Самые важные битвы дронов еще впереди. Украина готова?

Появление в августе у противника ударных fpv-коптеров с управлением по оптоволоконному кабелю — абсолютно ожидаемое событие, и в скором времени такие же дроны появятся (или уже появляются, пока вы читаете эти строки) на вооружении украинских Сил обороны. Однако появятся они не потому, что их вовремя закупили по госконтрактам, а снова — через волонтеров и за деньги неравнодушных граждан. И в этой истории — вся сила и слабость украинской высокотехнологичной оборонной промышленности. Давайте в этом разберемся.

Весной 2022 года украинские военные стали активно применять на фронте дроны-камикадзе на основе китайских гоночных коптеров, вооруженные выстрелами от гранатометов, гранатами или самодельными взрывными устройствами. Такими дронами управляет оператор по радиоканалу «от первого лица», и называться они стали fpv-дронами по способу управления — first person view.

Государство на «баловство» с fpv-дронами внимания не обращало, считая даже необходимые разведывательные коптеры («Мавики») «свадебными дронами». В это время наш противник имел абсолютное преимущество в разведывательных беспилотниках типа «Орлан» средней дальности, неоспоримое преимущество в ударных беспилотниках средней дальности («Ланцет»), готовился применять «Шахеды», и так же пренебрежительно относился к малым разведывательным и ударным коптерам.

Осенью 2022 года к нам уже прилетели первые «Шахеды», а fpv-дроны стали широко применяться на поле боя. И у нас, и у противника единственным каналом поставки таких дронов были на то время только волонтерские организации, частные предприятия, работающие на пожертвования. В это же время «Укроборонпром» торжественно пообещал выдать украинский аналог «Шахеда» к Рождеству, но не уточнил какого года.

Весной и летом 2023 года, когда из каждого телеящика только и говорили, что о грядущем великом украинском контрнаступлении, fpv-дроны уже доминировали на поле боя, заменяя собой артиллерию, минометы, противотанковые средства и снайперов. Государство по-прежнему не замечало «малую артиллерию», и дроны всех калибров — малые ударные fpv-дроны, малые ударные дроны «под скид», большие дроны-бомбардировщики (типа «Баба Яга»), и «свадебные» коптеры-разведчики («Мавики») — по-прежнему поступали на фронт чаще всего не за государственные деньги. Ответственные военные чиновники предпочитали фотографироваться верхом на «Леопарде», а не с дронами в руках.

К осени 2023 года, аккурат в разгар «великого контрнаступа», противник стал массово применять свои fpv-дроны, и преимущество украинской армии в этом оружии закончилось вместе с похороненными в запорожских степях двумя армейскими корпусами, со снарядами, которых стало сильно не хватать, и надеждами на скорый выход к Азовскому морю и Крыму. Русские, как известно, «долго запрягают, зато потом быстро едут». Пока наши чиновники отмахивались от дронов, как от надоедливых мух, наш противник построил заводы по производству беспилотников, привлек к работе тысячи людей, закупил на сотни миллионов долларов комплектующих и стал насыщать войска новым видом оружия.

Украинское руководство заметило проблему, когда Сенат США заблокировал помощь Украине, снаряды совсем кончились, люди — почти, воевать стало нечем, и Зеленский пообещал миллион fpv-дронов в 2024 году. Почему миллион — никто не объяснил, но цифра красивая. Заодно Камышин пообещал сотни тысяч ударных дронов средней дальности и десятки тысяч большой дальности.

Зима и весна 2024 года были особенно тяжелыми. Противник давил, оружия не хватало, дронов не хватало катастрофически, а первые государственные контракты на миллион fpv-дронов и еще чуть-чуть других ударных стали заключаться только к концу первого квартала, когда под ударами КАБов пала Авдеевка, а украинские чиновники наконец-то наладили «механизм государственных закупок». У бюрократов своя война, которая слабо коррелируется с тем, что происходит на поле боя.

