Почему победил Трамп и чем теперь рискует Украина

Возвращение Дональда Трампа в Белый дом из «ужасной» вероятности превратилось в жесткую реальность. «Самому лучшему президенту» в истории США не помешали обвинения его оппонентов в некомпетентности, самовлюбленности, авторитаризме и даже фашизме, как и многочисленные проблемы с правосудием.

Подробный анализ причин, позволивших Трампу вернуться на Пенсильвания-авеню, еще впереди, когда станет известен весь массив избирательной статистики. В частности то, насколько ему удалось развалить избирательную коалицию демократов, увеличив свою поддержку среди черных мужчин, испаноязычных и молодых американцев. Так или иначе Трамп одержал крайне убедительную победу над Камалой Харрис, несмотря на очень напряженную предвыборную борьбу. По сравнению с 2016 годом он набрал большинство голосов в общенациональном масштабе. В свою политическую «корзину» Трамп может добавить и уверенную победу республиканцев в сенатских гонках. Окончательный расклад сил в Палате представителей еще неизвестен, но и здесь республиканцы имеют шанс удержать большинство.

Уже сейчас понятно, что «феномен Трампа» нельзя сводить к случайному стечению обстоятельств, специфике избирательной системы США или просчетам соперников на избирательных гонках вроде оговорки Джо Байдена, что приверженцы Трампа — «мусор».

Успех системы Дональда Трампа отражает политическую, социальную и культурную поляризацию американского общества на основе глубоких социально-экономических сдвигов.

Происходят радикальные демографические изменения: меняется этнорасовый состав населения; все больше на жизнь страны влияют новые поколения американцев (так называемые millennials и Generation Z); растет удельный вес иммигрантов. Соответственно меняется состав электората — в отдельных штатах и стране в целом.

Эти процессы происходят на фоне важных структурных изменений в экономике США. Не останавливается процесс ее деиндустриализации, что служит причиной деградации целых секторов. Как следствие, усиливается фрагментация общества, его деление на тех, кто сполна воспользовался возможностями «новой экономики» (например работники области ІТ и других передовых технологий, сервисного сектора, сконцентрированные в крупных городских агломерациях), и тех, кто оказался на обочине общественно-экономической жизни. Растет разрыв в доходах внутри американского социума, плохо работают обычные социальные лифты, в какой-то степени новые элиты и основная масса населения живут в параллельных мирах, имеют разные социальные и культурные ценности.

Базой для политической карьеры победителя нынешних президентских гонок стало то, что он достаточно рано смог правильно понять настроения неуверенности и даже боязни своего ядерного электората, состоящего из низших категорий среднего класса — белых американцев без высшего образования, которые весьма болезненно воспринимают разрушение привычного образа жизни и угрозу для «традиционных ценностей» со стороны либеральных элит. Супербогатый Трамп сумел создать себе имидж аутсайдера и стать рупором настроений глубинной, «настоящей» Америки, озвучивая упрощенные, демагогические (например его обещание немедленно положить конец инфляции), но понятные ей ответы на актуальные вопросы повседневной жизни. В последнее время к этому добавился нарратив о жертве «политически мотивированных преследований», который только укрепил эмоциональную связь кандидата с его фан-клубом.

Позволю себе процитировать аналитиков оппозиционной к Трампу CNN, которые попробовали определить, в чем заключается его привлекательность для части избирателей: «Если идеология городских жителей [Соединенных Штатов] почти не отличается от идеологии граждан Лондона, Парижа или Берлина, в большой срединной Америке до сих пор живет дух первооткрывателей. Здесь оружие, Бог и традиционные белые ценности определяют культуру и подпитывают симпатию консервативных евангелических избирателей к бывшему президенту. Именно здесь лозунги Трампа «Сделать Америку снова великой» и «Америка превыше всего» во внешней политике имеют резонанс. Тот факт, что его поведение и политика вызывают отвращение у умеренных и либералов с восточного и западного побережья и в СМИ, лишь увеличивает популярность Трампа».

Во время выборов ему удалось не только мобилизовать свою базу, но и мотивировать избирателей, которые обычно не участвуют в голосовании, но разделяют его взгляды. С другой стороны, Камала Харрис, очевидно, не сумела перетянуть на свою сторону республиканцев, которым Трамп не нравится, но которые не готовы поддержать политических оппонентов. Большинство американских избирателей отдает преимущество бывшему президенту в решении приоритетных для них вопросов — экономики и иммиграции.

