Увлекательная жизнь кузины Черчилля: была ли красавица-аристократка Клэр Шеридан советской шпионкой?

Клэр родилась в 1885 году в семье несколько обедневшего, но добросовестного дворянина и дочери американского финансиста. Детские годы она провела в поместье площадью 3000 акров возле Корка, а в свободное от домашнего обучения время много путешествовала со своими родителями. Например, они регулярно навещали ее двоюродного брата, Уинстона Черчилля, в Лондоне. А иногда гостили в роскошных замках сербского короля Милана I. Однако детство Клэр нельзя было назвать по-настоящему счастливым. Возвращаясь из поездок, ее родители сразу же возвращались к своей деловой жизни, поручая заботу о дочери няням и гувернанткам.

Когда Клэр исполнилось 14, ее отправили в школу при женском монастыре в Париже. Несмотря на то, что она свободно владела французским языком, она так и не смогла завести там друзей. Ее сверстницы сторонились чужестранки и даже издевались над ней за привилегии, которыми она пользовалась благодаря стараниям матери – возможностью жить в отдельной комнате, есть мясо несколько раз в неделю и принимать ванны. Так что когда наступило время конфирмации, Клэр сообщила родителям, что у нее пропало всякое желание становиться католичкой. Это заявление девочки принесло много хлопот ее семье, но в конце концов мать Клэр согласилась, что католичке будет трудно найти подходящего жениха в Англии, и отправила дочь в Дармштадт. На этот раз Клэр поселилась не в аскетичной комнате при монастыре, а в доме уважаемой протестантской семьи. Она изучала новую для себя культуру, посещала музеи и оперу. И когда родители сочли, что их дочь закончила свое «образование», они позволили ей вернуться домой в Англию.

К тому моменту у Клэр уже были амбиции и далеко идущие творческие планы. Девочка мечтала начать писательскую карьеру. Поэтому она обратилась за советом к двоюродному брату, который в те время занимался журналистикой. Однако Черчилль ответил такими словами, которые современные феминистки сочли бы возмутительными: «Лучше [сконцентрируйся на том, чтобы] радовать и вдохновлять мужчин». К счастью, Клэр поддержали другие люди из ее окружения, включая Редьярда Киплинга, Генри Джеймса и Герберта Уэллса. Все эти знаменитые писатели бывали в гостях у родителей Клэр и поощряли увлечение их дочери. Девочка также подружилась с дочерью премьер-министра Вайолет Асквит, которая попросила ее написать от своего имени статью для издания National Review. Клэр с готовностью согласилась, а через некоторое время уже получила свой первый гонорар.

В мае 1903 года на первом в ее жизни балу Клэр встретила молодого человека по имени Уилфред Шеридан. Этот молодой и очаровательный джентльмен был младшим сыном известного драматурга. Он сразу же безумно понравился дебютантке – и как выяснилось впоследствии, ее чувства были взаимными. Многие считают, что именно Уилфред стал единственной настоящей любовью Клэр. Конечно, вокруг хорошенькой девушки уже тогда было много потенциальных женихов более высокого статуса, но она оставалась к ним равнодушна. Несмотря на протесты родителей, она приняла предложение руки и сердца от Шеридана и вышла за него замуж в 1910 году. Церемония бракосочетания была действительно роскошной, а среди гостей были члены парламента и представители британской монархии.

Семейная жизнь внесла свои коррективы в планы Клэр. Она много времени посвящала своим детям, заботилась о супруге и, казалось, совершенно позабыла о собственных профессиональных амбициях. Их первый ребенок – девочка по имени Маргарет – появилась на свет в 1912 году, а еще через год родилась Элизабет. Вторая дочка с самого рождения была очень болезненной и вскоре скончалась от туберкулеза. Клэр очень тосковала по ней. Чтобы справиться с эмоциональной травмой она решила создать памятник на могиле Элизабет своими руками. Эта скульптура стала первой работой Клэр в сфере искусства. Процесс создания увлек ее с головой. Когда она почувствовала, что выполнила свой долг перед ушедшей дочерью, Клэр начала создавать скульптурные портреты других людей, но исключительно в качестве хобби. Тогда еще она не подозревала, что это занятие перерастет в ее основной источник дохода в будущем.

