12 тысяч долларов — за контракт с армией: как сделать призыв привлекательным, а Украину — сильной

На самом деле, война сейчас становится большим вызовом для нашей демократии — именно в том виде, как мы ее усвоили за 32 года независимости. Мы точно знаем, что имеем право на собственное мнение, а еще не забываем о подотчетности власти — и поэтому культивируем, в рамках правил военного времени, критику того, что нам не нравится.

Поскулить всегда повод есть. Всю осень чиновники отчитывались об успешной и результативной подготовке к зиме, а уже с конца ноября начались провалы с электроснабжением — пришлось запросить линию дополнительной финансовой помощи от Германии, чтобы, как бы это сказать, еще раз подготовить энергосистему к холодам. Экспортная логистика дает сбой за сбоем. Блокада польской границы уже, как видим, обошлась нам в миллиарды гривен, а когда до войны европейцы нам говорили развивать экспорт по реке Дунай — правительство просто моргало глазами, потому что это выглядело как очень радикальное решение: надо же где-то взять корабли, наработать связи. Российские активы на огромные суммы заморожены здесь и там, но до сих пор нет в правительстве человека, который бы отвечал за это направление — эти репарации где-то в общем документообороте, а дело до них доходит по остаточному принципу. При том, что там — большой кусок юридической работы, которая должна была бы начаться еще вчера.

Мы еще худо-бедно научились пользоваться демократией в мирное или относительно мирное время, но теперь снова учимся — теперь уже тому, что такое демократия времен войны. О выборах сейчас речь не идет — а потому привычное мерило в виде рейтингов социологической популярности нам теперь на самом деле ни к чему. Важно добиться не определенного электорального результата, а того, чтобы государственная машина работала слаженно — с теми людьми, которые там сейчас работают. Выборы — это же только часть демократии, есть еще институты и органы власти, которыми нужно уметь пользоваться.

У органов власти — вполне достаточно власти для того, чтобы выстроить систему работы страны во время войны. Но кто-то хочет жить по довоенным меркам, кто-то не привык к изменениям в деятельности, кто-то выдает желаемое за действительное. Объективно, нужно повышать зарплату военнослужащим, предлагая убедительные контракты — иначе получим ситуацию, где тысячи мужчин просто будут прятаться от жизни, не выходя на улицу и не отвечая на телефонные звонки, опасаясь принудительной мобилизации. И вот из свежего: Энергоатом потратит 2,2 млн грн на поиск кандидатов в наблюдательный совет. Але, это как называется? Может, лучше было бы потратить эти деньги на поиск кандидатов в ВСУ? И кто должен сделать соответствующее замечание Энергоатому? И почему этот кто-то еще это замечание не сделал?

А вот пример. Еще очень давно мне посчастливилось учиться в американской школе — и однажды в нашей школе появился рекрутер из американской армии. Он всем нам из выпускного класса раздал шариковые ручки, на которых было написано: "Подпиши контракт с армией — получи $12,000 на руки сразу". Вот это подход. Я понимаю, что у нас нет столько денег, сколько у Америки — но почему не объяснять активно западным партнерам, что не только оружие нужно, а зарплаты военнослужащим, соблазнительные контракты.

Мы сейчас живем в состоянии временности, неопределенности. Это очень болезненно бьет по экономике. Сколько бы ни критиковали "цивилов", которые сидят по городам и просто ходят на работу, но на их спросе до войны держалось до 80% экономики. Сейчас вроде и как тратить деньги уже не модно, и с другой стороны — из-за этого не может нормально работать экономика. Понятно, если бы тот условный айтишник перестал заниматься разработкой программного обеспечения для бизнеса и перешел на работу в Укроборонпром — оно бы как-то сбалансировало. Но не каждый из айтишников на такое способен — по разным причинам. В конце концов он/она теряет ту работу, что имеет — и выпадает из рынка потребления, взамен тратя время на страхи о своем будущем. В том то и проблема, что украинская экономика была до войны экономикой потребления, а не экономикой инвестиций. Ясно, что это не совсем правильно, но есть, как есть.

Наша демократическая система так и не научилась понимать собственную экономику — на что она способна и что ей нужно. Конечно, это совсем не ок, но теперь речь идет о другом — способна ли наша демократия организовать армию на нынешнем этапе войны, когда речь идет о выносливости. Чисто психологически, я не знаю, остались ли те из нас, кто во время войны хотя бы раз не попрощался с жизнью, представляя свою смерть. В этом смысле мы все — не из пуганого десятка. Но не надо путать подобные мысли с готовностью и умением выигрывать на поле боя. В армии нужно не погибать (но вечная слава Героям и Героиням, конечно), а быть эффективным. Армии нужен надежный тыл — солдаты на передовой хотят чувствовать, что беспокоятся о них и их семьях. Что возвращаясь в родные города и села, они видят там какую-то нормальную жизнь, а не сплошную нищету, потому что экономика пришла в упадок — и все завидуют бывшему работнику прокуратуры на пенсии, потому что и пенсия у него большая.

Если до войны наша демократия могла себе позволить быть топтанием вокруг долгосрочных надежд — на иностранные инвестиции, на рост экономики, на еще что-то — то сейчас нужно другое. Демократия должна стать — даже не стать, а уже быть — прагматичной системой достижения результатов. Мы каждое утро открываем новости, болея за Авдеевку и Крынки, Бахмут и Марьинку, за все другие направления. Наша демократия оставляет нам право на собственное мнение о том, что и почему на фронтах может идти не так, как хотелось бы. И это — сила украинской демократии. Но еще ей нужно научиться аккумулировать ресурсы для того, чтобы мы сейчас не привыкали жить с мыслью "что делать, если война растянется на 5 лет", а рассчитывали все же на победу. Демократия — это о свободе, а в свободе безвыходных ситуаций не бывает. Всегда есть решения — и они нам нужны.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции. Ответственность за опубликованные данные в рубрике "Мнения" несет автор.

Источник