Что изменит «турборежим» Трампа

Не прошло и месяца со дня инаугурации, как Дональд Трамп уже фактически восстановил status quo ante ооновской политики образца своей первой каденции.

В «первую волну» попали его «любимые» Парижское соглашение по изменению климата (кто бы сомневался после объявления «национальной энергетической чрезвычайной ситуации» и знаменитого «drill, baby, drill»), а также «неэффективная» Всемирная организация здравоохранения, в первый же день оказавшиеся под катком грандиозного переформатирования миропорядка новым хозяином Белого дома.

А после прогнозируемого первого гостя Дональда Трампа — Беньямина Нетаньяху — пришла очередь «второй волны» ооновских институтов, которые действуют «вопреки интересам США, нападая на наших союзников и пропагандируя антисемитизм»: Совета по правам человека и Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (UNRWA), а также ЮНЕСКО, «постоянно демонстрировавшая антиизраильские настроения в течение последнего десятилетия» и в отношении которой будет проведена 90-дневная проверка и «анализ каких-либо проявлений антисемитизма или антиизраильских настроений».

Кроме того, Трамп подписал указ о введении санкций против Международного уголовного суда из-за расследования против Израиля и выдачи ордера на арест Нетаньяху.

Конечно, те, кто в теме, заметят, что все это мы уже проходили во время первой каденции Дональда Трампа, а некоторые даже могут напомнить, что американские президенты регулярно воюют с ООН в течение последнего полувека. Например, в 2011 году Барак Обама прекратил финансирование ЮНЕСКО после того, как Палестинская автономия стала полноправным членом этой организации; в 1996 году Билл Клинтон вывел США из Организации Объединенных Наций по промышленному развитию (UNIDO) и Всемирной туристической организации (UNWTO), ссылаясь на их «неэффективность и недостаточную актуальность»; Рональд Рейган в 1984 году — из ЮНЕСКО после того, как организация ограничила участие Израиля в ее деятельности, а Джимми Картер, недавно отошедший в вечность, в 1977 году — из Международной организации труда (ILO) из-за беспокойства по поводу ее политизации, включая предоставление статуса наблюдателя Организации освобождения Палестины.

Все вроде бы и так. Но, как говорил герой знаменитой пьесы Михаила Старицкого «За двома зайцями»: «Так! Так! Але ні!».

Нынешний период американо-ооновских отношений все же имеет ряд особенностей по сравнению как с временами Трампа 1.0, так и со всем, что было до этого.

Особенности «турборежима»

Первое — это тайминг.

Во время первого срока пребывания в Овальном кабинете Дональд Трамп довольно «долго запрягал» перед принятием того или иного «ооновского» решения.

Скажем, заявление о первом выходе из Парижского соглашения прозвучало на пятый месяц его президентства (1 июня 2017 года), из ЮНЕСКО — фактически через девять месяцев (12 октября 2017 года), а выход из Совета ООН по правам человека и Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ вообще состоялся в следующем — 2018 году, не говоря уже о ВОЗ, выход из которой Вашингтон объявил в «ковидном» 2020 году.

Сейчас же мы — свидетели настоящего «турборежима» и прохождения всего этого пути Белым домом за каких-то полмесяца.

Второе — это паттерн поведения.

В отличие от предыдущих хозяев Белого дома, Трамп 1.0 вел себя в отношении ООН довольно радикально сразу в нескольких направлениях, в то время как Картер, Рейган или Клинтон как инструмент давления на эту организацию выбирали только одно «магистральное» направление.

Но в то же время тогдашняя администрация Трампа активно сотрудничала и договаривалась c разными институциями ООН, скажем, с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ), Всемирной продовольственной программой (WFP) или Детским фондом ООН (UNICEF).

Более того, на протяжении первой каденции нынешний хозяин Белого дома вел себя намного либеральнее. Скажем, перед выходом из Всемирной организации здравоохранения велись интенсивные дебаты между США и ООН о реформировании ВОЗ.

Сейчас все фактически происходит без каких-либо дискуссий и обменов мнениями, а руководителям ООН, скажем, гендиректору той же ВОЗ Тедросу Гебреисусу, ничего не остается, кроме как постфактум «выразить сожаление» и надежды сохранить «исторические отношения» между ВОЗ и США.

Группа риска

Подписанный Трампом в начале февраля президентский указ предусматривает пересмотр в течение 180 дней международных организаций, получающих финансирование США, чтобы определить те, которые считаются вредными для американских интересов, и оценить возможный выход из них.

Чтобы оценить «вредность» для Вашингтона таких организаций на ооновском направлении, очевидно, нужно понять главные приоритеты команды хозяина Белого дома.

Если на внутреннем треке это — дерегулирование экономики, наращивание добычи энергоносителей и, соответственно, отказ от экологического кейса, то на внешнем, очевидно, акцент будет делаться на Латинской Америке с ее главной болевой точкой — миграционной темой, Ближнем Востоке и, соответственно, произраильских настроениях и, конечно же, максимальном вытаскивании всего возможного в мире из китайской орбиты.

Учитывая это, в список «вредных» на экологическом направлении уже в скором времени имеет все шансы попасть не только Парижское соглашение, но и в целом Рамочная конвенция ООН по изменению климата.

На миграционном треке, очевидно, нас ожидает очередной выход США из Глобального договора о миграции (во времена «первого Трампа» Вашингтон уже делал это в декабре 2017 года), который «содержит многочисленные положения, несовместимые с политикой США в отношении мигрантов и беженцев», а также Международной организации по миграции (IOM).