Когда началась Первая мировая война, Уилфреду пришлось уйти на фронт, оставив дома жену, которая была беременна уже в третий раз. В конце сентября 1915 года родился Ричард Дик Шеридан, а через несколько дней Уилфред погиб в бою при Лоосе. В его кармане нашли записку, которая была адресована Клэр: «Я не смогу оставить тебе ничего, дорогая, кроме воспоминаний – ты и сама знаешь, какой была наша совместная жизнь. Если совершенство достижимо, то мы его достигли».

Так Клэр Шеридан стала вдовой с двумя детьми на руках и пенсией в 250 фунтов стерлингов в год. Ее родители и знаменитые друзья уже начали подыскивать ей новых претендентов на роль мужа, но женщина отвергала все их предложения. Она решила, что сможет справиться со всеми жизненными трудностями самостоятельно, зарабатывая деньги созданием скульптур. И ее план действительно сработал. Круг ее заказчиков изначально ограничивался только знакомыми семьи: свои бюсты у нее заказали Герберт Уэллс, Арнольд Беннетт, Глэдис Купер, Диана Мэннерс и сам Уинстон Черчилль. Но со временем работы Клэр по достоинству оценили и другие представители аристократии и мировой политической элиты.

В 1920 году Клэр познакомилась с руководителем советской торговой делегации Львом Каменевым. Некоторые источники также утверждают, что между ними завязался недолгий роман. Так или иначе, именно благодаря Каменеву ей поступило предложение приехать в Советский Союз и создать скульптуры Троцкого, Ленина и других прославленных революционеров, которые пришли к власти. Клэр, которой всегда нравилась русская литература и живопись, не раздумывая, согласилась.

Учитывая политическую обстановку в мире, ехать к большевикам было сумасшедшей идеей, но для Клэр не имело значения, что думают другие. В том числе ее собственный двоюродный брат, Уинстон Черчилль, который услышав о намерениях Клэр, назвал ее своей «дикой кузиной».

Москва поразила Клэр Шеридан до глубины души. Она восхищалась архитектурой столицы, театрами и музеями, и особенно – советскими людьми. «В первый раз я морально и ментально свободна, – написала она в то время в своем дневнике. – Я люблю это место и этих людей. Я люблю всех, кого я встретила, всех проходящих мимо меня по улице. Я люблю эту атмосферу, пропитанную меланхолией, жертвенностью, трагедией. Меня вдохновляет эта нация, очищенная Огнем. Я восхищаюсь высотой их страдания и смелостью их веры».

Все еще находясь под впечатлением от советского менталитета, Клэр начинает создавать бюсты политиков – Троцкого, Каменева, Дзержинского и, разумеется, Ленина. Кстати, ходят легенды, что с лидером большевиков у Клэр состоялся отдельный разговор. Ленин очень удивился, когда ему сообщили о родстве талантливой женщины-скульптора с «человеком, у которого за спиной вся сила капиталистов» (как называл он Черчилля). Свое шуточное возмущение он выразил при встрече с Клэр, но она тут же заметила, что у нее есть и другой кузен по имени Шинн Фейн, который состоит в ирландской левой партии. Ленин на секунду задумался, а потом сказал: «Должно быть, у вас бывают веселые вечеринки, когда вы собираетесь втроем…».

В Великобритании совсем не разделяли восторгов кузины Черчилля по поводу Советского Союза. А ее дневники, которые она вела во время пребывания у большевиков и позволила опубликовать по возвращении, вызвали негативную реакцию у британской общественности. Сам Уинстон Черчилль отказался с ней видеться. Тогда Клэр приняла решение покинуть Великобританию и переехать в США – страну, которая относилась к ней гораздо лояльнее и восхищалась ее работами.

Приблизительно в то же самое время Клэр Шеридан заинтересовалась служба британской разведки МИ-5, которая открыла на нее досье под названием «Опасный пропагандист». Отныне куда бы Клэр ни поехала, за ней всюду следовали специальные агенты.  

В сумасшедшем ритме нью-йоркской жизни Клэр чувствовала себя как рыба в воде. Она устроилась на работу в газету New York World. Один из друзей Клэр, финансист Бернард Барух, описывал ее в те времена такими словами: «Она прекрасно выглядела и была отличным компаньоном, но чертовски утомительным. В ней было что-то – фантастически-притягательная энергия, которая заставляла ее бегать по Нью-Йорку. Она была словно неуправляемая пожарная машина, шокирующая все светское общество».

