мягкой пропаганде (возможно, даже неосознанной).

В одном из своих роликов Ксения Собчак пытается посетить грузинский бар, на входе в который россиянам надо ответить на вопросы об их отношении к войне и оккупации украинских территорий. Журналистку возмущает это требование, и вот что она говорит: «Выделять русских как нацию в отдельную категорию – это разве правильно? Я уверена, что если вы в Германии откроете бар и сделаете форму, которую должны евреи все заполнять, бар ваш закроют примерно через день». В итоге на неё обрушился шквал критики за некорректное сравнение нынешнего положения россиян и положения евреев во время Второй мировой войны. Но такое сравнение – популярный нарратив кремлёвской пропаганды, в рамках которого утверждается, что россиян притесняют и унижают по всему миру, лишая базовых прав человека.

При этом игнорируются два принципиально важных факта: во-первых, россияне не являются объектом геноцида, и такое сравнение очень некорректно из-за уровня драматизации тех неудобств, с которыми сталкиваются некоторые российские граждане за пределами России; а во-вторых, мужчины-граждане РФ даже получают статус политического беженца в странах ЕС только лишь на основе того, что предполагают, что могут попасть под мобилизацию.

Ещё один пример поддержки кремлёвского нарратива про русофобию за пределами РФ – это статья Ильи Азара «Иван-да-Нарва. Как живут русские в Эстонии после объявления странами Балтии крестового похода против всего российского». Иронично то, что Илья Азар вместе с семьёй получил гуманитарную визу Латвии (всего таких виз российским журналистам, правозащитникам и их семьям было выдано более 400), а это уж никак не вяжется с «крестовым походом против всего российского». Да и, собственно, редакцию «Новой газеты» и ещё 22 российские редакции приютили у себя именно страны Балтии. Почему тогда издание распространяет миф про русофобию в регионе, и осознаёт ли редакция, что подыгрывает тем самым госпропаганде и просто лжёт – эти вопросы остаются без ответа.

И в завершение стоит напомнить о самом громком скандале, связанном с российскими СМИ в изгнании, а именно об истории, когда ведущий телеканала «Дождь» Алексей Коростелёв в прямом эфире высказал озабоченность плохими бытовыми условиями, в которых оказываются бойцы российской армии в Украине. «Мы надеемся, многим военнослужащим мы смогли помочь, например с оснащением и просто с элементарными удобствами на фронте, потому что те истории, которые публиковались и рассказывались родственниками, честно говоря, бросают в ужас», – сказал он. Эта история положила начало большой дискуссии о том, можно ли антипутинскую позицию считать автоматически проукраинской, или у российских СМИ даже в изгнании многое не так однозначно.

Вряд ли в ближайшее время мы сможем поставить точку в спорах о мягкой пропаганде, потому что чем дольше длится война, тем больше возникает этических дилемм. Порой люди, которые весной 2022 года были однозначно против российской военной агрессии, начинают менять риторику из-за усталости и по той простой причине, что война приносит большие неудобства уже лично им и их семьям. И в будущем нам стоит ожидать, что такой поддержки кремлёвских нарративов в независимых российских СМИ будет всё больше. Увы, не всем надолго хватает идейного запала. Усталость и имперская культура, в которой всю жизнь прожили эти люди, всё-таки берёт своё.

Колаж на основе фото пресс-службы президента РФ