В пользу Трампа сыграла своеобразная ностальгия американской массы по уровню жизни при его каденции, то есть в период до ковидной пандемии. Демократам не помогли аргументы со ссылками на положительные макроэкономические показатели и усиление лидерства США в мировой экономике, существенное снижение уровня инфляции, принятие важных законов в интересах американских рабочих и среднего класса. Все они нивелировались недовольством американцев относительно повышения цен на базовые товары, горючее и жилье. Подавляющее большинство американцев считает, что ситуация в стране плохая и США развиваются в неправильном направлении. Эти настроения соответствуют крайне пессимистичной, почти апокалиптической риторике предвыборных выступлений республиканского кандидата.

Трамп сумел выжать максимальные политические дивиденды из иммиграционного кризиса, превратив его на последнем отрезке гонок в основной элемент атак на Харрис, которую Байден в свое время назначил ответственной за упорядочение ситуации в этой сфере. Он успешно продвигал тезис о непосредственной ответственности за кризис действующей администрации, которая оказалась неспособна уменьшить количество нелегальных иммигрантов и преодолеть хаос на границе. На протяжении всей кампании сам кандидат и члены его команды всячески подогревали негативные эмоции обычных американцев, регулярно прибегая к обидным, откровенно ксенофобским высказываниям и часто распространяя фейковую информацию об иммигрантах. Значительная часть американцев поддерживает намерение Трампа провести массовую депортацию нелегальных иммигрантов.

Приходится также констатировать, что не оправдала себя стратегия демократов превратить следующие выборы в референдум по личности и политике Трампа, акцентируя на угрозах, которые представляет его возвращение к власти для американской демократии, ее институций и индивидуальных свобод граждан, с упором на дальнейшее ограничение «репродуктивных прав» женщин. Демократы также приложили заметные усилия, чтобы скомпрометировать интеллектуальную дееспособность самого Трампа, показать его психически неуравновешенным, непредсказуемым человеком, который не отвечает требованиям к должности президента США, в отличие от Харрис, которую старались представить как носителя изменений, представителя новой когорты политических лидеров.

Думаю, что уже ближайшее время после инаугурации нового президента (20 января 2025 года) покажет, действительно ли, как утверждают политические оппоненты, программа новой каденции Трампа будет определяться ультраконсервативными и авторитарными идеями, сформулированными в «Проекте 2025» — документе, который подготовил близкий к Трампу консервативный мозговой центр Heritage Foundation. Также будет понятно, чего реально стоят его фразы о «президенстве мести», желании «побыть диктатором один день» и противостоять «внутренним врагам».

Не менее существенно, если эти опасения оправдаются, и то, насколько эффективно американские демократические институции смогут противостоять авторитарным импульсам Трампа, который вступает в новую каденцию лучше подготовленным и еще более сердитым, чем в 2016 году. Многое также зависит от того, каким будет новый состав Конгресса США. Главное в этом смысле — сохранится ли так называемое раздельное правление, когда хотя бы одну из палат Конгресса будет контролировать оппозиционная партия.

Тех, кто, как и мы, наблюдает за драмой американских выборов со стороны, конечно, преимущественно интересует, какой будет внешняя политика старого нового президента США и как она скажется на Украине.

Сейчас ответ на этот вопрос может быть лишь очень приблизительным, учитывая, что острие внешнеполитических заявлений Трампа было направлено на оскорбительную критику действующей администрации и продвижение идеи «Если бы президентом был я, такого ужаса бы не случилось». Стараясь очертить контуры внешней политики новой администрации, надо учитывать персону президента с характерной для него склонностью руководствоваться эмоциями, своими личными вкусами и интуицией в процессе принятия решений, часто без учета мнения экспертов. Этот фактор приобретает даже больший вес, чем при первом президентстве Трампа, принимая во внимание крайне ограниченное присутствие в его современном окружении «взрослых» компетентных людей, способных убедить президента.

Все же попробуем оценить, как сейчас выглядят позиции новоизбранного президента по важным вопросам внешней политики, опираясь на заявления самого Трампа, кандидата в вице-президенты Джеймса Венса, который, похоже, часто выполняет функцию интерпретатора слов президента, и пространную статью в авторитетном журнале Foreign Affairs последнего советника по национальной безопасности президента Трампа Роберта О'Брайена, которому прочат должность госсекретаря или министра обороны в новом кабинете министров.

Для общей характеристики внешней политики все чаще используется лозунг «Мир благодаря силе», который должен нейтрализовать обвинения политических соперников в оппортунизме и изоляционизме Трампа. Так, О'Брайен пишет, что в основе политики Трампа — возвращение к реализму, согласно постулату президента Эндрю Джексона: «Будь сосредоточенным и сильным, когда этого требуют обстоятельства, но избегай лишних действий».

Внешняя политика США будет оставаться китаецентричной. По сравнению с Байденом Трамп планирует проводить более жесткую линию, направленную на разъединение американской и китайской экономик, включая возможное введение 60-процентного тарифа на китайские товары (тарифы Трамп рассматривает как эффективное средство переговорного давления) и усиление экспортного контроля. В отличие от предыдущих заявлений Трампа, которые можно было толковать как нежелание брать на себя обязательство по защите Тайваня, О'Брайен пишет о подтверждении обязательств, но связывает это с увеличением тайванских затрат на оборону.

