Как ШОС стала ширмой для Путина

В Астане состоялся 24-й саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Внимание к саммиту большой с точки зрения географического масштаба и небогатой  практическими достижениями организации имеет вполне понятное объяснение.

Во-первых, Шанхайская организация сотрудничества превращается в инструмент усиления международного влияния со стороны Китая и РФ. На фоне противостояния с Западом Си Цзиньпин и Владимир Путин хотят использовать ШОС и БРИКС как противовес западным международным институциям.

Во-вторых, Пекин и Москва пытаются объединить вокруг себя как можно больше развивающихся стран (так называемого Глобального Юга), для повышения своей роли в глобальных и региональных делах при продвижении многополярного мирового порядка.

В-третьих, для России и Путина лично площадка ШОС дает возможность распространять свои нарративы о российской агрессии против Украины и нивелировать усилия западных стран по международной изоляции и санкционному давлению.

В-четвертых, ШОС превращается в платформу альтернативного международного сотрудничества, куда хотят попасть в частности страны, находящиеся под санкциями, чтобы смягчить экономические и политические последствия для себя. Например, в 2022 году членом организации стал Иран, а в этом году присоединилась Беларусь.

Организация, созданная в 2001 году, включает большие и быстро растущие экономики мира, на долю которых приходится треть мирового ВВП. Эти цифры добавляют вес ШОС, особенно, чтобы подчеркнуть ее значимость перед Западом и стать привлекательной для новых участников, но не делают эту структуру действительно функциональной. Так, в прошлом году во время саммита президент Казахстана Касим-Жомарт Токаев признал, что за более 20 лет существования ШОС не удалось реализовать ни одного крупного экономического проекта под эгидой организации.

Шанхайская организация сотрудничества некоторым образом напоминает мини-ООН — такая же низкоэффективная по своей сути. Ведь она так и не смогла превратиться в рабочую структуру, чтобы реализовать то количество предложений, которое ежегодно озвучивают лидеры стран.

В свое время Москва заблокировала предложение Пекина по созданию зоны свободной торговли и банка развития ШОС, опасаясь расширения влияния КНР в регионе. Это притормозило экономическую эффективность организации. Тогда Китай усилил свое взаимодействие с центральноазиатскими странами на двусторонней основе, в рамках инициативы «Пояс и путь» и через шестисторонний механизм — ЦА+1, которые для него сейчас более приоритетны. Благодаря этому доля Китая в торговле с государствами региона стремительно растет, а на фоне российской агрессии против Украины эта тенденция будет лишь усиливаться.

Кроме того, Россия теряет свое логистическое преимущество в регионе, а строительство железной дороги Китай—Кыргызстан—Узбекистан, которое на протяжении многих лет Москва блокировала, формирует транспортный коридор Восток—Запад, альтернативный российскому. Центральноазиатские государства с помощью китайских и других иностранных инвестиций (среди которых есть и западные) пытаются избавиться от российской логистической зависимости, в частности за счет объединения «Пояса и пути» и Транскаспийского транспортного коридора.

Увеличение количества участников не добавило результативности, но усилило разногласия внутри организации. В этом году саммит не посетил премьер-министр Индии Нарендра Моди (вместо себя он откомандировал министра иностранных дел Джайшанкара) из-за напряженных отношений с Китаем и Пакистаном, а также из-за попыток со стороны многих членов организации придать ШОС «антизападное» направление.

Впрочем, сейчас как Китай, так и Россия отдают преимущество количественному увеличению участников, даже если это подрывает эффективность организации. Нынче ШОС становится привлекательным инструментом геополитических амбиций Пекина и Москвы.

В частности, во время саммита Китай пообещал расширить доступ стран — членов ШОС к своему рынку и увеличить товарооборот до 3 трлн долл. Но эти возможности еще больше усиливают в организации роль Пекина, который и без того имеет в ней чрезвычайное влияние.

Что касается России, то после аннексии Крыма в 2014 году и полномасштабного вторжения в Украину Кремль все больше полагается на организацию в поиске поддержки для противодействии западной изоляции и обхода санкций. Так, в этом году важной темой саммита стало обсуждение отказа от доллара и использования национальных валют в рамках торговли между странами-членами, а это — именно о помощи РФ.

В то же время Путин пытался активно использовать площадку ШОС, чтобы, с одной стороны, в который раз оправдать свою агрессию против Украины, обвинить «США и их сателлитов» в развязывании войны и проиллюстрировать свою готовность к переговорам и несговорчивость Украины перед партнерами ШОС. С другой стороны, прикрывшись ширмой ШОС, в который раз отправить послание Западу об условиях окончания войны против Украины.

Принятая по результатам саммита ШОС Астанинская декларация усилиями президента Токаева стала большим концептуальным документом, в котором удалось объединить все позиции и взгляды государств-членов. Впрочем, на фоне озвученных во время выступления на саммите «мирных предложений» Путина к Украине, в которых фактически речь идет о территориальных уступках со стороны Киева, один из первых пунктов декларации о том, «что принципы взаимного уважения, независимости, территориальной целостности государств… неприменение силы или угрозы применения силы является основой устойчивого развития международных отношений», выглядит противоречивым.

Очевидно, что каждое из государств вкладывает свой смысл в этот пункт, не особо беспокоясь о российской агрессии против Украины. Но это создает опасный прецедент, ведь почти каждая страна — участница организации имеет свои нерешенные территориальные проблемы. Ожидания центральноазиатских стран, что принадлежность к общим организациям и снисходительная политика к РФ, с одной стороны, как и китайский фактор — с другой (Си Цзиньпин в который раз сказал о поддержке суверенитета и территориальной целостности Казахстана во время нынешнего визита, что рассматривается многими как сигнал Москве), спасут их от проявлений российского шовинизма и империализма, выглядят наивно.

О российско-украинской войне в Астанинской декларации ожидаемо не вспомнили, в отличие от палестино-израильского конфликта, о котором у стран ШОС нет предостережений.

Впрочем, на двустороннем уровне Путин обсуждал войну с президентом Турции Реджепом Таипом Эрдоганом. Последний заметил, что «Анкара может помочь создать основу для прекращения российско-украинской войны и справедливого мира, который устроит обе стороны». Но Дмитрий Песков заявил, что Турция не может быть посредником на переговорах об Украине. При этом Путин снова упомянул о готовности реанимировать «Стамбульские договоренности», которые «остаются на столе и могут быть положены в основу продолжения этих переговоров».

По результатам двустороннего разговора Путина и Си Цзиньпиня Дмитрий Песков лишь отметил, что «в контексте Украины была четко отмечена бесперспективность каких-либо форматов без российского участия». Китай не поднимал вопросы своих мирных предложений, получивших название «Общее понимание между Китаем и Бразилией о политическом урегулировании российско-украинского кризиса», а саммит ШОС не стал стартовой площадкой для практического движения этих инициатив. Очевидно, пока Пекин не видит перспектив их успешного продвижения.

К сожалению, несмотря на то, что действия Путина поддерживают далеко не все страны — члены ШОС и участники саммита (наблюдатели и партнеры по диалогу), отстраненность от конфликта, балансирование между интересами России и Китая, декларирование позиции «за все хорошее, против всего плохого» легитимируют международного преступника Путина и дают ему возможность создавать параллельную реальность и собственное трактование международного права, от соблюдения которого, кстати, в будущем зависит и судьба многих этих стран.