Ветеранская политика: понятность, упорядоченность и согласованность

Количество ветеранов растет. И возвращаясь домой они сталкиваются с серьезными проблемами. Судя по потоку жалоб, государственный сервис традиционно опаздывает и/или действует несистемно. «Узкие места» необходимо оперативно расчищать в ожидании массовой демобилизации. А Министерству по делам ветеранов, которое в начале сентября возглавила Наталья Калмыкова, необходима перезагрузка.

В каких направлениях двигаться в первую очередь? Дальнейшие шаги по формированию политик и сервисов для ветеранов и ветеранок обсуждали представители Минвета, общественных организаций и бизнеса, опираясь на данные исследования «Реинтеграция ветеранов: потребности и вызовы», проведенного Программой реинтеграции IREX совместно с Украинским ветеранским фондом и исследовательским агентством Info Sapiens.

Каковы потребности ветеранов и с какими специфическими препятствиями они сталкиваются в доступе к ключевым услугам?

Большинство ветеранов-респондентов скептически оценивают готовность государства к кратному увеличению количества ветеранов и, соответственно, росту и большему разнообразию их запросов, отмечая организационные проблемы, ограниченные ресурсы или их неэффективное распределение, что снижает объем и качество услуг. Кроме того, ветераны критически оценивают деятельность госорганов по отслеживанию потребностей как самих ветеранов, так и их семей.

«Общий запрос ветеранов к государству, который озвучили все респонденты, — понятность, упорядоченность и согласованность политики по удовлетворению потребностей и решению проблем ветеранов в таких сферах, как медицинская, психологическая, юридическая и жилищная помощь, а также предоставление образовательных услуг, социальных льгот и возможностей трудоустройства», — отмечается в исследовании.

Медицинская помощь: в количественном отношении достаточна, но ее качество совершенно неудовлетворительное.

Ситуация с лечением травматических ампутаций, протезированием и реабилитацией ветеранов с повреждениями опорно-двигательного аппарата несколько лучше. Но ситуация с лечением нейротравм, репродуктивных органов — плачевна.

Ветераны также отмечают слишком короткий и ограниченный срок реабилитации, недостаточность центров реабилитации. На сегодня государство и медучреждения могут обеспечить реабилитацию максимум на четыре месяца.

Одной из самых больших преград в доступе к медуслугам респонденты отмечают трудности в получении и оформлении необходимых документов из-за недостаточно отлаженного документооборота между военными и гражданскими больницами. О едином медицинском пространстве много говорят, но на деле с этим пока большие проблемы.

По мнению экспертов IREX, необходимо:

ввести стандартизированные протоколы лечения и реабилитации ветеранов;
отладить документооборот между гражданскими и военными медучреждениями;
оптимизировать прохождение медико-социальной экспертизы — на бюрократическую волокиту поступает очень много жалоб;
сделать более доступной и понятной информацию об услугах реабилитации (главным источником информации все еще является «сарафанное радио);
провести работу с медперсоналом об отношении к ветеранам и переходу от советской парадигмы «лечения тела» к уважению личности, ее права на получение информации о своем состоянии, необходимости согласия на лечение; (Справедливости ради стоит отметить, что иной врач или медсестра без всяких «протоколов и тренингов» с готовностью отдает частичку своей души сотням больных (часто получая при этом копеечную зарплату). Но, к сожалению, не редкость — совсем другие истории.)
систематизировать медицинские услуги и диагнозы на военной службе — внести изменения в приказ Минобороны о Положении о военно-врачебной экспертизе в ВСУ и разработать четкий перечень диагнозов, предусматривающих увольнение воина.
привлекать семьи военных к реабилитационным программам, это поможет осуществлять мониторинг медицинских проблем ветеранов после окончания их военной службы.

«70% проблем в ветеранской сфере связаны с недостаточностью коммуникации со стороны государства, — считает ветеран, председатель союза раненых военных Украины «Міцні 300» Андрей Кучер. — Например, когда мы говорим о медицинских услугах, много чего полезного делается, но недостаточно об этом информируют. Есть много программ реабилитации, но побратимы и сестры о них не знают. Самое сложное для раненых военных — коммуникация с воинскими частями. Это важно мониторить и корректировать».

