Гром грядущей грозы

Мог ли предположить Генри Киссинджер, совершая с администрацией Президента США Никсона блестящий дипломатической маневр по налаживанию дипломатических и экономических отношений с Китаем, что спустя почти полвека – он, будучи уже 100-летним динозавром американской и мировой политики будет рассуждать на тему – как США и Китаю избежать Третьей мировой войны. Тогда, в 1971 году, решение перезагрузить отношения с Китаем было, без преувеличения, своевременным и гениальным дипломатическим и политическим шагом, что заложило фундамент беспрецедентного экономического и технологического прорыва Поднебесной. Посещая в июле 2023 года Пекин, Киссинджер был принят Си Цзиньпином на самом высоком уровне, что было призвано продемонстрировать признание заслуг бывшего госсекретаря как одного из основоположников китайского экономического и политического чуда. Именно так – если бы перезагрузки с Китаем в 1971 году не произошло – возможно Китай так и остался бы перенаселенной, экономически и политически изолированной страной. Но вышло по-другому и, несколько растерянная риторика корифея американской политики показывает лишь то, что США собственными руками вырастили себе чрезвычайно могучего соперника, который теперь бросает вызов всему послевоенному миропорядку.

Война в Украине произвела землетрясение в мировой политике, которое показало всю неэффективность международных институтов, кризис международного права, глубокие мировоззренческие, цивилизационные и социальные конфликты как между ведущими мировыми державами, так и между союзниками в существующих альянсах, в первую очередь ЕС и НАТО. Поддержка Украины, нейтралитет или поддержка России стали лакмусовой бумажкой разделяемых ценностей и принципов целыми странами и их элитами. В сути своей вопрос поставлен так – на каком фундаменте ужиться условному Западу с условным Не-Западом и Анти-Западом и возможен ли такой фундамент в принципе? Это во многом зависит от осознания глубинных причин самой кровопролитной войны на Европейском континенте в новейшей истории, динамики мировых социальных и экономических процессов.

Мнения политических обозревателей и экономистов (как отечественных так и международных) находятся между двумя полюсами: Китай раздавит США в среднесрочной перспективе или США сумеет сдержать амбиции, экономический рост и альянсы самого Китая по крайней мере, в той же среднесрочной перспективе.

Однако, для того чтобы подойти к анализу соотношения сил – необходимо идентифицировать акторов и понять их движущие силы:

Условный Запад – в первую очередь США и ЕС, где США продолжает играть ведущую роль, в то время как ЕС разрывается изнутри противоположными экономическими и политическими интересами его членов. Альянс США и ЕС, институализированный прежде всего в уставных документах НАТО, в первую очередь – подразумевает общность ценностей, что особенно подчёркивается преамбулой Североатлантического договора «Договаривающиеся стороны преисполнены решимости защищать свободу, общее наследие и цивилизацию своих народов, основанные на принципах демократии, свободы личности и законности. Договаривающиеся стороны преследуют цель укрепления стабильности и повышения благосостояния в Североатлантическом регионе». Кроме того, к условному Западу также следует отнести Японию, Австралию, Новую Зеландию, связанными с США военными и экономическими союзами. Данная классификация условна – конечно можно и нужно было бы включить в состав условного Запада Израиль, Южную Корею, ряд других стран, но для масштаба расчета это не будет иметь решающего значения.

Экономическая мощь условного Запада падает – так, доля в мировом ВВП стран НАТО в 2000 году составляла 58,9%, тогда как в 2020 году – только 49,3% (причем более половины в обоих наблюдаемых периодах – это ВВП США). Безусловно – коллективный Запад – ведущий экономический мировой игрок. Но – это игрок, теряющий свое влияние. Согласно с прогнозами PWC, к 2050 году пятью ведущими экономическими державами по размеру ВВП по ППП будут Китай, Индия, США, Индонезия, Бразилия.

Тектоническое изменение мирового экономического ландшафта будет иметь колоссальные мировоззренческие и экономические последствия для всех стран мира. С середины ХХ века политическое влияние условного Запада базировалось на безальтернативной экономической мощи (выражающееся в предоставлении доступа к рынкам) и, основанной на экономической – военной мощи (выражающейся в оборонных союзах и военных гарантиях). Однако – за доступы к своим рынкам странам приходилось платить. В первую очередь – хотя бы номинально придерживаться ценностей, декларируемых условным Западом. Сейчас время – уже не до внешней экспансии. Хотя бы сохранить действующих союзников – а их разрывают противоречия как внутригосударственные – между ценностями и экономикой (пример Германия – экономический союзник России, но давление общества, разделяющего ценности с украинским народом – не дают возможности открыто поддерживать Россию или саботировать помощь Украине), так и международные – как например открыто пророссийская позиция Венгрии в рамках ЕС и НАТО.

