Быстрее договориться с Путиным: почему Трамп ошибается по поводу соглашения с Россией и чего остерегаться Украине

Дональд Трамп и его администрация взяли очень быстрый темп в контактах с Россией и попытках поскорее заключить соглашение с Путиным. И, безусловно, в этом есть опасность для Украины.

Во-первых, события развиваются без понимания возможных границ компромисса. Конечно, переговоры – это всегда история с открытым финалом. Но ситуация сейчас особенная, поскольку нет окончательного понимания, что команда Трампа имеет устоявшееся видение, каким именно может быть, а каким точно не должен быть компромисс с Путиным. Из-за непонимания, что дискутабельно, а что не должно быть предметом уступок и торга, такой темп является определенной опасностью для Украины.

Во-вторых, как бы сейчас ни пытались исправить ситуацию комментарии отдельных чиновников из администрации Трампа, но вообще есть ощущение, что Трамп и люди из его администрации еще до начала предметных переговоров, в результате своих недальновидных заявлений, уступили вещи, которые на самом деле должны быть предметом разговора. А с украинской точки зрения, напротив, это вообще не должно было быть предметом торга.

Давайте вспомним, что со времен Вильнюсского саммита НАТО в 2023 году одним из основных беспокойств Украины было то, что членство Украины в НАТО будет привязано к переговорам с РФ и поставлено в зависимости от того, удастся ли договориться с Россией. Почему с украинской стороны тогда звучала критика? Это происходило не только из-за того, что Украина не получила приглашение к членству в НАТО. Было вполне обосновано впечатление, что членство Украины в НАТО тогдашней американской администрацией отодвигалось на потом, и это "потом" представлялось и воспринималось как переговоры с РФ. Хотя для Украины очень важно, и в этом опасность этого темпа Трампа, чтобы вопрос о членстве Украины в НАТО не был предметом официального соглашения между Россией, Украиной и США, чтобы Украина не была поставлена в зависимость от политических вето со стороны Путина. Для Украины это важно, чтобы сама идея присоединения Украины к НАТО не стала частью этого соглашения. Иначе – это ограничение России украинского суверенитета.

Меседжи Трампа, позиция главы Пентагона и того же вице-президента Джей Ди Венса — все это, на самом деле, дало карт-бланш Путину еще до того, как Россия вообще взяла на себя хоть какие-то эфемерные обязательства. То есть, опасность этого темпа Трампа заключается в том, что еще до начала фактических предметных переговоров Трамп дал понять Путину, что определенные вещи (как-то членство Украины в НАТО) в принципе даже не обсуждаются. Тогда из-за этого темпа возникает вопрос, не жертвуем ли мы стратегической возможностью переиграть Путина и затянуть время. Потому что выглядит так, что жертвуем ради скорости.

Идем ли мы к "Минска-3"? Думаю, мы направляемся в "Минск-3". Это соглашение, которое сейчас желательно для Трампа и России, можно называть по-разному. Но, по сути, если сравнивать с Минскими договоренностями, то аналогии, безусловно, будут.

Первое – это решение не гарантирует устойчивый режим прекращения огня и конфликта в принципе. Ни Минский протокол от сентября 2014 года, ни Комплекс мер по его выполнению от февраля 2015 года не предусматривали необратимого процесса, когда Россия была бы вынуждена придерживаться обязательств по этим документам. В Комплексе мер все было прописано достаточно логично и пошагово, за исключением вещей, где Россия манипулировала очередностью выполнения его пунктов. Но вообще это был документ, рассчитанный на то, что каждая из сторон выполняет свои обязательства ответственно. И ни первый, ни второй "Минск" не содержали санкций или механизмов, ограничивающих сторону, которая не выполняет своих обязательств. Не было никаких механизмов, принуждающих вторую сторону, в нашем случае Россию, к выполнению ее части обязательств. Если это промежуточное решение не гарантирует, из-за своей внутренней несистемности, завершения войны, что Украина будет обезопасена от новой российской атаки, то да, эта аналогия точно здесь есть. И такой "Минск-3" будет значительно хуже предыдущих. Не только потому, что это полномасштабная война, но и потому, что сейчас США могут сделать ставку на быстро полученное вместо стратегического решения. И это очень важно.

Второе — для Киева сейчас главная опасность в том, что Украина и ее интересы фактически являются предметом торгов в игре, которая включает других мировых игроков. То есть, все-таки масштабность решения по Украине сейчас гораздо больше. Это влияет на отношения США с Китаем, безопасность объединенной Европы, интересы Великобритании в этом регионе после Brexit, на Ближний Восток. И главная опасность в том, что ради этого эфемерного режима тишина произойдет пожертвование стратегическими интересами Украины.

Сейчас на столе нет стратегического решения конфликта.

Есть желание быстро остановить активные боевые действия. Это в интересах России, которая планирует затянуть Украину и США в эту сделку, лишить Украину возможностей присоединиться к НАТО, сформировать другие оборонные альянсы, наложить реальные ограничения на военную помощь, которая будет поступать Украине. Ведь режим тишины с точки зрения Трампа или даже Европы не будет предусматривать каких-либо больших системных вливаний в украинскую оборонку.

