Спасенному из русского плена украинцу сделали больно на русском языке

Украинская поэтесса, переводчица, автор поэтических сборников и прозаических произведений Екатерина Калитко поделилась щемящей историей, которая случилась с ней, когда она сидела за кофе с недавно вернувшимся из плена человеком. В частности, о том, как человек среагировал на русский язык.

Рассказ Калитко выложил на своей странице в Facebook.

Поэтесса сказала, что с человеком говорили о нейтральном. Тогда за соседним столиком изменились люди, и новоприбывшие громко заговорили по-русски.

"И я вдруг увидела, как среагировал человек рядом со мной на физическом уровне: его тело дернулось, его лицо изменилось, будто проваливаясь внутрь тьмы, видимой только ей, ее пальцы сжались и побелели на косточках. К ней из ниоткуда заговорила территория насилия и обезлюдения, все равно, на чьих устах она оказалась, зазвучала. Через минуту человек овладел собой, улыбнулся и продолжил разговор, но этот сквозняк, расчесывающий дверь в немыслимое, был слишком видим, слишком ощутим", - рассказала переводчица.

Также привела пример из увиденного когда-то давно российского фильма. Из кино вспомнила сцену этапирования узников концлагеря.

"К заснеженной станции прибывает поезд, его окружают конвоиры с разъяренными овчарками и едва сдерживают толпу отчаявшихся родственников, рвущихся хотя бы издали увидеть родные лица. Из вагона выдергивают мужчину, он падает ниц на снег, на него бросается собака. И в это время из-за спин конвоиров женщина отчаянно кричит по-украински: – Николай, отец умер! - Отец умер!. Мужчина поднимается, покачиваясь, пытается найти женщину, которая кричит, но толкают бежать дальше, ругают на русском языке. И за все это время он ничего не говорит. Фильма не помню, но сцену эту помню. Она для меня о горькой полоске света под дверью дома, которая показалась тому мужчине, такая поразительно видимая на враждебном смысловом поле вокруг него. Он не говорит в ответ, потому что нет уже ключа от той двери, потому что за этот ключ могут убить", - провела параллели Калитко.

В то же время, поэтесса отметила, что в контексте языковых дискуссий иногда вспоминают Пауля Целана, который продолжил писать на немецком - "языком собственной матери и языком ее убийц".

"Петр Рихло утверждает, что он хотел изменить, переизобрести этот язык, искаженный нацизмом. Что ж, такой подход имеет право на существование, но для него нужно расстояние. Временное, после падения людоедского режима, или географическое расстояние от совершенно конкретной, выпуклой трагедии. Поэтому-то зарубежным украинцам (UPD: да, конечно, не всем поголовно) так хорошо удаются стройные логические выкладки о том, как следует вести себя здесь. Впрочем, за три года великой войны изменился именно воздух и дыхание. И демонстративное _говорение_русски_как_жест интуитивно считывается как демонстрация насилия. Или намек на его возможность. Пожалуй, этого не поймешь без очень конкретной украинской эмпирики последнего времени. Но мы имеем право противиться насилию и никому не извиняться за это", - констатировала Калитко.

"Апостроф" писал, что 15 января между Украиной и Россией состоялся очередной обмен пленными. Среди 25 уволенных украинцев - защитники Мариуполя и "Азовстали", а также Харьковщины, Донбасса, Запорожья, Херсонщины.