Условный Не-Запад. Сюда следует отнести страны Глобального Юга, наращивающего своё экономическое и политическое влияние. Именно они, по прогнозам PWC заместят экономическую мощь условного Запада. Исследование Института Петерсена показывает, что в оценках войны, развязанной РФ в Украине страны Глобального Юга, совокупно представляющие на 2021 год 85% населения планеты и 39% мирового ВВП, предпочитают занимать выжидательную и нейтральную позицию относительно войны в Украине, нежели открыто ее осуждать. И хотя ряд экономистов ставят под сомнение возможность экономики Китая превысить по размеру экономику США, однако даже не превысив ее, Китай останется ведущей силой, идеологическим и экономическим оппонентом условному Западу в лице США. Китай стал первым пожинать плоды открытой торговли 2000х-начала 2010х годов, когда экономическое сотрудничество стало превалировать над ценностями. Во-первых – развивая проект «Один пояс – один путь» - он бросает вызов инфраструктурной гегемонии условного Запада. Во-вторых, Китай планомерно и системно выстраивает сырьевые цепочки, независимые от условного Запада, по всему миру – начиная от энергоресурсов и заканчивая редкоземельными металлами. На этом поле – условный Запад проиграл игру вчистую. В-третьих – Китай, в отличие от Запада, признает инаковость государственных режимов, отличных от демократических и, подчас, жестко критикует условный Запад за двойные стандарты. Многие скептически оценивают способность Китая к внешнеполитической экспансии, указывая на отсутствие ценностной идеологии, которую они могли бы навязывать зависимым странам. Дело в том, что Китай очень хорошо усвоил уроки Холодной войны – навязывание идеологии в чужой стране, с национальными и культурными особенностями, с другой фазой развития общества – дело затратное и бесперспективное. Китаю все равно какой режим в стране – демократия, военная диктатура или монархия. Ключевое – насколько режим и элиты страны должны лояльны Китаю и его интересам. Остальное Китай не интересует. В действительности же – единственной внешней политикой Китая является концепция Срединного государства, самой развитой и цивилизованной нации в мире. Никто не говорит вслух, но подразумевается, что базой для достижения этой суперпозиции будет рабочая сила и ресурсы остального мира, причем эксплуатируемые самым жестким образом. Это причина, почему, в частности, Китай скорее уклоняется от дискуссий об изменении климата – эксплуатация дешёвых, но экологически «грязных» энергоресурсов добавляет конкурентоспособности китайским производителям.

Китай умело играет на лояльности коррумпирования местных элит в третьих странах и антизападной риторикой, которая, поднимая в гражданах гнев постколониального ресентимента, формирует умеренно или радикально анти-западное общественное мнение. Яркий пример тому – стремительная потеря влияния Францией и нарастающие антизападные протесты в Африке на фоне визита Президента Макрона.

Условный Анти-Запад. Это страны – откровенные изгои – Россия, Иран, КНДР, Сирия. Те, для кого доминирующей идеологией является поражение ценностей западной цивилизации, уничтожение другого государства и сохранение действующего в их странах режима любой ценой. Существует точка зрения – что такие, откровенно людоедские даже к собственному населению, режимы недолговечны. Увы, они очень жизнеспособны – режим аятолл существует в Иране более 40-ка лет, режим Кимов – 75 лет, режим Путина – чуть более 20ти. И никаких предпосылок их крушения не предвидится. Несмотря на скромный размер экономик в мировом масштабе – их ресурсы вполне достаточны для того, чтобы военным или политическим путем дестабилизировать целые регионы, наращивать военную силу, проводить террористические атаки по всему миру. Это страны, сознательно атакующие послевоенный миропорядок для того, чтобы воспользовавшись результатами слабости или внутренних конфликтов оппонентов навязать свою волю военной силой. Примечательно, что население таких стран, например в Иране, большей частью поддерживает антизападный курс своих элит.

