О работе под обстрелами, псе Пане и ловушках оккупантов: полицейская о разминировании Херсонщины

Елена Петролай — младший инспектор-кинолог. Уже более четырех лет служит в полиции. Сейчас — в департаменте полиции Киевской области. Но, как и ее коллеги по всей стране, имеет командировки в прифронтовые регионы. Все это время с ней надежный напарник — немецкая овчарка Пан.

О том, как выбрала профессию, как изменилась служба с начала полномасштабного вторжения и почему так рвалась в командировку на Херсонщину, Елена рассказала Фактам ICTV.

Прежде чем прийти на службу в полицию, Елена служила в армии. Подтолкнули аннексия Крыма и начало войны в 2014 году. Долго ходила по военкоматам, но тогда брали женщин, только если медик или повар. В конце концов таки добилась своего и попала в подразделение связи. Отслужив трехлетний контракт, прошла отбор в полицию. Сразу знала, что хочет быть кинологом.

— Я вспомнила, что когда-то я очень хотела быть кинологом. У меня когда-то была собака своя в детстве. Я очень сильно переживала, когда она умерла, потому что была старенькая. И мне показалось хорошей идеей, что если я пойду работать с собаками, то это будут как бы и не мои собаки, и я не буду к ним привязываться. Это я раньше так думала. Но на самом деле к собакам невозможно не привязаться, — говорит Елена.

Прошла полгода обучения в Житомирском учебном центре (теперь это академия полиции в Житомире), и уже более четырех лет как в рядах полиции.

Все это время с Еленой несет службу овчарка Пан.

— Это мальчик. Немецкая овчарка. Его зовут Пан. Ему сейчас больше трех с половиной лет. И он в принципе всю жизнь со мной. Как ему исполнилось два месяца, весь комплекс вакцинации он прошел, и можно было уже его забрать, то с тех пор он со мной и живет. Методику поиска я с ним начала нарабатывать, когда ему было месяцев 3-5. С маленького. Потому что основывается работа собаки на игре. Поэтому с маленького работать — это удовольствие и для собаки, и для кинолога, — говорит Елена.

Затем Пан прошел обучение и сдал экзамены. Получил сертификат на три года. Этой осенью снова будет учиться и будет сдавать экзамены. Хотя на самом деле для того, чтобы поддерживать форму, собака тренируется минимум дважды в неделю, рассказывает Елена. Нос — главный рабочий орган Пана — тренируется распознавать и новые устройства.

— Учится собака всю жизнь. Потому что тоже не стоит на месте и эта промышленность, если так можно назвать. Появляются новые взрывчатые вещества, хоть они являются производными от основных, но все равно это другой запах, который тоже должна изучить собака, — говорит Елена.

До начала полномасштабного вторжения Елена помогала с обеспечением порядка, в расследовании преступлений. Пан — собака-специалист по поиску взрывчатых веществ. Поэтому до 24 февраля выезжали на события с участием первых лиц, на массовые мероприятия, митинги, демонстрации, а также на вызовы о заминировании. Говорит, до полномасштабного вторжения, если был вызов на заминирование, предполагали, что это могли быть просто шутки школьников или провокация, но теперь это стало значительно более реальной угрозой, поэтому отношение еще более серьезное.

— До полномасштабного вторжения было редкостью найти гранату или патроны, собака могла найти, то сейчас это больше норма. По Киевской области мы работали, где жили российские военные, где наши их разбивали, находили взрывчатку часто. К сожалению, сейчас очень много взрывчатки и опасных предметов, — говорит кинолог.

В конце апреля поехала в командировку на ротацию в Херсон и Херсонскую область. Задача — проверить места проживания российских военных. Также работали в селе, которое фактически полностью разбили оккупанты. И хотя освободили Херсон почти год назад, говорит Елена, там до сих пор много работы по разминированию.

— Скажем, по сравнению с Киевщиной там гораздо более серьезная ситуация. Если под Киевом они были недолго и отступали очень быстро, то на Херсонщине они были дольше и знали, что будут отступать. И уже вроде и много разминировано, и все равно бывает, что тракторист какой-то выедет в поле и подорвется.

