"Вы. Не. Знаете. Что. Такое. Горе": вдова погибшего бойца ВСУ обратилась к журналистам и фотографам

Украинская журналистка Анастасия Федченко, у которой на фронте погиб мужчина — офицер-морпих, редактор Андрей Кузьменко, обратилась к коллегам и фотографам. Она поблагодарила за этичность в освещении церемонии прощания с ее мужем.

Федченко прокомментировала и другую сторону, в частности, то, какие снимки или комментарии распространял ряд людей и от которых ей становилось физически больно.

Журналистка напомнила, что полторы недели назад потеряла любовь к своей жизни. Она до сих пор в это не верит и вряд ли поверит когда-нибудь. Ведь по ее словам, это были лучшие и здоровые отношения, где пара пыталась заботиться друг о друге, несмотря на боевые действия, расстояние и другие обстоятельства.

А ныне в ее груди - "дыра размером со вселенную, а сердце лежит в супеске Аллеи Героев Лесного кладбища".

"Но я хочу написать о работе отдельных журналистов и фотографов как журналистка и по совместительству жена погибшего офицера. (Здесь стоит заметить, что я видела не все материалы. Мне больно и тяжело. А еще стоит дописать, что я благодарна коллегам, которые фотографировали и снимали нравственно, которые, несмотря на многолетнее знакомство, часто возникшее на линии столкновения, еще тот, небольшой и взрослый, аккуратно спрашивали моего согласия поговорить. Я согласилась. Это ведь важное напоминание о том, что происходит на фронте. Это память об Андрее. И это возможность для нашего желанного ребенка не только со слов мамы узнать, что папа – воин, защитник, мужественный мужчина)", - отметила Федченко.

Впрочем, журналистка сообщила, что некоторые снимки и комментарии, которые распространяли многие, делали ей физически больно.

"Например. Гроб. В ней — тело. Его не обязательно снимать так, чтобы было видно крупно лицо. Да, Андрей красив даже в гробу. Но все равно это просто оболочка. Ведь мой Андрей полон жажды жизни, шутник, самый добрый человек в мире. Например, я на коленях у гроба. (На моем месте может быть любой из родственников любого из павших воинов). Крупно — лицо, искривленное болью, какую ценность несет это фото? Не для желтых медиа. Ибо человек в горе не бывает красивый). Оно ли все же о другом? Об умении быстро на большом зуме схватить эмоцию и первым ее опубликовать. Продать свою работу благодаря чрезмерному натурализму и фильтрам, которые добавляют контраста, а следовательно, делают более четкой эмоцию", - указала Федченко.

И подчеркнула, что хуже всего - подписи.

"Так смотрится горе". Кто вы такие, что позволяете себе такое писать? Горе может быть со слезами, а может превратить человека в камень. Горе может рыдать, а может молчать. Горе бывает очень разное. Как и люди. Те, кто не прошел по собственному горю, не имеют права на такие подписи ни как люди, ни как тем более специалисты. Ибо. Вы. Нет. Знаете. Что. Такое. Горе. (И я бы не хотела, чтобы кто-нибудь из вас узнал). Горе – это просыпаться утром и хотеть написать мужчине. И понимать, что нет смысла, потому что человек в каком-то другом измерении. Горе — гладить живот и говорить, что я тебя очень люблю, и папа тебя очень любит, мы тебя очень любим и очень тебя ждали. Горе — это просыпаться ночью и надеяться, что увидела глупый сон, что этот ужас скоро закончится, что Андрей выйдет на связь и приедет на роды, как мы и планировали. Горе – это понимать, что единственное, что держит тебя в мире живых, – ребенок, которого вы оба так хотели. И что этот ребенок увидит папу только на фотографиях. И что я увижу любовь своей жизни только на фотографиях", – продолжила медийница.

Журналистка добавила, что коллеги гонятся за громкими заголовками и подписями, за натурализмом, за просмотрами, за нравами. Мол, сегодня горе – это Настя, завтра – условная Светлана, послезавтра – какая-то безымянная мама, при этом имя не обязательно запоминать, потерявшую единственного сына.

"И самое страшное и циничное, что это все не имеет хоть капли уважения ни к чину воина, ни к тому, что проживают его родные. Ведь далеко не каждый спросил у собратьев, каким командиром и военным был Андрей. Прийти, выполнить редакционную задачу, щелкнуть крупно его лицо и мое — не о документировании событий, не об увековечении памяти защитников, не о сочувствии в конце концов ко мне и нашему ребенку. (На нашем месте может в любой момент оказаться любой другой)", - прокомментировала Федченко.

Вместе с тем посоветовала, как поступать в таких случаях, отмечая, что в следующий раз не стоит стыдиться.

"Попросите снять форму, чтобы увидеть ранения и травмы. Может, это добавит просмотров. Спросите, как ведет себя ребенок в лоне беременной, который потерял мужчину. Попроситесь в родзал, чтобы дать собственную бесценную дефиницию, как выглядит счастье или что-нибудь. Снимала ли я прощание с защитниками? Да, не раз. Лез ли мой оператор камерой в лицо родных? Нет. Или акцентировала я на том, какое это горе или давала собственные оценки? Нет и, нет. Ибо горевание заслуживает того, чтобы о нем рассказывали, но делали это бережно и нравственно. Просто на одну минуту (да, предложение очень так себе, согласна) представьте вместо лица моего Андрея свое, а вместо моего своего самого дорогого человека: мамы, жены, сестры, а может, мужа или первенца, и дайте прежде всего честный ответ на вопрос : "Хотел бы / хотела бы я, чтобы вот так фотографировали меня?" Если ответ отрицательный, снимайте иначе.

Если положительная, вам было бы неплохо поучиться сочувствию. З.и. Я и так никогда не забуду день, когда похоронила свое сердце. На коллаже можно увидеть, что стандартами не обязательно использоваться, если вы равнее других", - резюмировала Федченко.

Отметим, Анастасия Федченко беременна. Супруги ждали пополнения – вскоре жена погибшего бойца должна родить дочь. Женщина мечтала, чтобы мужчина был рядом во время родов.

Анастасия Федченко и Андрей Кузьменко обручились в конце сентября 2023 года, фотографиями этого праздничного дня супруги поделились в соцсетях. Тогда журналистка рассказала, что брак с офицером имеет свои особенности, ведь ей придется "взять под небольшую опеку" все его подразделение.