Война в Украине, после десятилетий замирения откровенно антизападных режимов, наконец-то заставила условный Запад назвать вещи своими именами. Основными блоками проблем безопасности на прошедшей в феврале 2023 Мюнхенской конференции были названы, в частности:

- права человека

- глобальная инфраструктура

- энергетическая безопасность

Права человека. Неслучайно были подняты как основная тема доклада и были призваны подчеркнуть фундаментальную мировоззренческую разницу между Западом, где основной ценностью является человек и не-Западом – где ценностью является коллектив. Запад разрывается между необходимостью мировоззренческой экспансии и очевидным отсутствием ресурсов её осуществить. Вместе с тем, именно ценность человека является одновременно и достоинством и недостатком коллективного Запада. Достоинством в том смысле, что именно западные страны являются магнитом миграционных потоков. Так в 2020 году согласно с данными Международной организации по миграции в десятку стран принимающих мигрантов входили 7 стран условного Запада, из них США приняли более 50 млн человек. В то время как лидерами стран происхождения были Индия, Мексика, РФ и Китай. Основной недостаток, если он вообще имеет право быть названным именно так, является ограниченность внешнеполитического маневра условного Запада, в странах которого общественное мнение имеет существенное влияние на элиты и не дает возможность сотрудничества со странами, откровенно попирающими права человека. Для стран не-Запада определение прав человека существенно зависит от общественного, культурного и религиозного контекста, от фазы развития общества. Сложно объяснять обществам стран Персидского залива чем именно существующие практики социальных отношений противоречат правам человека в понимании условного Запада.

Глобальная инфраструктура. COVID-19 недвусмысленно показал очевидные недостатки глобальной логистики. Временные ограничения, введенные Китаем на период карантина, практически парализовали ряд секторов как европейской, так и американской экономик. Логично, что призывы локализации критических производств зазвучали сильнее и стали совершенно очевидными даже ярым сторонникам глобализации. Особенно в контексте нарастающего противостояния США – Китай, так называемый friend-shoring становится не просто очередным социальным проектом по созданию рабочих мест – а первостепенным вопросом безопасности. Конечно, для западных стран с высокой стоимостью рабочей силы локализация производств – сложный и капиталоемкий процесс. Здесь совершенно очевидны линии раскола внутри условного Запада – с одной стороны США, которые четко понимают всю опасность поражения Украины (а значит и мировоззренчески и технологически – Запада) в войне с Россией, что только подстегнет не-западные страны, в частности Китай, к соблазну решения конфликтов силовым путём. С другой стороны страны Старой Европы, для которых идеальным выходом из войны в Украины была бы уступка украинских территорий России, отмена санкций и продолжение взаимовыгодной торговли. Третья сторона – страны Новой Европы, для которых восстановление СССР 2.0 станет явной и неприкрытой угрозой собственному существованию. В таких условиях вопросы глобальной инфраструктуры и экономической безопасности становятся для трех разных групп – совершенно по-разному. США и страны Новой Европы готовы нести затраты и локализировать критические производства. Страны Старой Европы – вроде как готовы, но по факту занимают более выжидательную позицию в надежде что все как-то устаканится само собой. Это ошибка, поскольку конфликт Запад – не-Запад – анти-Запад будет углубляться до тех пор, пока не будут найдены фундаментальные принципы сосуществования. А их пока не видно даже в первом приближении.

Энергетическая безопасность. Является самой насущной проблемой для Европы – которая на счет дешевых российских энергоносителей долгий период имела стабильную энергетическую базу для развития собственной промышленности. То, что доступ к базовым (нефть, газ, продовольствие, редкоземельные металлы) и ключевым небазовым (полупроводники например) станет эффективным оружием в противостоянии Запад – не-Запад и анти-Запад – почему-то стало для Запада сюрпризом. С одной стороны – это ставит остро проблему «зеленого перехода», с превалированием возобновляемой энергетики, что должно снизить зависимость от ископаемых источников. С другой – объективно зеленая энергетика существенно дороже ископаемой, что требует существенного технологического прорыва для снижения энергоемкости промышленности. Естественно, что такие метания, вызывают обвинения в лицемерии со стороны стран не-Запада. Вполне обоснованно звучат слова Метью Опоку Премпе, министра энергетики Ганы о том, что Запад, построивший свою экономику на ископаемом топливе и теперь возвращающий в энергетический баланс самое «грязное» топливо – уголь – еще имеет наглость обвинять Африку в неразвитости? Вместе с тем страны анти-Запада давно и достаточно успешно сотрудничают со странами не-Запада – и Иран и РФ активно поставляют нефть и газ в Китай и Индию.