В этом гибридном режиме тишины Россия также задействует дополнительные инструменты, например внутриполитическое расшатывание Украины, выборы, и сыграет на слабостях администрации Трампа в их видении того, что выборы в Украине должны состояться несмотря на отсутствие реального режима тишины и т.д. России это выгодно. Это выгодно Трампу. Но очертаний стратегического решения пока нет. Если Украина не в НАТО, нет понимания, будут или не будут миротворцы. Если их не будет с американской стороны, даже контингент, который соберет европейское сообщество, будет недостаточным, чтобы предупредить новую российскую атаку, а их присутствие на линии фронта, или в принципе где-то в Украине, ничего не гарантирует. К тому же все будет зависеть от мандата миссии. Она может насчитывать, условно, 30 или даже 70 тысяч. военных. Для нынешней линии разграничения это критически мало. Но даже эта миссия может быть с таким мандатом, запрещающим ей участвовать в боевых действиях и позволяющим фактически уйти с поля боя в случае какой-то наступательной операции против них.

Даже после последних заявлений британского премьера Кира Стармера о готовности направить миротворцев в Украину, сама миссия находится под большим вопросом. Это не только политическая воля, но и практические способности. Если там не будет США, каков будет мандат этой миссии? Не поедут ли эти миротворцы на следующий день после начала очередной крупномасштабной атаки россиян? Будет ли разрешено этим миротворцам выполнять какие-либо функции комбатантов? Если нет, если их количество будет ограничено, тогда история с миротворцами не принесет никаких предупредительных по поводу новой атаки механизмов для Украины.

Стратегического решения, как уберечь Украину от дальнейшего продвижения россиян, нет. Поэтому для Украины очень критично в этой ситуации не делать стратегических уступок в стратегически важных вещах.

Стратегически важные вещи – это военная помощь, гарантии безопасности на двусторонней, многосторонней основе или присоединение Украины к НАТО. Если этого не будет, мы окажемся не просто в "Минске-3". Мы окажемся в значительно хуже "Минск-3" ситуации. Потому что сейчас, в отличие от "Минской-1" и "Минской-2", все будет восприниматься как политическая уступка со стороны Украины. Но Украина уже находится в значительно более слабой ситуации, политически, опять же, без НАТО, без гарантий безопасности и помощи. Мы окажемся с уступками, которых не делали ни после первого, ни после второго "Минска". Ибо, если при первом и втором "Минске" наибольшей потерей для Украины была потеря контроля над временно оккупированными территориями, то сейчас мы не только зафиксируем де-факто потерю контроля над оккупированными ныне территориями, но и будем иметь очень высокий риск уступить стратегические вещи, которых ни в одном предыдущем "Минска".

Какова сейчас роль Европы? Очень поздно, Европа начинает политически просыпаться, и, честно говоря, исключительно, потому что США дали четкий сигнал, что оборона и безопасность Европы – это ее проблема. Будем откровенны: активизация Европы прямо в эти дни происходит именно потому, что они обнаружили, что они могут не быть за столом переговоров, равно как и Украина, и могут стать свидетелями просто сделки между Путиным и Трампом. В то же время функционально и практически у Европы сейчас нет возможностей здесь и сегодня заменить собой США как основного военного донора Украины. Однако у Европы есть возможность это сделать в течение следующих лет. Однако, что произойдет с Украиной за эти следующие годы, большой вопрос.

В том, что Европа так испугана, есть плюс для Украины. Ибо настройки на объединение внутри ключевых (не всех) стран, разделяющих тему угрозы со стороны России, не было. То есть, если в 2022 году был высок уровень страха и понимания угрозы, в первую очередь со стороны Балтийских стран, Польши в меньшей степени, но был в Румынии плюс Финляндия и Швеция, то сейчас к ним очень активно уже присоединились и другие страны. И даже та самая Германия, которой было всегда удобно быть в тени США, Великобритании и Франции. Теперь и Франция, и Италия, и Германия воспринимают Россия действительно как угрозу их собственной безопасности. Такое единение заинтересованных стран в том, чтобы Украина не проиграла, сейчас играет на руку Украине. На Украине на руку играет также то, что мы оказались по одну сторону баррикад с ними, рискуя быть фактически вытесненными из этой сделки на этапе как минимум предметных переговоров и подготовки.

Я бы не переоценивала возможности лидерства Британии. При всей политической смелости, которую Британия проявляла предыдущие три года, мы должны помнить, что это лидерство она проявляла в ситуации, когда знала, что США ее поддержат в этом, и знала, что вопрос только в том, кто будет первопроходцем в преломлении тех или иных табу в отношении Украины. К примеру, было понимание, что США не хотят быть первыми, кто прогремит с решением о предоставлении Украине боевых танков. Также боялась этого Германия. Поэтому политическое лидерство взяла на себя Великобритания, сломала тем самым политическое табу на поставку боевых танков Украине, но понимала, что за этим сразу последуют практические решения от Германии и США.

