Украину не понять, пока не осознаешь ее историю: большое интервью Стивена Фрая

Британский актер и режиссер Стивен Фрай приехал в Украину, чтобы принять участие в Саммите первых леди и джентльменов.

В эксклюзивном интервью главному редактору информационной службы телеканала ICTV Елене Фроляк он поделился первыми впечатлениями от Киева, рассказал о помощи украинцам во время войны, а также передал особые “пожелания” диктатору Путину.

— Рада приветствовать вас в Украине и позвольте прежде всего поблагодарить вас лично и вашу страну за поддержку Украины в этой войне.

— Я переживаю, что мы делаем мало.

— Вы будете модератором Саммита первых леди и джентльменов, который проводит Елена Зеленская в Киеве. Расскажите, как так произошло?

— Я был очень удивлен сообщению из Офиса президента и немедленно ответил, что согласен. Меня спросили, готов ли я говорить на тему ментального здоровья, а я возглавляю благотворительную организацию, которая занимается такими вопросами. В течение жизни я интересовался этой темой, потому что имею на это личные причины.

Мне интересно, как страна в войне переживает эту драму, стремится победить и не боится открыто говорить о существовании таких проблем. Для всего мира это особая проблема, но радует то, что сегодня есть больше понимания этих вопросов.

Раньше солдаты часто скрывали свое состояние, когда, например, видели, как их друзья подрываются на минах или истекают кровью. Это дети, которые ежедневно слышат воздушную тревогу. Я был поражен открытостью вашей страны и говорить об этом, и искать решения.

— Вы говорили о личных причинах. А как бы вы описали ментально здоровое общество, если вообще такое есть?

— Всю мою жизнь я знал, что отличаюсь от других людей. Резкая смена настроения, обостренные чувства. У меня были большие проблемы в школах, меня выгоняли, я сидел в тюрьме. Там были сложные причины, в такие моменты я думал, что я плохой человек. Были разные периоды. В 20 стало лучше, а в 30 снова хуже. Это был ужасный опыт, и так я узнал, что болею. Это как астма или диабет, у кого-то есть, а у кого-то нет. Так выглядят ментальные проблемы. Я сделал об этом фильм. Это было 20 лет назад и чрезвычайно поразило британцев, потому что об этом боялись говорить.

Но есть еще одна сторона проблемы ментального здоровья. Сейчас большинство людей страдают из-за давления общества. Covid еще больше усугубил проблему. Дети перестали общаться. Если вы чувствуете, что с вами что-то не так, очень легко подсесть на алкоголь, наркотики или даже причинить себе вред или совершить самоубийство.

Для Украины, которая воюет, это большая проблема, и влияние тенденции западного общества тоже ощущается. Во время войны особенно остро видно лучшее и худшее. Одни проявляют свою смелость и самопожертвование, а другие грубость и жадность.

— Один из слоганов саммита — хрупкость будущего. Как вы думаете, насколько реально поддерживать и сохранить ментальное равновесие людей, когда идет война?

— Я надеюсь, мы это обсудим на саммите. Наиболее важно смотреть, какие есть варианты решения проблемы, брать опыт других стран. Чем Украина удивляет мир — так это вашей стойкостью, противостоянием.

Вы должны быть сильными сегодня, завтра и послезавтра, а это требует огромного запаса позитивного настроя. Даже если вы устали, вы должны сказать: “Нет, надо бороться, никогда не останавливаться, верить и жить”.

Парадокс в том, что чем больше вы помогаете другим, тем больше помогаете себе. Сегодня я был в больнице и видел молодых ребят с протезами. Удивительно, но они много смеялись, шутили. В них чувствовалась сила, своим примером они вдохновляют других.

— Я знаю, что вы много помогаете украинцам, расскажите об этой помощи.

— Хотел бы делать больше. Вряд ли помог бы на фронте, потому что я старый и имею немного лишнего веса. Мое поколение в Британии не имело того опыта, который переживают украинцы сейчас. Но украинцы имеют дедов и прадедов, которые могут рассказать им историю тяжелых испытаний нации, как Голодомор.

Украину не понять, пока не поймешь ее историю и то, что пришлось пережить. Очень много людей погибло, я поощряю людей на Западе узнавать больше об Украине, ведь некоторые люди даже не знают, где она на карте.

Я счастливчик, потому что жил в мире и богатстве. Я не знаю, что такое страдания, только через опыт других людей. Я увидел, как украинцы сражаются с врагом, но в то же время остаются открытыми.

Черчилль был великим лидером, но при его правлении было много контроля за прессой, информацией и пропагандой. Вы в этом контексте гораздо более открыты. У вас идет кровавая война, но вы не оказываете давление на людей, и этим стоит гордиться.

— Мистер Фрай, как вы думаете, какова в этом сложном современном мире миссия кино?