Понимая риски разрыва технологических цепей и зависимость поставок от потенциальных противников – в первую очередь Китая – США пытаются активно исправить ситуацию в поставках редкоземельных металлов из Африки. Но насколько это увенчается успехом – большой вопрос. К примеру, в ДР Конго, в которой добывается 71% кобальта, ключевого элемента для производства солнечных панелей, в мире ситуация с правами человека близка к критичной. Что будет делать Запад? Выстраивать отношения с откровенно коррупционным режимом (166 место из 180), закрыв глаза на соблюдение прав человека? Или смирится с доминированием Китая в ущерб собственной энергетической безопасности?

Кроме указанных выше, существует ряд проблем, которые радикальным образом, без преувеличения, повлияют на будущую конфигурацию мирового порядка:

1. Крушение системы международного права. Вызывающее поведение РФ и пренебрежение основополагающими международными правовыми нормами, сложившимися после Второй мировой войны, только обнажили проблему. В действительности – постепенное разрушение норм международного права началось достаточно давно. Горький урок Украины показывает всем – международные договора, гарантии безопасности действуют ровно до тех пор, пока в них заинтересованы стороны, на которые обязательства таких гарантий возложены. Попытки Украины выбить из стран – партнеров «твердые гарантии безопасности» выглядят просто наивно. Даже если такие гарантии будут даны – в необходимый момент – страны участницы просто откажутся их исполнять ссылаясь на «неоднозначность ситуации» и «призывами стран к спокойствию и взвешенности».

2. Старение населения. Население условного Запада сокращается и стареет. Для западных стран это не новость. На текущий момент одним из основных источников прироста население в западных странах является миграция. Вместе с тем, ассимиляция их в западное общество и истинное отношение к ценностям страны – реципиента – вызывает существенные дебаты. Интересующимся советую прочитать работу Тило Саррацина «Германия. Самоликвидация». В то же время – население стран не-Запада будет расти. Мало того, что это обострит социальную напряженность в таких странах как Нигерия или Конго, где по прогнозам к 2100 году будет проживать 733 и 362 млн человек, это поставит вопрос потенциальной волны беженцев и обеспечения продовольствием беднейших стран еще острее. Война в Украине, помимо другого, показала, что искусственное создание миграционного кризиса вполне осуществимо. Как западные страны, а прежде всего Европа, планирует этому противостоять? Ужесточением миграционной политики? Насколько это будет популярно в странах Европы и насколько это будет отвечать ценностям гуманизма?

3. Кардинальный разрыв интересов населения и элит. Как в демократических обществах, так и в странах не-Запада наблюдается кардинальный разрыв интересов населения и представляющих их элит. Это выливается в несколько трендов.

Во-первых – в усталости населения от профессиональных политиков и поиск внесистемных лидеров. Избрание Трампа в США в 2016 году и избрание Зеленского в 2019 – одного характера события – люди разочарованы в политических элитах и хотят кардинального их изменения. Однако тут возникает другая проблема – современные люди не хотят подвергать постоянному осмыслению и анализу постоянно усложняющийся мир. Они хотят простых решений для сложных проблем, решений – которых попросту не существует. «Всё отнять и поделить» - примерно так. Но, так называемые новые лица, попадая по власть, понимают ограниченность внешними и внутренними рамками своих маневров. Их судорожные инициативы и невозможность системно воплотить в жизнь только усложняют и без того тупиковую ситуацию.

Во-вторых – в коррупцию высших эшелонов власти развивающихся, а иногда и развитых стран. Наивно спрашивать, насколько отвечает интересам африканских стран условия финансирования Китаем инфраструктурных проектов и прочих государственных программ. Но факт остается фактом – на этом поле Китай переигрывает западные страны вчистую. Или насколько отвечает интересам стран финансирование РФ их политических партий в своих интересах? Национальным интересам не отвечает, зато полностью отвечает интересам правящих элит.