После смены власти в Британии из консервативного правительства на лейбористов, которые всегда традиционно были, до сих пор даже являются менее ястребиными в своей внешней политике, чем консерваторы, я не вижу оснований считать, что Великобритания заменит собой США как основного лидера проукраинской коалиции. У Кира Стармера лично, и у Лейбористской партии в целом, плохие отношения с действующей администрацией Трампа.

Стармеру и лейбористам придется балансировать между попытками наладить конструктивные отношения с Трампом и его администрацией с одной стороны, и желанием и пониманием Великобритании о необходимости заботиться о европейской безопасности и помочь Украине выстоять в этой войне. Этот баланс будет очень сложным и трудным для лейбористов. Внешняя и оборонная политика никогда не являлась их флагманом. Им это сложно, требует от них решимости, к которой они на внешней арене не были готовы. То есть, даже для Великобритании быть политическим лидером сейчас будет большим вызовом, к которому сама Великобритания сейчас не так, чтобы готова.

Но Европа будет во главе с Эммануэлем Макроном – основным политическим двигателем помощи Украине. Минус для Макрона – его риторику внутри Франции разделяют далеко не все политические силы. С очень ястребинными месседжами, он, скорее, исключение на политической арене во Франции. Хоть это и президентская республика, но его возможности тоже ограничены падением уровня доверия и рейтингов его собственных и политической силы. Но Европа вынуждена будет искать механизмы, чтобы оказаться за столом переговоров вместе с Украиной. В интересах Европы предложить гарантии безопасности для Украины как минимум для предупреждения следующей российской атаки. Но Европа все равно будет зависеть от того, примут ли США для себя решение быть частью этих гарантий безопасности, или в виде населения определенного контингента, или резервирования для Украины каких-либо поставок вооружения самостоятельно.

Если рассматривать худший сценарий, и Европа будет вынуждена брать на себя ответственность за соблюдение режима тишины в Украине, боюсь, что механизмов и политической воли может не хватить.

Фактор Китая: почему это небезопасно? Повторюсь, что сейчас нет стратегического предложения, как решить эту проблему с РФ. Поэтому Трамп, по-моему, исходит из неправильной гипотезы, что соглашение с Путиным гарантирует его соблюдение самим Путиным. Нет оснований полагать, что Путин будет обязательно придерживаться этого соглашения, даже в вопросе режима тишины. Это первая ошибка.

Вторая ошибка гипотезы Трампа – Россию удастся оторвать, как на это надеются в администрации Трампа, от Китая. То есть, если администрация Трампа (в принципе, как и предыдущая администрация) воспринимает основной угрозой на международной арене Китай, и логика действий Трампа по отношению к России состоит в том, чтобы в стратегической глобальной перспективе, благодаря этой сделке, оторвать Россию от партнерства и зависимости от Китая, то эта гипотеза идет в разницу.

Сделка с Путиным никак стратегически Россию от Китая не отрывает. Сам же Трамп оставляет большую щель, чтобы Китай усилил свои позиции из-за именно той неопределенной формулы, которую сейчас могут навязать Украине. Неопределенная формула предполагает, что китайские воины могут появиться, и это уже публично предлагается, в числе международного контингента, который предложат сформировать для Украины на линии фронта. Если китайские воины появляются физически на территории Украины, при этом нет ничего практического, что разрывало бы Россию и Китай, то выходит, что позиции Китая наоборот укрепляются в Европе.

Более того, на Мюнхенской конференции безопасности один из ключевых спикеров по Китаю говорил, что для Пекина очень важно вклиниться в процесс так называемого восстановления Украины после установления режима тишины. Для КНР формального провозглашения режима тишины предостаточно. Его не интересуют механизмы соблюдения этого режима тишины. Китаю важное политическое решение – провозглашение, что там вроде бы режим тишины. Китайские деньги заходят в украинскую инфраструктуру, в украинскую экономику на проекты восстановления. Это доктрина Китая на международной арене, официально укорененная в документах Китая, что экономическая экспансия происходит рука об руку с дипломатической линией. Китай не опасается нестабильных постконфликтных сред. Этому хорошие примеры повсюду в Африке.

КНР не ждет политической стабильности, не ждет выборов, не ждет верховенства права. Пекин заходит на разрушенную территорию, нуждающуюся в финансовых вливаниях, реконструкции. Китай любит работать с территориями, где устанавливается нестабильное провозглашенное перемирие. Он заходит, вкладывает деньги в инфраструктурные объекты, цементирует свое экономическое присутствие и финансовые интересы на территории, еще не вышедшей окончательно из конфликта.

Поэтому, вместо того чтобы оторвать Россию от Китая, Трамп позволит Китаю укрепить партнерство с Россией и его позиции в Восточной Европе. Потому что сделка Трампа с Путиным никоим образом не создает препятствий для России продолжать углубленное сотрудничество с Китаем, который зайдет в Украину с "обольстительными" для Трампа предложениями о том, что Пекин возьмет на себя часть чека за восстановление.