Парадигмальный сдвиг цивилизации как утрата человеком технологии мышления

«Когда все догорит и камни превратятся в пепел, придут дети и спросят: «Во что вы верили?»

Так говорил вуйко Дезьо

Факт, что человечество стоит на пороге парадигмального смещения, обсуждали уже давно. Но если раньше такие изменения воспринимались с некоторым оптимизмом, то сейчас размышления о них подталкивают к пессимистическим выводам.

Одной из версий, предпосылкой радикальных преобразований в жизни цивилизации, было ожидание изменения в технологии мышления человека. Но именно в этой области ныне и формируются самые мрачные ожидания.

Жизнь человека — это постоянное созидание модели окружающего мира. То, как действительное отражается в представлении о действительном, является матрицей культуры, собственно культурой в самом полном смысле. Адекватность модели окружающему миру является искусством. Лесь Курбас отмечал: «Всякое искусство преследует цель привести в порядок определенного распущенного в жизни человека». Что касается задач культуры как механизма отражения мира в его модели наиболее точен Григорий Сковорода, отмечавший: «Без родства все — ничто». Итак, родство — это аналоговое отражение мира в наших представлениях о нем. Поэтому можно было предполагать, что появление новой технологии мышления человека будет заключаться в приоритете синтеза над анализом.

Однако ситуация обернулась так, что уже ни синтез, ни анализ не закладывают устоев для построения человеком представления о мире. Эту фундаментальную работу, которая определяет суть человека, приняла на себя сеть.

В начале 90-х годов прошлого века на кафедре ЭВМ нашего университета мы, обсуждая перспективы информатизации общества, были преисполнены оптимизма и строили разные прогнозы изменений. Среди предметов таких обсуждений была и возможность внедрить в механизм управления государством элементы прямой демократии и тому подобного. Основой для таких предположений было связанное с широкой информатизацией сверхмощное усиление обратной связи — обстоятельства, которое позволяло бы управлять системами в режиме реального времени и пр. Собственно, работы Спенсера, Винера, Неймана и других именно на это и указывали. Но…

Прогнозируя тогда фантастические результаты усовершенствования обратной связи и наращивания мощностей ее обработки и реагирования, мы не учли фактор, который стал сейчас определяющим в функционировании систем, бурное развитие которых мы тогда пытались себе представить. Вместе с обратной связью росла и прямая связь. И именно это обстоятельство сформировало зловещую нынешнюю ситуацию: анализ отзыва системы стал вторичным относительно сигнала управления. Зачем интересоваться реальным состоянием системы, если эту «реальность» может сформировать собственноручно тот, кто «управляет кораблем» (по Платону, кибернетика — это искусство управления кораблем).

Мы вступаем в эпоху, когда выборы, плебисциты, опросы и прочее теряют свое первичное содержание, потому что их результаты становятся тотально зависимы от владельцев социальных сетей. Из-за утраты приватности захейтить можно кого угодно. Создать вымышленную реальность можно по отношению к чему угодно.

Весь накопленный опыт цивилизации, сформированный практикой установления взаимных прав, в условиях утраты человеком приватности перестает быть продуктивным, потому что с потерей приватности исчезает субъект, в отношении которого устанавливаются права, а сама процедура таким образом превращается в фикцию.

Если в этом смысле попробовать сформулировать суть излома цивилизации, то он будет таким. Человек, имея инстинктивные корни приватности, построив общество и цивилизацию в дискурсах ее сохранения и защиты, тотально теряет эту приватность в практике современной повседневной жизни:

его политический выбор пуст, потому что становится продуктом манипуляций, а значит, политическая приватность человека пуста;
его экономические транзакции стали чужды ему, потому что являются результатом навязанного спроса;
его информационное пространство абсолютно открыто и беззащитно, а об интимности в нем не может быть и речи;
из бытовых взаимоотношений исчезает тайна и смущение, потому что они осуществляются большей частью через публичные коммуникации — «проходной двор».

Даже обещания футурологов о возможности купить «опцию приватности» больше настораживают, чем успокаивают, как и любая очередная постмодернистская фикция.

Чрезвычайно опасно восприятие утраты приватности человека в современной цивилизации как очередного проявления какого-то «креативного» постмодернистского стриптиза. Приватность — это краеугольный камень, на котором построена наша цивилизация. И все идет к тому, что его неизбежно разрушат. Появление квантовых компьютеров и искусственного интеллекта превращает криптографию в детскую игрушку. Больше не будет таких кодов доступа, которые эти два изобретения не взломали бы или не обошли.