4. Информационная безопасность. Уровень манипуляций и пропаганды, демонстрируемый Россией, ставит вопрос цензуры крайне остро. Социальные сети не в состоянии верифицировать и отслеживать достоверность ежедневного вала информации. Кроме того, искусное навязывание ресентиментного постколониального дискурса в странах Африки уже приносит свои плоды (перевороты в Нигере и Мали). Противостоять таким вызовам не ограничивая свободу слова крайне затруднительно не только на законодательном уровне но и на технологическом – информационные гиганты глобальны – навязать им необходимость борьбы с фейками практически нереально.

В контексте сказанного выше очевидно, что мир стоит на пороге неизбежного мировоззренческого конфликта, в котором война в Украине выступила спусковым крючком. Скорее всего единственным вариантом сохранить Западу собственную идентичность будет:

Концентрация на ценностях - которые должны быть ревизированы и переосмыслены. Время «розовых пони» безвозвратно прошло. Выживут лишь жизнеспособные концепции, остальные будут поглощены более крупными игроками или физически или экономически. Ценность человеческой жизни – да, свобода, демократия – да. Но – навязывание этих ценностей чуждых им обществам – точно нет.
Развитие и защита технологий. Как показала война в Украине технологический отрыв Запада от анти-Запада не такой уж и большой. Он преодолевается воровством технологий и контрабандой.
Локализация производств и friend-shoring. Сознательное формирование взаимной технологической зависимости в рамках оборонных союзов, причем не только в военной сфере, но и в остальных сферах также – в первую очередь промышленности. Формирование замкнутых технологических цепей – залог жизнеспособности оборонных союзов. Их отсутствие в конкретной стране – первый признак того, что в критичный момент союзники вместо ощутимой помощи выскажут «глубокую озабоченность»
Радикальный пересмотр принципов внешней политики. Политика, основанная на превалировании моральных ценностей над экономическими и политическими, к большому сожалению, не выживет в существующих условиях. Западным странам для защиты своих экономических и политических интересов придется взаимодействовать, коррумпировать элиту и манипулировать общественным мнением в странах-поставщиках критичных ресурсов. Иначе они окажутся под влиянием менее взыскательных игроков.
Надгосударственная мобильность в принятии решений. Понятно, что международные союзы – сложный баланс делегирования полномочий. Но оппоненты – не-Запад и анти-Запад – очень мобильны в принятии решений. В формирующейся ситуации длительные дискуссии будут иметь самое губительное значение. Процесс представление странами ЕС военной помощи Украине – ярчайший тому пример. Страны, не разделяющие общих ценностей – должны быть исключены из таких союзов немедленно. Интересно, как оценили бы избиратели Орбана исключение Венгрии из ЕС и НАТО и последующую экономическую блокаду за откровенно реваншистскую риторику, не имеющую ничего общего с декларируемыми ценностями?
Миграционная политика. Миграционная политика коллективного Запада должны двигаться в русле А) качества мигрантов (уровень образования в первую очередь) Б) их стремления к ассимиляции в стране реципиенте и ее ценностям. Мигранты с базовым образованием, живущие на пособие, дополнительного продукта не создают. Да, их присутствие, безусловно, отвечает западным ценностям, западному обществу придется выбирать – хотят ли они остаться цивилизационным игроком на карте мира или превратиться в заповедник для богатых китайцев и индусов, которые будут приезжать любоваться красотой средневековой Европы, как когда-то германцы приезжали смотреть на достижения великой, но павшей, Западной римской империи.
Информационная безопасность. Борьба с манипуляциями, пропагандой, информационными атаками, вмешательством в выборы и фейками – в любом случае станет приоритетом номер один государственной политики. Если политические элиты не хотят в одночасье быть расстрелянными, например на лужайке перед Капитолием, какими-нибудь бравыми парнями из «Proud Boys» - им придется бескомпромиссно уничтожать саму теоретическую возможность манипулирования массами в таком масштабе, как это было осуществлено Трампом в 2020 году.

Где Украина во всех этой архитектуре? К большому сожалению, на текущий момент – нигде. И элиты и большая часть общества судорожно пытается сохранить остатки мировоззренческой концепции Второй украинской республики, а призывы к ее переосмыслению так и остаются призывами. Глядя на масштаб глобального вызова и войну, уносящую жизни наиболее проактивной части общества, приходится констатировать что в лучшем случае мы вернем свою территорию. Но что мы будем делать дальше и какое место в мире попытаемся найти – остается вопросом, на который ни элиты ни общество так и не дало ответа.