Исследователи IREX отмечают также неудовлетворительный уровень психологической помощи. Участники исследования говорят, что психологическая помощь актуальна для большинства ветеранов. И ожидается, что спрос на нее будет расти. Часть респондентов считает, что при увольнении с воинской службы ветераны должны проходить обязательный психологический скрининг, поскольку часто они не осознают свою потребность в психологической помощи.

Не хватает центров и институций по месту проживания ветеранов, где психологи могли бы оказывать им помощь. Не хватает психологов в воинских частях и медучреждениях. Респонденты указывают также на нехватку специалистов, подготовленных к работе с ветеранами и членами их семей.

К счастью, есть благотворительные фонды и общественные организации, которые не требуя бюджетного финансирования, за средства грантов и частных лиц, реализуют серьезные, весьма дорогостоящие программы психологической реабилитации как для ветеранов, так и для действующих воинов, в частности боевых медиков. Но и этого недостаточно.

Некоторые респонденты отмечают, что не доверяют гражданским психологам и тем, кого предоставляют госинституции, считая, что понять их может только человек со схожим жизненным опытом, прошедший войну. Кроме того, все еще существует стигматизация психологической помощи среди ветеранов.

Потребности ветеранов в образовании и трудоустройстве будут расти, считают исследователи. Нужны комплексные программы обучения и переквалификации, отвечающие навыкам и интересам ветеранов, в том числе тех, кто получил инвалидность или не может вернуться к прежней профессии.

К сожалению, многие работодатели не готовы принимать на работу ветеранов. А ведь трудоустройство — это один из ключевых инструментов их реинтеграции. Одной из причин опасений работодателей исследователи IREX называют то, что между ветеранами и теми, кто избегает мобилизации, на производстве нередко возникают конфликты.

Кроме того, необходимо оборудовать рабочие места, следуя принципам инклюзивности. Да, 50% затрат на оборудование таких рабочих мест компенсирует государство, но инклюзивность должна присутствовать во всем пространстве предприятия — не может ветеран сидеть за инклюзивным рабочим столом и не иметь физической возможности сходить в неинклюзивный туалет. Ну и наконец добираться до рабочего места он вынужден по неинклюзивным лестницам.

Справедливости ради: немало предприятий ищут и находят решение проблемы трудоустройства ветеранов с учетом их потребностей, в частности за счет грантовых программ и собственных средств. Например, компания «Укрнафта» реализует программу для ветеранов «Тебя ищет работа». Нужно лишь набрать телефонный номер или считать QR-код.

Обращаясь к участникам IX форума «Диригенти змін», прошедшего в Киеве 25 сентября, министр Минветеранов Наталья Калмыкова попросила участников форума (а это более 300 владельцев бизнеса, CEO и CxO ведущих компаний) сделать все возможное, чтобы наши защитники и защитницы, которые возвращаются с войны, были уверены: они востребованы в гражданской жизни, «они — желанные работники и желанные партнеры». «Мы надеемся, что проект закона о ветеранском предпринимательстве будет рассмотрен Верховной Радой в ближайшее время. И, надеюсь, ветераны откроют новую эру в предпринимательстве Украины», — отметила Калмыкова.

Что касается льгот, то часть ветеранов оценивает государственную политику поддержки как хаотичную и несистемную. Не все льготы оцениваются как целесообразные, поскольку система формировалась до полномасштабного вторжения и была нацелена на несколько иные потребности. Кроме того, качество льгот оставляет желать лучшего. Это же касается и юридических услуг: сложность оформления, забюрократизированность, отсутствие цифровизации, непонимание, на какие именно льготы имеет право ветеран.

Ну и еще одна проблема: государство назначает льготы, но финансирование их ложится на местные бюджеты, в то время как у многих громад денег на это попросту нет.

Ветераны просят:

разрешить оформление льгот их родственникам,
создать наконец «единое окно», а также систему юридического сопровождения ветерана вместо единовременной юридической помощи,
сократить количество льгот, но обеспечить их стабильное финансирование.

Главной проблемой социальной интеграции ветеранов является громадное различие между военным жизненным опытом и мирной жизнью. Недавно вернувшиеся с фронта ветераны описывают свой опыт, как «пропасть», которая образовалась между ними и гражданскими. Сокращается количество тем для обсуждения и как следствие круг знакомых. Соответственно снижается вероятность быстрой интеграции в мирную жизнь.

Государство и общество обязаны создавать для ветерана возможности восстановления и самореализации в мирной жизни, развивать практики сопровождения ветерана в его реадаптации и формировать общую культуру уважения к нему.