Павел Казарин: Война может закончиться быстро, только если мы ее проигрываем

Думаю об этом каждый раз, когда читаю о перспективе завершения боевых действий в 2025 году. Когда журналисты начинают звонить по комментарию о потенциальных переговорах с РФ. Когда СМИ пишут о перспективе выборов в нашей стране.

Конец войны может стать как триумфом, так и катастрофой для Украины. Все упирается в условия, на которых она завершится. Если бы украинская армия ежедневно увольняла несколько населенных пунктов, вряд ли в нашей стране был бы запрос на замораживание боевых действий. Поэтому есть сомнения, что Кремль в разгар своего наступления готов начинать переговоры с Киевом о переговорах о чем-либо, кроме нашей капитуляции.

Единственная константа в украинской политике – это Москва. Российская логика гораздо системнее, чем все отечественные зигзаги. Кремль рассматривает нашу страну как мятежную провинцию. Задача максимум – забрать у Украины независимость, включив ее территорию в состав РФ на правах областей. Задача минимум – лишить нас суверенитета, превратив Украину в еще одну "Беларусь".

24 февраля 2022 г. российский президент начал писать заключительный раздел в своей политической биографии. Теперь для него любые полумеры – это уже проигрыш. К тому же у российского президента "тикают часы". В 2015 году во время заключения "вторых минских" Владимиру Путину было 62 года. Сегодня ему 72 – и возраст уже не позволяет выстраивать стратегии поглощения длиной в десятилетие. Он хочет добиться окончательного решения украинского вопроса и вряд ли готов растягивать этот процесс во времени.

Для российского руководства Украина – это еще одна Чечня. Мятежная провинция, которую нужно вернуть, наказать и обуздать. С той разницей, что россияне признают существование чеченцев и отказывают в аналогичном украинцам. В случае победы Москвы нам будет отведена роль карелей, лишенных национальной идентичности. Роль бурят в будущих войнах империи. Роль якутов, которых не подпускают к их же недрам. Вряд ли Киев сможет предложить Кремлю на переговорах нечто, что перевесит выгоды такого сценария.

К тому же следует понимать, что политики во время войны – это персонажи мексиканской дуэли. Когда все целят друг друга и ждут, "кто первый клепнет". Разговоры о замораживании войны могут стать тем фактором, после которого все начнут давить на крючки. Потому что перспектива перемирия провоцирует ожидания выборов. Ожидание выборов запускает политическую логику. Политическая логика идет вразрез с тем, что нужно стране во время вторжения.

Война требует ответственного и долгосрочного. Взвешенного и выверенного. Но если Украина начинает готовиться к выборам, то критерием принятых решений становится их популярность.

Если страна ведет войну, она играет в долгую. Формирует мобилизационный резерв. Усиливает ответственность нарушителей. Вводит экономически обоснованные тарифы. Занимается справедливым распределением тяжестей и скитаний между фронтом и тылом.

Если страна готовится к выборам, политики начинают завоевывать популярность. Обещают невыполнимое. Обещают неподъемное. На короткой дистанции весь этот аттракцион обещаний может принести электоральный эффект. Но уже на среднем он может утопить страну.

Если мы собираемся закончить боевые действия в 2025 году, то нет резона проводить дополнительную мобилизацию. Если планируем заморозить ситуацию в следующем году, то есть надежда дотянуть в рамках инерционного сценария. Если задача страны – протянуть еще полгода, то зачем что-то принципиально менять, рискуя нарушить сложившуюся социологию?

К тому же любые разговоры о "замораживании" и "перемирии" порождают низовые ожидания. Обголодавшееся по "возвращению в нормальность" общество начинает продуцировать запрос на мир. Одно дело – если украинское руководство имеет жесткую переговорную рамку и четкие красные линии в разговорах с партнерами и посредниками. И совсем другое – если то и другое подвергается эрозии из-за разогретых общественных ожиданий. Низовой запрос на мир способен, как кислота, разъедать контуры государственной позиции. В то время как наш противник от мнения своего населения совсем не зависит.

В то же время к концу третьего года полномасштабной войны у нас в стране сформировались две не пересекающиеся реальности.

Есть линия фронта, где армия держит периметр. Там продолжаются боевые действия. Люди ставят на кон свою жизнь и здоровье. Разлука с семьей, бытовой дискомфорт, высокая цена ошибки – все это стало уделом того миллиона людей, которые носят форму. Последние два с половиной года эти люди рискуют всем – выигрывая время для всех остальных.

Но для большинства война перестала быть экзистенциальной угрозой еще до конца 2022 года. Украинский тыл живет не в воюющей стране – он живет в декорациях войны. Да, есть риск прилета ракеты или "Шахеда", но чисто статистически вероятность погибнуть все равно меньше, чем в ДТП. Война превратилась в фон: она рядом, но с ней можно не пересекаться. Поэтому последние два года в роли единственного "нарушения нормальности" тыловой обыватель воспринимает встречу с ТЦК.

С первых дней вторжения государственный аппарат избрал себе роль "успокаивающего". Каждый раз обещает гражданам скорое завершение войны. Каждый раз транслирует вторжение как случайность, которая будет исправлена. Из всех стратегий действующая власть избрала концепцию "Don't look up" и из всех возможных интонаций разговора со страной выбирает аплодисменты.

В результате обыватель перестал замечать войну. Патрули ТЦК для него – это не следствие вторжения, а что-то вроде злых духов, похищающих людей в рандомном порядке. Но при этом у обывателя остается надежда попасть на ковчег экономического бронирования. Ходят слухи, что его уже достраивают и что на нем остаются свободные места.

Особая ирония в том, что нынешняя властная команда всегда считала коммуникации своей сильной стороной – но именно в коммуникациях она допустила самые катастрофические ошибки. В пределах выбранного ею подхода в стране живут не граждане, а избиратели. В результате, пока вертикаль транслирует им войну как нечто быстротекущее, всегда остается иллюзия, что последний километр страна пробежит без тебя. Наши государственные мужи любят нравиться – потому молчат о непопулярном, оставляя эти темы тем, кого не жалко. К примеру, военным.

Люди в форме оказались в роли Кассандры. Их прогнозам никто не верит, их призывы никто не слышит. Государство продолжает кормить страну седативной, поэтому обыватели не реагируют на раздражители. Военные оказались в обществе в "слепой зоне". "Сами не живут и нам не дают".

Интересно, что русские давно уже определились со своими приоритетами. Перестраивают страну на военные рельсы. Адаптируют экономику к затяжному бою. Они сосредоточенно ведут войну в формате "или мы или они" - и делают все возможное, чтобы украинцы в таких категориях о войне не думали.

Поэтому будет нелишним напомнить. Чтобы наша война рано или поздно закончилась в нашу пользу, необходима очень простая вещь.