Война всех против всех: три проблемы, угрожающие Украине после победы

Перед Украиной сразу после победы появятся три невоенных вызова, уверен журналист Вадим Денисенко. И без попыток решить именно эти проблемы все планы Маршала не будут иметь никакого шанса на успех, уверен он.

Главные невоенные вызовы

В украинском обществе в последнее время довольно много говорят то о планах восстановления, то о борьбе с коррупцией, то об экономических моделях будущего. Но мне кажется, все эти вещи, кроме их, в основном, несистемности, имеют еще одну, фундаментальную проблему: все предложенные решения слабо коррелируются с тем, что происходит "на земле" и предлагают "идеальные решения" для вакуума, где нет предыдущих общественных договоренностей, страхов и историй ошибок. Я выделил три, на мой взгляд, ключевые общественные проблемы, с которыми нам придется столкнуться (точнее, мы уже с этими проблемами живем). И без попыток решить именно эти проблемы все планы Маршала не будут иметь никакого шанса на успех. Отдельно, хотел бы обратить внимание на то, что я сознательно не пишу о военных угрозах, которые, конечно же, являются базовыми. Но о войне должны писать военные эксперты.

Итак, какие это проблемы:

1. Сегментация общества и абсолютная потеря диалога между социально-политическими пузырями. Тенденция к фрагментации общества

Базовой проблемой Украины в довоенный период был разрыв между человеком и государством. Украинцы состоялись как политическая нация, что подтвердило 24.02.22 года, но при этом, государство было одновременно дорогим и "чужим" для украинцев. В первые месяцы войны произошло абсолютное объединение человека и государства. Сейчас происходит процесс капсулирования больших сегментов общества вокруг определенных лидеров (идей). И каждая из этих капсул воинственно настроена друг к другу. На сегодня, согласно различным социологическим исследованиям, 5% барьер преодолевает или находится на грани преодоления 7-8 политических сил. С точки зрения развития атрибутивного (показного) демократического процесса, это вроде бы позитивно. Но мы входим в процесс фрагментации общества, капсулирования больших групп, которые часто (преимущественно) агрессивны по отношению друг к другу. Отличие от 2004 или 2013 года заключается в том, что страна делится не на два непримиримых лагеря, а на 5-7 лагерей с тенденцией к еще большим (микро)расколам. И все это происходит на фоне того, что каждый из этих лагерей начинает открыто или завуалировано исповедовать идею "Государство — это я".

2. Отсутствие диалога элит о создании единых правил игры.

А значит, создается ситуация, при которой картинка будущего принципиально не нужна элитам для решения политических (электоральных) задач.

Наша политика давно (начиная с 2004 года) превратилась в фанатскую тусовку, где основой политического процесса является вера в политического лидера и ненависть к другим, основанная на вере в то, что за пределами идей своей тусовки правды просто не существует. Сужение политической поддержки у большинства Акторов заставляет их и их адептов не искать диалог, а наоборот, более агрессивно защищать свое пространство, которое, повторюсь, преимущественно имеет тенденции к сужению.

Все самые сложные решения и реформы удаются только там, где есть пакт элит об обязательности выполнения определенных правил игры. Законы здесь важны, но вторичны по отношению к пакту элит, который и предполагает или не предполагает соблюдение этих самых законов. Нынешняя ситуация обостряет вопрос этого самого пакта, ведь пока мы не видим даже намеков на то, что подобный пакт будет кто-то инициировать или тем более поддерживать. Политическая система, созданная с конца 90-х, дошла до своего краха с точки зрения производительности и создания картины будущего. Она даже не нуждается в этой картине. Достаточно просто фетишизировать те или иные, часто вырванные из контекста, детали. И дальше эксплуатировать эти фетиши.

При этом, конфликт внутри общества становится и горизонтальным — между разными пузырями, и вертикальным, когда представители низших классов искренне ненавидят представителей высших классов из враждебных пузырей. По сути, это такая себе протовойна всех против всех. Пока относительно латентная, но с окончанием войны она имеет все ню шансы перейти в открытую фазу.

3. Самоцензура под влиянием страха абьюза постепенно становится причиной потери творческой инициативы на всех уровнях.

За два с половиной года войны выстроилась система коммуникации в обществе, которая предусматривает ряд информационных самоограничений, которые часть общества и большинство СМИ взяли на себя. Я далек от критики марафона и считаю, что марафон играл и играет свою роль для части общества. В конце концов, в эпоху интернета только относительно небольшая часть беднейших слоев общества не может получить альтернативу. Но у нас появилась другая проблема: часто гипертрофированная самоцензура, которая становится в определенные моменты страшнее цензуры. И я здесь говорю не только о необходимых во время войны ограничениях. Я говорю о сознательной самоцензуре многих, кто понимает, что любая высказанная идея предполагает не дискуссию, а систему наказаний (абьюза), направленного на моральное обесценивание всех тех, кто имеет другую точку зрения. Это, в свою очередь, приводит не только к желанию многих уйти во внутренний мир, но и к потере творческой инициативы на самых разных уровнях. Потому что каждый пузырь старается ревностно воевать за свой сегмент общественно-политического пирога, не допуская к нему конкурентов. Появление альтернативной точки зрения категорически запрещено.

Все эти три момента можно свести к одному знаменателю: отсутствие диалога в обществе. Это не произошло вчера. Повторюсь: модель "государство, как группа фанатских клубов" начала создаваться с выборов 2002-2004 годов и сейчас она просто достигла угрожающих масштабов, особенно учитывая войну. Главное, что нам нужно понимать, так это то, что такая модель разрушительна. Ведь отсутствие законных и понятийных инструментов и доминанта фанатской сиюминутной целесообразности — путь к деструкции.

Какой выход из ситуации? Поиск компромиссов и точек, которые объединяют. Без очень сложного диалога элит шансов на реальный экономический рывок после окончания войны не существует. Да, сейчас еще очень рано говорить об окончании войны. Но потом может быть поздно говорить о начале диалога.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции. Ответственность за опубликованные данные в рубрике "Мнения" несет автор.