Теперь у противника первого появились fpv-коптеры, управляемые по оптоволокну. Технология нехитрая, давно известная. Вместо радиоканала, уязвимого к РЭБ и зависящего от характера прохождения радиоволн, на коптер ставится небольшая катушка с оптоволокном, и сигналы управления и видео проходят по кабелю так же, как Интернет приходит в ваш дом. Важнейшее преимущество — полная неуязвимость к средствам РЭБ; все глушилки становятся бесполезны в противодействии такому оружию; остается только одно крайнее средство — гладкоствольное ружье с картечью. Есть у таких дронов на оптоволокне и недостатки — меньшая дальность полета из-за большого веса катушки с кабелем, риски оборвать кабель, зацепив его за деревья или постройки, но как дополнение к привычным уже fpv-дронам, управляемым по радиоканалу, такие ударные коптеры — грозное оружие.

Нет никаких сомнений, что мы скоро ликвидируем отставание, но тут мы пытаемся понять, почему так случилось. Ответ простой — потому что у нас не было и нет никакой цельной, выверенной, научно обоснованной государственной политики в области дронов, нет и государственного органа, который бы эту политику проводил. Появление fpv-дронов «на оптоволокне» было очевидным шагом в развитии технологии ударных дронов, этот шаг прогнозировали многие, многие были готовы наладить производство таких дронов, но деньги на них никто не выделял, их не было в программе «миллиона дронов», а волонтерским способом сегодня много уже не сделаешь, вот и образовалось отставание. Которое, безусловно, уже стоило нам очень дорого.

Вследствие того, что у нас нет одного единого государственного органа по дронам (впрочем, у нас нет даже министерства вооружений), ответственными чиновниками в обстановке «управляемого хаоса» исповедуется теория свободного рынка под китайским лозунгом «Пусть расцветают сто цветов!» — дескать, достаточно просто дать денег на закупки дронов, и сами по себе, под действием невидимой руки рынка, появятся необходимые беспилотники в нужных количествах. Отдельные известные высокопоставленные чиновники прямо заявляют, что дают деньги всем понемногу, чтобы их не обвинили в предвзятости (а обвинить легко — ведь сами эти чиновники в дронах не сильно разбираются), а еще хуже — чтобы не обвинили в коррупции.

Безусловно, украинская отрасль беспилотников и дронов развивается гигантскими темпами, если сравнивать с теми черепашьими шажками, которые наблюдались до Большой войны, но и этих гигантских темпов недостаточно, а вектор развития не всегда точно выверен, и тем более не всегда понимается чиновниками, а соответственно, не находит поддержки у государства. Яркий пример — те же ударные fpv-дроны с управлением по оптоволокну, которые у противника появились раньше, чем у нас. А до этого первыми у противника были дроны с автозахватом цели. И таких примеров можно привести много. К сожалению, государство, перейдя от отрицания «свадебных дронов» к закупке миллиона «свадебных дронов», так и не осознало до сих пор, что в условиях войны технологий важно не только реагировать на ситуацию («давать деньги»), но и — главное — накапливать опыт, знания, прогнозировать развитие беспилотных систем, прилагать усилия административные и финансовые для того, чтобы вовремя появлялись новые технологии и еще более смертоносные дроны на их основе.

Сейчас, как и в начале войны, мы наблюдаем организационный хаос в украинской беспилотной отрасли. Существует множество «провайдеров» и на этапах разработки/производства, и в сфере эксплуатации/применения. Дронами занимаются («дают деньги») буквально все — Минстратегпром, Минцифры, ГССЗЗИ, «Укроборонпром», Минобороны, Генштаб, виды войск, СБУ, ГУР, Нацгвардия, Госпогранслужба и даже Служба внешней разведки. И применяют дроны тоже буквально все, даже больше перечисленных. С одной стороны, это хорошо, потому что не случается такого, что кто-то один принял неправильное решение и навязал его всем остальным. С другой — заведомо неэффективно, потому что «на рынке», то есть в войсках, присутствует «зоопарк» дронов, десятки из которых по тактико-техническим характеристикам похожи друг на друга, но порой в разы отличаются по цене, потому что одну-две унифицированные модели делать на ста предприятиях проще и дешевле, нежели делать сто похожих моделей дронов сразу. Очевидно, что обучение экипажей дроноводов на разные модели, эксплуатация, обслуживание, ремонт «зоопарка» дронов — тоже непростая задача. Нередко в этом «зоопарке» появляются модели, которые просто не летают, потому что их купили либо у мошенников, либо за слишком маленькую цену, и они укомплектованы некачественными, но дешевыми комплектующими. И это — прямое следствие ситуации, когда дронами занимаются все понемножку, а в итоге никто, ведь профессионалов в этой отрасли не так много, чтобы обеспечить профессиональной экспертизой все ведомства, которые «занимаются дронами» («дают деньги»).