— Это интересно. В Голливуде за последние 15 лет большой акцент на фэнтези. Marvel-комиксы, история о хоббитах, Гарри Поттер — три вселенные. Такое впечатление, что люди хотят потеряться в этих мирах — это с одной стороны. А с другой, люди так исследуют себя. Как быть хорошим и добрым и могут ли люди наслаждаться тем, что они люди? Ведь необходимо учиться принимать решения.

Когда я впервые был в университете на выступлении перед студентами, видел постеры на стенах Джими Хендрикса, Джона Леннона, Карла Маркса, Че Гевары. Тогда студенты верили, что будущее за рок-н-роллом и социализмом, политической свободой. Но дальше перестройка, падение Берлинской стены. Я заметил, что на стенах университетов появился Оскар Уайльд. Студенты поняли, что ответ не в революции или рок-н-ролле. Леннона убили, музыка изменилась. Свобода, которую дарит художник, дала понимание, что всегда необходимо учиться, находить себя.

Фильмы могут глубоко касаться сердец, чтобы понять, к какому образу человечества мы стремимся. Показывают ошибки и трагедии. Фильмы могут быть Барби и Оппенгеймер. Барби очаровательная, умная, веселая — это как поедание конфет, а Оппенгеймер — это интересно, об опасности и ты не знаешь до конца, что произойдет и что изменит мир навсегда.

— Я знаю, что вы пишете колонки для престижных британских изданий. О чем вы пишете? Что вас волнует сегодня?

— Сейчас пишу об искусственном интеллекте. Вообще давно заинтересован этой темой. Моя страсть — технологии. Я уже выступал на лекциях об искусственном интеллекте лет 8 назад, готовил публику к тому, какие изменения произойдут.

Одна из проблем, которую мы всегда повторяем в отношении технологий — смотрим на какое-то изобретение и думаем: “Ну, оно не совершенное, все это не нужно” или как-то так. И вот здесь я пробую людей убедить в обратном, что поспешных выводов здесь делать не стоит.

Давайте вспомним 1895 год, Германия. Мы в гараже автоинженера Карла Бенса. Он создал первый в мире бензиновый двигатель. Тогда его моторная повозка двигалась со скоростью 16 км/ч. Потом она превратилась в современные автомобили. И если мы с вами прикинем, это же неплохое изобретение было, правда? Но на самом деле не быстрее лошадей. То есть лошади могут быстрее, поэтому они лучше… Но если бы мы анализировали все более беспристрастно.

Вот смотрите, это изобретение может стать лучше через 5 лет, через еще 5 тормоза будут лучше, а еще через 5 — двигатель будет лучше. А потом еще лет 10, и у вас уже есть трасса, автобаны и придорожные гостиницы, чтобы остановиться. То есть люди создали целую инфраструктуру вокруг автомобилей, и все теперь иначе. Но если смотреть не глобально, то так просто какая-то странная машина была, ничего особенного.

И вот сейчас похожее происходит с Chat GPT. Люди говорят, что это не такое уж и умное изобретение. Кто-то говорит, это очень жалкое, недалекое произведение. Да, может, по состоянию на сейчас так немного и есть. Вспомните, как выглядел первый мобильный телефон. Я помню в силу своего возраста: он был огромным, а теперь смартфон помещается в карман. И это касается не только искусственного интеллекта.

Человечество, которое представляю сейчас, стоит на побережье спиной к океану и делает замки из песка. А вокруг существуют вещи, которые тоже уже объединяются в нечто новое. Геномика, возможности изменять ДНК, редактирование генов, биологическое увеличение — это ускоренное уничтожение загрязнителей. Передовой интерфейс, мозг компьютера, который помогает людям после инсульта или травмы спинного мозга. Ты можешь контролировать также компьютер своим мозгом. Это то, над чем сейчас работает Илон Маск. Также нанотехнологии, квантовые вычисления и, конечно, роботы. Все это связано и надвигается, как цунами. И пока мы стоим спиной к воде, которая скоро начнет новую эру. Пока играем в песочке, изменения идут масштабные. Какими они будут, хорошими или плохими — наше решение. Но если мы оставим все это Илону Маску, частным компаниям, типа Google, да на самом деле уже неважно кому… Мы должны решить сейчас.

На Западе мы очень обеспокоены, чтобы искусственный интеллект совпадал с нашими ценностями, чтобы машина знала о равенстве прав между женщинами и мужчинами, все моменты уважения к людям были учтены. Это же уже очевидные вещи для нас — права человека и достоинства. Базовые вещи, на которых должны строить искусственный интеллект.

