"Чудесная история Генри Шугара" с Камбербэтчем. Как стать богатым при помощи ясновидения

Американец Уэс Андерсон давно породнился с искусственным интеллектом, в стиле этого режиссера выпускают миллионы открыток: от видов столиц до кадров из советских комедий. Этими оранжево-бирюзово-желтыми изображениями заполонены Facebook, TikTok и медиа. Одних Уэс восхищает, других раздражает – и у тех, и других есть для этого резоны. Парадокс в том, что стиль Уэса Андерсона в Сети разбирают на составляющие, но, начиная с фильма "Французский вестник" (2021), он делает это сам. В премьерной на Netflix "Чудесной истории…" режиссер свой киноязык разобрал до, условно говоря, азбуки. В четырех историях сверхспособности преображают основных персонажей, в двух они делают их супергероями, в двух – идиотами.

Уэс Андерсон условным приемом показывает, что чудо получается буквально "из ничего": дело в одном компоненте. Фокус разбирается – в каком именно.

В этом году Андерсон представил сразу две картины. В мае в Каннах прошла премьера "Города астероидов", а 27 сентября на Netflix состоялась премьера "Чудесной истории Генри Шугара" — это четыре новеллы, связанные между собой писателем-рассказчиком Роальдом Далом, от лица которого идет повествование. Когда-то Андерсон экранизировал его сказку "Бесподобный мистер Фокс" в виде полнометражного мультфильма. Здесь в ролях Бенедикт Камбербэтч, Рэйф Файнс, Бен Кингсли, Дев Патель (британский актер индийского происхождения, который стал знаменит благодаря роли Джамаля Малика в фильме "Миллионер из трущоб"). "Чудесная история Генри Шугара" идет 40 минут, остальные – по 17.

Азбука Уэса Андерсона

В "Чудесной истории" Андерсон расщепляет свой стиль на элементы. Этот фильм напоминает лего-конструктор: все разбирается-собирается, постоянно перемонтируется в условно-театральном стиле. Но все же не совсем как "Догвилле" Ларса фон Триера (2003). Андерсон, например, цепляет и всю базу мирового арта: в одном из кадров фильма он скрупулезно воспроизводит "Стог" Клода Моне. "Стога" — серия импрессионистических картин, где эти самые стога сена едва различимы. .

Василий Кандинский открыл абстракцию, когда разглядывал холст Моне со стогом и понял, что именно там изображено, только по подписи к картине. А в казино у Андерсона на стене висит именно картина Кандинского. В визуальном ряду фильма режиссер параллельно транслирует всю историю искусства.

То есть, в иллюстрировании прозы Даля Уэс Андерсон использует все достижения культуры, аккуратно вплетая их в узор своего узнаваемого стиля. Зачем?

Вероятно, Андерсон поставил перед собой две задачи: во-первых, самому сравняться в масштабе со всеми мировыми шедеврами, пусть и в ироничной форме, а во-вторых, не заимствовать по-постмодернистски эти цитаты, а сооружать из них – собственное, уже весьма узнаваемое кино. С этими задачами он справился. Но такой подход имеет один существенный недостаток, о чем скажем позднее.

Во всех четырех историях случается нечто неординарное – идет демонстрация сверхспособностей главных героев. В двух новеллах эти способности так преображают основных персонажей, что они становятся супергероями, в двух других – идиотами: автор смеется над никчемностью или отвратительностью проявления этих самых сверхвозможностей.

Супергерои и уроды

В новелле, которая дала название полнометражке, главный герой (Бенедикт Камбербэтч) — английский богач, лентяй и холостяк (не женится, чтобы не делиться деньгами) в случайно найденной книге обнаруживает йоговский метод концентрации на огне свечи, чтобы видеть без помощи глаз. В том числе игральные карты. Йог-циркач (Бен Кингсли) добился этих результатов за несколько лет и выступал с сенсационными номерами на манеже – хотя зрители все равно не могли поверить в реальность происходящего.

Тренировками и волей, тоже не сразу, главный герой добьется тех же результатов. А затем обрушится на казино и начнет разбрасывать выигранные деньги – в прямом смысле. На что ему сделает весьма дельное замечание полисмен (в великолепном исполнении Рэйфа Файнса). Эти точные слова перевернут всю жизнь Генри Шугара, заставив выстроить удивительную систему. Какую? Смотрите кино.

В новелле "Лебедь" над мальчишкой издевались два подростка-урода с ружьем. Изощренно. Садистки. Смертельно. Загнали его на дерево. И потребовали от него сделать одну вещь. Автор-писатель (все тот же Рэйф Файнс) говорит: "Есть люди, обладающие удивительным духом, и этот мальчик – был из них".

Далее мальчик совершит поразительную трансформацию.

В "Крысолове" профессиональный истребитель грызунов (опять Рэйф Файнс) уничтожает их жуткими методами, наводящими ужас на клиентов. Он сам похож на крысу и совершает на своем профессиональном поприще просто невозможное, однако, вызывая отвращение у клиентов.

В новелле "Яд" бенгальский инспектор (Дев Патель) и доктор (Бен Кингсли) пытаются чопорного британца (Бенедикт Камбербэтч) избавить от смертельно ядовитой змеи, которая прикорнула у него на груди. Для этого они придумывают массу изобретательных методов. Герой Камбербэтча проявит чудеса терпения. Не будем раскрывать финал, скажем лишь, что этот персонаж покажет себя и как абсолютная свинья.

Возвращаясь к началу, скажем, что условные методы изображения Уэс Андерсон выбрал для "Чудесной истории Генри Шугара", чтобы показать, что главный компонент для совершения чудес – не внешний, а внутренний – это человеческий дух (помните реплику: "Есть люди, обладающие удивительным духом"), способный трансформировать материальную природу, совершив чудо преображения. Да, только если это светлый дух – то и трансформация будет во что-то прекрасное, в достойное, а если темный и эгоистичный – то результат будет внушать отвращение.

По поводу недостатков киноработы Уэса Андерсона замечу одно: разбив все эти свои представления на миллион статичных и любопытно перетекающих одна в другую декораций и эпизодов он, как творец, уж слишком контролирует процесс. Создается ощущение, что человеческий театр он уже почти превратил в кукольный, лишив актеров свободы импровизации и, соответственно, их персонажей — некоторой доли естественности. Чувствуется, что актеры уважают Уэса – как гениального художника – и рады ему подчиняться, но на выходе картинка получается уж слишком искусственной: мастеру, знаете, надо несколько отпустить удила, глядишь, лошадь и сама найдет дорогу, не нужно ее пришпоривать.

А в целом, конечно, Уэс Андерсон создал еще один очень "свой" фильм, изумительный в своей уникальности. Но щепотка естественности этому, с таким тщанием построенному киномиру, не помешает.