В то же время государство практически не дает денег на разработку дронов, почти не поддерживает развитие технологий (есть небольшие, чисто символические программы, куда попасть тоже непросто), и не помогает разработчикам организационно, не дает даже бронь тем коллективам, которые заняты разработкой (за редким исключением). То есть, «дают деньги» уже в рамках контрактов по закупке готовых аппаратов, построенных на готовых технологиях, как будто эти технологии и эти аппараты не надо было разрабатывать, тратя на это сотни тысяч долларов и пряча конструкторов от ТЦК. Собственно говоря, именно поэтому у нас не появились так быстро, как хотелось бы, свои аналоги «шахедов», пока к этому процессу не подключились ГУР и СБУ, которые просто взяли разработчиков под свою опеку, обеспечили защиту сотрудников от мобилизации и предоставили внебюджетные средства на разработку. Теперь большие дальнобойные дроны все чаще летают вглубь территории России, сжигая нефтебазы и аэродромы, а этот кейс наглядно демонстрирует, как грамотное государственное управление, эффективная поддержка производителей успешно помогают «слепой руке рынка» в реализации оборонных программ в условиях войны.

Мы сейчас стоим перед еще более серьезными вызовами, чем два года назад. В ближайшие полгода ожидается качественный скачок в развитии микроэлектроники и технологий искусственного интеллекта, которые применимы на дронах. И несмотря на бурное развитие производства дронов в Украине, может возникнуть ситуация, когда у противника раньше, чем у нас, появятся качественно новые дроны, вооруженные искусственным интеллектом, полностью автономные на поле боя, неуязвимые для РЭБ и беспощадные к врагу.

Готовимся ли мы к этому ближайшему будущему? Недостаточно. И закрыть проблему, когда она появится, простой «дачей денег» не получится, потому что эти новые технологии надо было разрабатывать еще вчера, давать деньги надо было еще вчера. Сегодня можно еще просто купить катушку с оптоволокном для переоборудования fpv-дрона в дрон «на оптоволокне» и таким образом ликвидировать отставание в этом направлении. Но завтра так не выйдет, просто «дать денег» не сработает, потому что готовый искусственный интеллект для боевых дронов нам никто не продаст.

Сегодня мы повторяем те же самые менеджерские ошибки, что и год, и два года назад. Чиновники так же отрицают «свадебные дроны» — на оптоволокне и с искусственным интеллектом, а когда приспичит, нехотя открывают закрома родины для покупки очередного миллиона дронов. Это отнюдь не пример мудрого государственного управления, это не талантливая государственная политика. Так получается, потому что к формированию политики в области дронов (к попыткам формирования) не привлекаются специалисты в области дронов, а государственным управлением (попытками управления) занимаются люди с совсем другим управленческим опытом. Ни одного профессионального дроновода не было и нет в высоких коридорах власти. К слову, во время Второй мировой войны авиационной промышленностью СССР (по новым самолетам) управлял авиаконструктор Александр Яковлев. Немецкой авиапромышленностью заведовал Эрхард Мильх, который всю жизнь занимался авиацией. Вернер фон Браун — талантливый ракетчик был еще и великолепным организатором, создавшим немецкую, а затем американскую ракетные отрасли, и отправившим первого человека на Луну... Фактор профессионализма в управленческом звене является решающим, особенно во время войны; однако у нас считается, что лояльные исполнители нужнее талантливых профессиональных руководителей.

Сегодня как никогда необходимо создать наконец единый управленческий центр, единый хаб знаний и технологий, серьезно заняться накоплением опыта, анализом развития технологий, разработкой государственной политики, объединением талантливых людей и всех ресурсов для того, чтобы вдруг в ближайшем будущем не отстать в области дронов и не проиграть по этой причине войну.