Только представьте себе, что произойдет только на бытовом уровне, если в любой момент от лица любого нотариуса в любом реестре может появиться любая запись. После исчезновения приватности человека исчезнут все его легальные статусы: от свидетельства о рождении до свидетельства о смерти.

Но угроза цивилизации и человечеству заключается не только в беззащитности реестров собственности, баз данных финансовых систем и т.п., но и в том, что абсолютно открытыми становятся системы управления всеми ядерными, военными и гражданскими объектами, представляющими глобальную угрозу человечеству в случае несанкционированного вмешательства в их работу, особенно людьми, которые лишены каких-либо моральных запретов, и к тому же находятся в плену очередной извращенной философской интоксикации.

Когда исчезает реальная приватность, то установление взаимных прав превращается в фикцию, потому что скрывается объект ее применения. Идеологии, которые будут обосновывать такое «установление прав», по сути своей станут безответственной «кислотной» игрушкой воспаленного разума.

Если космические методики распознавания объектов на поверхности Земли перенести на информационное пространство, скажем, в области социологии, то как один из результатов мы сможем получить систему управления настроениями населения определенных территорий через методики управления информационными сигналами. Образно говоря, это будет своеобразный «гиперболоид инженера Гарина» информационного пространства. И использовать его можно будет не только для изучения/формирования потребительских настроений покупателя.

Если, например, такому «инженеру Гарину» нужно будет сформировать у населения территории состояние, скажем, уныния, то с помощью этих методик в информационном пространстве начнут плотно распространяться сообщения о беспомощности и незащищенности человека. Тогда количество материалов в СМИ и сетях о пожарах, наводнениях, стихийных бедствиях, эпидемии, катастрофах на дорогах — обо всем, где человек чувствует себя бессильным, начнет резко расти. Вместе с тем реальное количество таких событий не будет выходить за рамки статистических коридоров. Указанные методики будут предусматривать и поддержку любых самодеятельных инициатив растерянного населения через активизацию источников, сеющих панические настроения, которые тоже всегда существуют в латентном состоянии, но теперь они будут переведены в состояние острого воспаления. Если же «инженер Гарин» через эти инструменты сформирует соответствующую критическую массу социального заказа, ему легко удастся предложить электорату того, кто его «защитит».

При этом даже не нужно будет заботиться о доказательстве приведенных фактов, достаточно лишь обеспечить существование в сети фейков и симулякров в период выборов, плебисцитов, опросов и т.п.

Владельцу сети либо тому, кто за ним стоит, нужно всего-навсего поддерживать искусственно созданные им заваруху и неопределенность, пока выборы, плебисциты, опросы и прочее не проявят желаемый для него результат.

Вмешательство в приватность было всегда. Но оно никогда не приобретало такого массового и грубого характера. В условиях секуляризации, когда мораль стала делом личного выбора отдельного лица, а не общественным императивом, вмешательство в приватность приобрело характер ее узурпации.

Можно не верить в глобальный и всеобъемлющий характер деструкции мира, но то, что у нас есть примеры ее распространенных проявлений в искажении волеизъявления людей отдельных регионов или даже целых стран, — это уже абсолютный факт. Сама возможность такого самоуничтожения цивилизации свидетельствует о том, что в процессе эволюции она допустила принципиальные ошибки.

Мы не замечаем, что на наших глазах происходят коренные, онтологические изломы в жизни цивилизации. Использование ИИ в применении оружия воспринимается как технологическое усовершенствование. Но фактически у нас ситуация, когда решение об убийстве человека принимает робот. Этот переворот в бытии цивилизации просто нельзя постичь, как и последствия того, что же будет дальше во взаимоотношениях человек — прибор. Пока мы обсуждаем широкие возможности использования ИИ, найдена самая безобразная практика его применения. Нечто подобное происходило с прямой и обратной связью в системах.

Вместо того чтобы создавать свое представление об окружающем мире, развивать личную культуру, которая обеспечивает формирование продуктивной модели мира, ее эффективности и благосклонности к автору, человек попадает в ситуацию «навязанной реальности». Мировоззрение такого человека теряет адекватность по отношению к действительности, а о родстве с миром, на которое указывал Сковорода, и говорить не приходится. Субъект создания становится ничем.

Человек теряет способность самостоятельно строить модель мира, его матрица культуры является навязанной. Следовательно, можно говорить об утрате личной, частной технологии мышления человека. Это и формирует парадигмальное смещение цивилизации.

Можно делать много разных прогнозов и выводов об этом, но все они будут ошибочны, потому что будут строиться на предположениях из другой реальности, которая стремительно исчезает.