Главным направлением ближневосточной политики определяется максимальное давление на Иран через усиление санкций против его нефтегазового сектора. Сдерживание Ирана — ключ к решению израильско-палестинского конфликта. Поддержка Израиля остается неизменной.

Сверхважный (и для Украины) сюжет — как будут развиваться трансатлантические отношения. С одной стороны, в конце президентских гонок команда победителя приложила некоторые силы, чтобы опровергнуть упреки в его склонности к изоляционизму и недостаточному вниманию к союзническим связям: «Америка превыше всего не означает Америка наедине с миром». Венс был категоричным в том, что администрация Трампа будет выполнять свои обязательства в рамках НАТО. Вместе с тем новая администрация жестко настаивает на том, чтобы натовские союзники увеличили свой вклад в укрепление боевых возможностей Альянса. По О’Брайену, «американская защита Европы будет зависеть от выполнения Европой своей части работы», включая помощь Украине. Он даже призвал немедленно принять нашу страну в ЕС, впрочем, ничего не сказав о вступлении в НАТО.

Не меньше, чем сворачивания объемов сотрудничества в сфере безопасности и уменьшения ангажированности США в НАТО, европейские партнеры опасаются возобновления торговых конфликтов и новых тарифных войн, на возможность которых «прозрачно» намекнул в ряде своих выступлений сам Трамп.

Теперь об украинском вопросе. Если проанализировать все, часто противоречивые, заявления Трампа и его ближайшего окружения, можно сделать такие выводы.

Едва ли не впервые команда Трампа во время интервью Венса каналу CBS фактически признала, что имело место вторжение России в Украину (Трамп так и не отказался публично от своих прежних слов о «гениальном» решении Путина захватить Донбасс). При этом он подчеркнул, что Путин является противником, но не врагом: США не находятся в состоянии войны с Россией. Заметим, что, несмотря на очень жесткую характеризацию российского диктатора, и действующая администрация также неоднократно подчеркивала, что она не находится в состоянии войны с Россией, которая в Стратегии национальной безопасности США определена как «угроза».

Трамп считает, что затраты США на помощь Украине чрезмерны, поэтому значительное сокращение ее объемов выглядит вполне реально, особенно с учетом настроений среди республиканцев в Палате представителей США. Избранный президент выступает против ее продолжения на бесплатной основе: не исключено, что она будет в виде кредитов или эту помощь будут финансировать европейские страны (об этом пишет О'Брайен).

Центральная часть «плана мира для Украины» от Трампа — достижение окончания войны переговорами украинской и российской сторон. Он регулярно уклоняется от обсуждения параметров плана. За него это сделал все тот же Венс: прекращение огня, демилитаризованная зона по линии столкновения, фактическое продолжение российской оккупации захваченных территорий, невступление Украины в НАТО. Правы западные аналитики, назвавшие предложения, которые озвучил Венсом, «планом Путина» — настолько он противоречит национальным интересам Украины.

Думаю, что Трамп будет прилагать все усилия, чтобы закончить войну в Украине на любых условиях, не заботясь ни о наших проблемах, ни о соображениях долгосрочной стратегии. Ему очень нужно развязать руки для действий на китайском направлении и внутри США. В этом контексте военная помощь Украине может стать заложницей «миротворческих» сценариев нового президента.

Таким образом, возвращение Трампа на пост президента США создает для Украины реальные риски: он не верит в возможность победы Украины и не будет прилагать сверхусилия для ее достижения. Могут ли повлиять на его поведение такие факторы, как нежелание выглядеть в глазах американцев и мира «слабаком» или «пособником Путина», а также китайский след в войне России против Украины? Этого нельзя исключить, но и нельзя предположить, учитывая волатильность Трампа.

Во многом наши отношения с новым старым президентом и его командой будут зависеть от готовности украинской стороны предлагать свои варианты решения насущных проблем и усилить внутреннюю составляющую «плана победы». В повестке дня двусторонних отношений останется и проблема реформ, в первую очередь эффективная борьба с коррупцией. Особого веса этой проблематике придает то, что ее используют как убийственный аргумент те, кто старается оправдать сокращение помощи Украине со стороны США. Возможно, что кто-то в Киеве теперь надеется на уменьшение внимания Вашингтона к проблемам демократического развития Украины — от свободы печати и независимости судов до антикоррупционных институций. Но даже если для администрации Трампа демократическая составляющая двусторонних отношений будет менее важной, чем для его предшественника, можно быть уверенным, что любой промах Киева будет использован против Украины.