Наивно думать, что Украина сегодня впереди планеты всей в области дронов. Да, мы активно применяем дроны на войне, и здесь по опыту применения нам нет равных, кроме нашего противника. Да, мы производим сотни тысяч и, может быть, даже произведем миллион боевых дронов в этом году, а может быть и два, потому что миллиона уже явно мало. Но мы не были и не являемся передовиками в области технологий дронов и производства комплектующих. Для создания (сборки) своих ударных дронов мы используем готовые комплектующие — аккумуляторы, моторы, электронику, карбон, стекловолокно, специальные смолы и даже фанеру. Да, мы уже начали активно делать свои электронные модули, и сильны в разработке софта для дронов. Но глупо даже предполагать, что после окончания войны Украина получит высокотехнологичную отрасль по разработке и производству дронов, имеющую большой экспортный потенциал. Для того чтобы так случилось, нам нужно вкладывать миллиарды гривен не только в покупку дронов, собранных из китайских комплектующих, но и в разработку и производство комплектующих, в создание своей электронной промышленности, своего производства аккумуляторов, моторов, композитных материалов. Надо вкладывать еще больше в искусственный интеллект для дронов. И не только для того, чтобы что-то продавать после войны, а в первую очередь для того, чтобы это время «после войны» для нас наступило.

Я не могу согласиться с оптимистичными оценками состояния дел в беспилотной отрасли, к примеру, от вице-премьер-министра Михаила Федорова, который, много сделав для становления беспилотной отрасли в Украине, сегодня утверждает, что государство закупает до 90% всех беспилотников, в том числе беспилотники с искусственным интеллектом. Это не совсем так. Думаю, что доля государства не превышает 70%, потому что на фронт поступает много «беспилотной неучтенки» от волонтеров, родственников и друзей. Во-вторых, дроны с искусственным интеллектом еще не созданы, а дроны с платами видеозахвата и самонаведения — это несколько иное. Нам нельзя самоуспокаиваться — все самые серьезные и критически важные для нашего существования битвы дронов в этой войне еще впереди.

Что надо делать?

Немедленно создать национальный комитет (на уровне министерства) по дронам, роботам, искусственному интеллекту.

Собрать всех известных профессионалов рынка, всех наиболее успешных командиров боевых подразделений, применяющих дроны, и при их участии выбрать/назначить главу комитета и состав комитета из числа профессионалов.

В кратчайший срок выработать основные тезисы государственной политики в области дронов, направленной в первую очередь на защиту суверенитета, независимости, территориальной целостности Украины. На победу в войне.

На основе разработанной политики определить приоритеты/направления работы: разработка технологий и дронов, массовое производство дронов, обучение работе с дронами, эксплуатация/применение дронов, сбор информации, анализ, разработка тактики и стратегии применения дронов.

Комитет должен публично объявить свои цели и задачи, публично артикулировать государственную политику, нести публичную ответственность за выполнение поставленных задач и достижение заявленных целей. Естественно, такой Комитет должен иметь в своем распоряжении необходимые административные и финансовые ресурсы — до 90% всех ресурсов, выделяемых на дроны.

На основе профессионального анализа ситуации на поле боя и на рынке Комитет должен во исполнение государственной политики в области дронов размещать заказы на разработку технологий, комплектующих и готовых дронов; на производство дронов; заниматься вопросами унификации и модернизации дронов, обучения операторов дронов, тактикой применения дронов.

Бардак и махновщина должны уйти в прошлое. Рыночные механизмы и частная инициатива должны получить эффективную поддержку государства, потому что сейчас перед нами стоит не менее сложная задача, чем реализация ракетной программы или даже программа создания атомной бомбы. Дроны — ядерное оружие ХХІ века, с помощью которых мы можем одержать победу. Кстати, это сказал не я, а известный американский ученый, футуролог, профессор Университета Калифорнии Беркли (UC Berkeley) Стюарт Расселл (Stuart Russell) еще в 2017 году. Но тогда ему никто не поверил, пока не разразилась большая европейская война в Украине.