После интервью, которое английская журналистка взяла у Чарли Чаплина, знаменитый актер был так ей очарован, что предложил отправиться вместе в путешествие по калифорнийской пустыне. Клэр ответила согласием. Разумеется, представители прессы быстро узнали о якобы романтических отношениях этой пары, и как только они вернулись из поездки, их фотографии уже были на первых полосах газет. На вопрос одного из репортеров о том, позволяется ли респектабельным женщинам в Англии заводить любовников, Клэр с улыбкой ответила: «Только то количество [любовников], которое они могут заполучить» (читайте также: «Шесть женщин и одна единственная любовь Чарли Чаплина»).

Больше Клэр Шеридан и Чарли Чаплин не давали поводов для слухов о своем романе, а английской журналистке уже дали новое задание – взять интервью у итальянского диктатора Бенито Муссолини. Для этого Клэр немедленно вылетела в Швейцарию, чтобы встретиться с политиком на конференции. Чтобы убедить его поговорить, она пошла не некоторые уловки. Во-первых, публично охарактеризовала его как «потрясающего» лидера. Во-вторых, заявила, что «Муссолини заставил ее отвернуться от большевистских взглядов в пользу фашизма». Наконец, польщенный признаниями Клэр диктатор согласился на интервью. Они условились встретиться в гостиничном номере отеля в Риме. Однако у Муссолини, как оказалось, были иные намерения. Как только Клэр вошла в комнату, он тут же на нее набросился, принуждая к интимным отношениям и рыча: «Ты не уйдешь отсюда до рассвета». Журналистке с трудом удалось вырваться. Впоследствии в своих мемуарах она подробно опишет события той ночи, называя Муссолини не иначе как «гротескного тирана в белых носках».

В 1923 году Клэр отправилась в Германию, где впервые услышала речи молодого Адольфа Гитлера. До сих пор неизвестно, было ли это редакционным заданием или личной инициативой журналистки, но после всех этих событий агенты МИ-5 (которые, разумеется, шпионили за Клэр по всей Европе) забили тревогу. Они передали руководству, что журналистка «была очень впечатлена необычным воодушевлением, царившим среди аудитории в 10 000 человек, которые слушали кровожадную речь Гитлера». Агенты перепроверили всю почту Клэр Шеридан, отследили ее звонки и пришли к выводу, что она была советской шпионкой. Ценную информацию Советскому Союзу она якобы передавала через журналистов Daily Herald Джорджа Слокомба и Нормана Эвера, которые также были шпионами – по крайней мере, по мнению МИ-5.

В течение нескольких месяцев после посещения Германии, по данным британских спецслужб, Клэр состояла в любовных отношениях с албанским активистом по имени Исмет-Бей, а затем внезапно переехала в Алжир. Там она жила с майором Ронни Бодли и ходила исключительно в национальной арабской одежде (читайте также: «Как секс менял мировую историю»). При этом Ми-5 обнаружило, ее финансовое положение подозрительно быстро улучшилось, из чего был сделан вывод, что русские заплатили ей как информатору.  

Так или иначе, доказать британским спецслужбам ничего не удалось. А Уинстон Черчилль, который к тому времени возобновил общение с двоюродной сестрой, никак не реагировал на отчеты МИ-5.

Вернувшись в Великобританию, Клэр Шеридан написала автобиографию с довольно провокационным названием «Голая правда» и окончательно примирилась со своим кузеном. Остаток жизни она провела на родине. Пожалуй, мы никогда доподлинно не узнаем всех мотивов ее поступков и тонкостей отношений с руководством Советского Союза.

Была ли она действительно советской шпионкой? Катя Рогачевская, ведущий куратор выставки в Британской библиотеке, считает, что Клэр Шеридан была любознательной женщиной по своей натуре, но ее нельзя причислить к убежденным коммунистам. Однако, по мнению Рогачевской, тот факт, что двоюродная сестра Черчилля получала деньги от Советов – не подлежит сомнению. Конечно, представители МИ-5 чувствовали, что поступки Клэр могут нанести ущерб британскому правительству из-за ее почти патологического «желания быть в центре внимания» и влечения к влиятельным мужчинам. И все же ей никогда не было предъявлено ни одного официального обвинения.