Но этим обеспокоены на Западе, а вот китайцы не менее осведомлены в том, как адаптировать искусственный интеллект под свои требования, но какие ценности в Китае. То, что на первом месте государственные интересы, а не люди, кардинально другая система ценностей. Но там так же сильны изобретатели в сфере искусственного интеллекта, которые так же имеют доступ к интернету. И вот здесь уже идет путаница. Нужно глубокое понимание всех вопросов на уровне государства, а этот вопрос следует решать совместно всем миром. Зато растет национализм и популизм в мире, людям все меньше интересно объединяться. И это огромная трагедия.

— Так все-таки растолкуйте, искусственный интеллект — это хорошо или плохо?

— Посмотрите на принтеры или ксероксы, через них можно распечатать поэмы Шекспира или Мою борьбу Гитлера. И этот принтер не знает, что печатает, он просто инструмент. За этим стоит человек, который дает задание. Он же выбирает, что печатать, и нажимает кнопку, то есть этот метод применяется к самым умным технологиям на планете. За каждой стоит человек, и важно то, как мы будем пользоваться технологией. Это касается и оружия также.

Вокруг очень много удивительных вещей на самом деле, например, медики в восторге из-за возможностей протеина для организма. Вероятно, искусственный интеллект в состоянии детально изучить структуру протеина, вылечить болезни, которые раньше казались неизлечимыми. И это уже не за горами.

И вот эта сторона искусственного интеллекта просто ошеломляет. Насколько мне известно, ни одна из инноваций человечества не откладывалась где-то в темный уголок. Нет, над разработками всегда кто-то работает и совершенствует. Так что к этому надо быть готовым.

— Многие ваши роли комедийные. Как помогает вам юмор и комедия? Насколько трудно рассмешить людей и действительно ли британский юмор особенный?

— Комедия — невероятно важная часть жизни. Иногда вот смотрю я мыльную оперу по телевидению — никто не смешной. Все такие “Как ты посмел?”, “Не говори так со мной”, “Что ты сказал?”. И вот думаю, ну люди же не такие вообще. Это как показывать драму, где у человека только одна рука, а другая не функционирует.

В истории Великобритании так сложилось, что самые выдающиеся комедианты просто неудачники.

Вот они любили прямо роли неудачников или таких недомерков. Возможно, сейчас прозвучит несколько грубо, но в американской комедии человек, который шутит, всегда тот, у кого самые большие, так сказать, яйца. Типа “Эй, я смешной”, и он везде рассказывает смешные шутки. А вот британский комик выглядит так: зайдет в комнату и скажет: “Ой, я забыл, где мои яйца, кажется, их не прихватил с собой”. Частично это связано с тем, что мы были империей, но это потеряли.

Смотрите в период, когда начало развиваться телевидение в начале ХХ века. Великобритания все больше теряла свою силу, и это уже становилось всем очевидно. После Второй мировой мы потеряли все государства своей империи, и это повлияло на комедию. Англичане привыкли себя ассоциировать с драмой, с искусством. То есть это страна Beatles, Шекспира. Мы имеем мягкую силу в нашей культуре, везде. А вот реальность была совсем другой из-за мрачности и бессмысленности наших политиков и абсолютно завышенных представлений о самих себе. И комедия английская живет в этом промежутке, что мы думаем о себе и кто мы на самом деле есть. Отсюда и пошло вот это настроение комедиантов наших — грустные и самокритичные. И это то, что я люблю в британском юморе в конце концов.

— Какие ваши первые впечатления о Киеве? Я знаю, что вы приехали утром, а уже днем раздавалась воздушная тревога.

— Конечно, я на все смотрел, как немного чудаковатый турист, еще в поезде. И, конечно, из-за своей неосведомленности думал увидеть изуродованные войной здания просто везде, на каждом шагу. А на самом деле ты видишь современные дома. Это то, что я увидел, например, в центре Киева: красивая опера, люди спешат по своим делам, кафе работают, магазины открыты.

А потом зазвучала воздушная тревога, и это меня вернуло в реальность. Ты понимаешь — вот она, опасность. И это правда, опасно везде. Но несмотря на это, я все равно буду путешествовать, город Киев фантастический.

— Что бы вы пожелали сегодня украинцам?

— Ну, очевидно, я бы хотел, чтобы у Путина был какой-то инсульт или его бы пожизненно арестовали и он доживал век где-то в подвале.

Но вот что бы я хотел сейчас конкретно — чтобы Запад не прекращал поддержку украинцев. Ведь я немного волнуюсь из-за американских выборов в следующем году. Я, конечно, желаю Вооруженным силам Украины успехов на поле боя. А россиянам скажу, что единственное решение для них — отступить, прекратить говорить ультиматумами типа: “Вот отдадите Донбасс, то, может, мы подумаем”. Нет, вы не можете им отдать то, что им не принадлежит.

Поэтому украинцам я желаю стойкости и грации, несмотря на все. Быть сильными — это еще не все. Надо иметь изящество, давать право на существование различных мнений в обществе и умело балансировать между ними.