И мы выезжаем, а там еще 12 мин по полю. И это село, о котором я упоминала, его просто забросали снарядами, и там до сих пор, хоть прошли Вооруженные силы, ГСЧС и полицейские взрывотехники, все равно находят ловушки. Привлечена куча техники и людей, и мне даже страшно представить, что будет нас на левом берегу ждать, — говорит кинолог.

Получали задание на день и работали, проверяли дома, завалы. Где нецелесообразно было ступать человеку — пускали собаку. Однако Елена сама решала, насколько это рискованно, чтобы без надобности не подвергать угрозе и Пана.

Говорит, жилые дома россияне мало минировали, преимущественно админздания — сельский совет, школу, детский сад, клубы, гостиницы.

— Оккупанты любили жить красиво, заселялись в симпатичные гостиницы, где теперь нет даже унитазов — все по стандартной схеме, — рассказывает Елена.

В один из дней, 3 мая Россия осуществила массированную атаку из артиллерии на Херсон. Тогда погибли 23 человека, еще 46 были ранены. Елена с коллегами бросились помогать, и тоже попали под обстрел.

— В этот день они попали в эвакуационный поезд, Эпицентр, АТБ, заправку. По людным местам били. И в тот день мы как раз отработали уже на объекте, поставили собак, к счастью. Ехали на обед, проезжали мимо АТБ, и там произошел прилет. Пошли на помощь людям, и сразу туда же снова прилет Града. И уже помощь понадобилась мне, — вспоминает Елена.

Полицейская получила ранения в руку и ногу, но, к счастью, нетяжелые. Обломки медики достали. И через пять дней в госпитале Елена снова рвалась на службу, отказалась возвращаться из прифронтовой зоны, потому что имела на то личную причину.

— Я сама родом из Херсонской области. Но еще оккупированы мои родные земли. И как только освободили Херсон, я просилась туда. И это для меня был такой шок, что я только приехала, и здесь меня хотят отправить на реабилитацию. Словом, попросилась, чтобы меня оставили.

Потому что, на самом деле, хоть и жизнь там совсем другая, постоянные обстрелы, и артиллерийские обстрелы более коварные, чем ракетные. Но на самом деле мне там было очень спокойно на душе, видимо, потому что ближе к родной земле. Надеюсь, что как левый берег освободят, то и туда поеду, — говорит инспектор.

Вообще полномасштабное вторжение застало девушку на админгранице с Крымом. Там несла службу и вместе с коллегами просто чудом успела выехать из-под прицела врага. Говорит, еще тогда, в 2014-м поняла, что украинцы сами себе должны помочь, сами должны защищаться.

— То, что большинство страны пережило с полномасштабным вторжением, морально я пережила еще в 2014-м. Тогда я не могла поверить. Как так? Я почему-то думала, что весь мир возмутится. Заработает тот Будапештский меморандум, я была уверена, что за нас заступятся. Что это будет раз-два, и нам помогут. Но тогда люди помогли себе сами, — вспоминает Елена.

Такое же единение увидела и в 2022-м году, когда и взрослые, и дети строили блокпосты, готовили коктейли Молотова.

— Это дает надежду, что у нашей страны будет прекрасное будущее, именно вот эти поколения детей, я надеюсь, что они не забудут, какая борьба была за свои дома, и надолго это запомнят, — говорит Елена.

Полицейская надеется, что на этот раз украинцы точно сделают выводы.

— Я надеюсь, что у людей не будет такая короткая память, потому что это какая-то такая беда у украинцев, что они очень добрые и доверчивые. Потому что мы забыли о Голодоморе, забыли даже о том, что буквально незадолго до развала Советского Союза наши писатели сидели в лагерях. Я очень надеюсь, что люди будут следить за информационной гигиеной, помнить, где враг, — говорит Петролай.

И добавляет: всем нам не стоит надеяться, что кто-то придет и наведет порядок.

— Есть такая беда, что все на что-то надеются. Что придет какой-то президент и все сделает. Сейчас многие говорят “Вот придут военные с войны и наведут порядок”. Это неправильно. Начинать надо с себя. И тогда будем жить совсем в другой стране, — отмечает полицейская.