Кроме того, очевидно, финансовая аргументация будет ключевой в контактах с Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (хотя на добровольные взносы приходится почти 80% годового дохода организации, США вместе с ФРГ и ЕС являются главными ее спонсорами), в первую очередь по изменению политики в отношении иммигрантов со стороны мексиканской границы.

На ближневосточном направлении, похоже, будет происходить дальнейшее давление Вашингтона на упомянутую «антиизраильскую» UNRWA, которую, кстати, почти на треть финансировали именно американцы, а потом, после отказа Трампа это делать в 2018 году, за это взялся Исламский банк развития, при котором был создан специальный фонд помощи палестинским беженцам.

Также, наверно, будут подниматься вопросы о дальнейшей целесообразности ближневосточных миротворческих миссий, таких как «ливанская» UNIFIL и «сирийская» UNDOF. Особенно первой, к которой как за океаном, так и на юг от израильско-ливанской границы больше всего претензий из-за существенного усиления в течение последнего десятилетия влияния «Хезболлы» на юге Ливана, куда, собственно, и распространяется мандат миссии.

Ну, и главное — это, конечно, финансирование ООН в целом. Если планам 45-го президента Трампа по сокращению взносов США в систему ООН помешали расхождения с Конгрессом, то теперь, когда республиканцы контролируют в Конгрессе как Сенат (51 на 45), так и Палату представителей (219 на 215), 47-й президент Трамп может рассчитывать на успешное воплощение своих самых смелых финансовых желаний на ооновском треке.

Новые реалии

Конечно, имея такой рычаг, как 22% взноса в регулярный бюджет ООН, Белый дом может твердо требовать выгодных для себя реформ этой организации. А судя по логике поведения новой американской администрации, она, очевидно, и будет делать это в недалеком будущем после проведения указанного мониторинга международных организаций.

Другой вопрос — насколько далеко новая команда может зайти в своем «реформаторском драйве» на ооновском поле.

Несмотря на некоторые радикальные мысли о Трампе как «разрушителе системы ООН», очевидно, никакого разрушения происходить не будет, поскольку было бы очень неразумно уничтожать глобальную площадку, с помощью которой, прежде всего через Совбез ООН, можно влиять на другие страны, юридически защищать своих союзников, а также контролировать все более масштабные амбиции геополитических соперников.

Поэтому, вероятнее всего, мы станем свидетелями уже «наработанной» на протяжении последних недель методики достижения результата по «канадско-мексиканскому», «колумбийскому» или «панамскому» сценариям — финансовый рычаг как инструмент склонения к целенаправленным реформам определенных органов ООН в соответствии с национальными интересами США.

В этом контексте, конечно, самый большой интерес для нас представляют «наиболее уязвимые» структуры ООН, которые вместе с тем крайне важны для нынешних интересов Украины.

В первую очередь это касается миграционного блока, поскольку Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев, а также Международная организация по миграции являются одними из главных международных партнеров Украины по поддержке ВПЛ.

Также уязвимым для нас может быть пересмотр сотрудничества с ВОЗ, которая на 18% финансировалась американцами и уже объявила о вынужденном значительном сокращении расходов из-за выхода США из ее состава.

Пока трудно сказать, будет ли это касаться программ помощи Украине, поскольку сейчас объявлено только о намерении существенно уменьшить затраты на поездки и прекратить нанимать персонал, за исключением критически важных сфер, проводить все рабочие встречи онлайн, не обновлять ІТ-оборудование и не проводить ремонты в офисах.

Похожая ситуация может возникнуть с ЮНЕСКО, которую на 22% финансировали США. А поскольку упомянутый прецедент прекращения финансирования уже был 14 лет назад при президентстве Барака Обамы, по мнению многих экспертов, организации и на этот раз придется свернуть ряд программ, что может создать дополнительные сложности в продвижении наших интересов в случае нашего избрания в Исполнительный совет ЮНЕСКО на период с 2025 по 2029 годы.

При этих непростых условиях сохранение прошлогоднего уровня больше чем в 2 млрд долл. гуманитарной помощи (с учетом еще и дальнейшего распространения конфликтов в мире и, соответственно, перераспределения этой помощи потенциально не в нашу пользу) будет настоящим успехом.

Ветер перемен

Несмотря на пророчества скептиков, ООН, очевидно, никуда не денется. Потому что она, как та демократия Уинстона Черчилля, является худшей из всех международных организаций, если не считать всех остальных.

А вот то, что Организация Объединенных Наций коренным образом изменится, не вызывает сомнений. Она очень сильно в этом нуждалась и без Трампа. А 47-му американскому президенту, похоже, отведена роль «катализатора» процесса.

Начнется ли этот активный процесс уже при нынешнем генеральном секретаре ООН Антониу Гутерреше, которого, кстати, Дональд Трамп неоднократно приглашал в Белый дом во время своей первой каденции, даже несмотря на то, что оба являются приверженцами противоположных политических взглядов?

Или это развернется «на широкую ногу» в последующие годы уже при новом генсекретаре, который, кстати, по принципу очередности должен быть именно представителем Латинской Америки и Карибского бассейна, того самого американского «заднего двора», или, по ооновской терминологии, GRULAC?

Главное для нас в этой ситуации — суметь вовремя и эффективно использовать эту «большую перестройку» с выгодой для страны и, соответственно, быть «тусовкой», а не «массовкой» грядущей мировой реформации.