Светлана Павелецкая – об интим-бутике, реакциях на хейт и штампе в паспорте

В начале февраля Светлана Павелецкая, совладелица издательства #книголав и соучредитель коммуникационного агентства KSN, открыла в центре Киева интим-бутик N'joy. И буквально сразу, по ее словам, она получила столько хейта и проклятий, что окончательно поняла: все делает правильно.

В интервью Коротко про Светлана Павелецкая рассказала, почему пошла в этот бизнес и почему важно говорить вслух о сексуальном здоровье, как восприняли такую ​​идею ее родные, как реагирует на дезинформацию о себе, какие тренды на украинском книжном рынке и как приходится выискивать проявления россии в зарубежных книгах, об отношениях с Дмитрием Кулебой и их мечте построить ферму и дом в селе.

Купить лубрикант или какую-то интимную вещь – это то же самое, как купить гигиеническую помаду

- Начнем с одного из самых обсуждаемых событий в твоей жизни сейчас. Ты открыла интим-бутик N'joy. Почему тебя заинтересовал этот рынок?

– Когда началась полномасштабная война, одна из моих очень близких подруг переехала в Польшу. Первые дни, конечно, все были напуганы, всем было страшно, все думали, что делать, как жить дальше. А потом она мне позвонила и говорит: «Не понятно, что будет с твоими коммуникациями, непонятно, кто будет читать твои книги, надо делать что-то новое, потому что у нас дети и надо как-то зарабатывать».

Сначала думали открыть маникюрный салон, потом – автомойку, потом думали создать теннисную академию. В конце концов, подруга предложила открыть секс-шоп.

Начали смотреть цифры, изучать рынок и поняли, что эта сфера демонстрирует очень большой, постоянный, нетипичный для других бизнесов рост.

– Кто к вам заходит?

- Мы находимся в самом центре, поэтому заходят все, кто проходит мимо нашего бутика, потому что у нас очень красивые витрины. Военные заходят. Кстати, не думали, что среди них будет большой спрос, поэтому сейчас вводим специальные условия для участников боевых действий.

Заходят люди, которые были у нас на сайте или в Instagram, но хотят посмотреть все вживую, чтобы что-то выбрать. Мужчин и женщин где-то 50 на 50.

– Что сказали о твоем бизнесе родные?

– Моей маме в апреле будет 73, и она спросила о скидке тем, кому за 70, потому что об этом попросили ее подружки. Она это нормально восприняла. Саша, мой сын, сказал: «Окей, мама, делай, что хочешь». А Дмитрий – что восхищается моим предпринимательским азартом.

- Книжный бизнес и секс-шоп – есть что-то в этом общее?

- Мы издаем много книг об образовании, сексе-образовании. А секс-шоп – это уже от слов к делу. То есть в книге мы даем теоретические знания, а здесь предоставляем людям инструменты. На самом деле, и там, и здесь нужно понимать своего покупателя, делать лучший продукт. И там, и здесь ты зависишь от вкусов.

Но в книгах мы заняты в производстве – и это одна история. А продукт для интим-бутика – это, в основном, селекция лучшего и завоз этого продукта в Украину. Это отдельная история для всех бизнесов, думаю, которые работают с таможней, растаможкой, перевозкой, осуществлением платежей за границу, которые стараются делать это легально, а не в рюкзаке поездом. Это отдельное направление БДСМ, мне кажется (смеется).

– Ты рассказывала в интервью Forbes, что это очень дорого обошлось.

– Да, это дорого, и много ошибок, но ничего. На самом деле, как только мы открыли сайт и начали продавать через Instagram, были удивлены, что даже с минимальной активностью у нас ежедневно есть продажи.

N'joy – не просто магазин, это скорее пространство для исследования себя. У нас есть места, где можно посидеть, у нас предлагают кофе, шампанское, воду, чтобы клиенту было комфортно, чтобы консультант могла спокойно объяснить людям, как они могут получать больше от своей жизни, в том числе и сексуальной.

Наша глобальная миссия – нормализация сексуальной тематики в Украине, потому что это до сих пор очень табуированная тема. Женщины с аватарками «Христос Воскрес» сейчас практически живут в моем Instagram, и глядя на то, что они пишут, Христос не на моей стороне (смеется).

– Твои знакомые, подруги обращались к тебе за консультацией?

- За консультацией – нет. Но заходили, многие из них были на открытии. Им интересно. Например, приятельницы и подружки спрашивали, будем ли мы делать образовательные проекты, в том числе о том, как разговаривать с детьми о сексе. Такие запросы есть.

У меня много близких друзей еще из института, с которыми мы проходили все периоды взросления вместе, соответственно, и углубление в интимную жизнь друг друга тоже глубже. А есть друзья, с которыми ты сошелся уже во взрослом возрасте, и такие истории уже как-то не принято обсуждать. Когда я открыла проект, несколько моих подруг сказали: «Серьезно? Я даже никогда в таком месте не была, можно зайти?».

Купить себе лубрикант, шарики Кегеля или какую-то другую интимную вещь – это то же самое, как купить гигиеническую помаду или гель для душа, которые есть в постоянном употреблении. То же и игрушки. Есть игрушки, которые направлены на разнообразие сексуальной жизни, а есть игрушки, направленные непосредственно на создание сексуальной жизни. Это абсолютно нормально. Почти у всех моих друзей есть дети, и мы точно знаем, что они не нашли их в капусте.

Точно не хотела бы свадьбу с платьем, гостями, тамадой

– Твоему сыну 11 лет. Как ты говоришь с сыном о сексе, об интимных вещах?

– Он был у нас в бутике. У нас есть корнер с фаллоимитаторами, и он спрашивает: «Мама, мне кажется, или эти штуки похожи на члены?» Говорю ему: тебе не кажется. На что он ответил: «Ух ты».

Саше 11, и в этом возрасте уже знают, откуда берутся дети, и без нас. Мой с ним разговор о сексуальном воспитании сводится к двум тезисам: он должен запомнить, отчеканить в своем мозгу, что все, что будет происходить, когда он немного подрастет, с ним и его партнером или партнершей, должно быть добровольно с двух сторон и что он всегда должен пользоваться презервативом. Опять же, я ему объясняю, что секс – это просто часть жизни.

С детства говорила с ним про «правило трусиков». Мы читали с ним «Моє дивовижне тіло», это книга для младших. Потом он сам читал «Як я дорослішаю» – эта книга где-то на 10+ лет. Следующие наши книги – «Повага. Хлопцям про кохання, секс і згоду» и «Про секс. То як, поговоримо?» – уже идут для 14+.

Саша сейчас в таком возрасте, когда очень стесняется об этом говорить со мной. Но у нас нет табу для обсуждения таких историй. Он знает, когда его что-нибудь заинтересует, он может прийти и об этом поговорить.

– Но приходит поговорить? Потому что в таком возрасте дети часто говорят: мама, не подходи, не мешай.

– Он звонит мне, если не в Киеве, а у своего папы или где-то в лагере, всегда в 9:01, потому что у него в 9:00 включается лимит на TikTok и YouTube. И ему нужно позвонить, чтобы я его сняла. Но так я убеждена, что ребенок хоть раз в день мне позвонит (смеется).

– Ты сама много времени проводишь в интернете?

– Много. Но я провожу больше времени в мессенджерах, чем в соцсетях. Я почти перестала пользоваться Facebook. Захожу туда, если мне нужна какая-то прививка реальности, там такие комментарии! Instagram более дружный. TikTok не пользуюсь вообще, это не мое.

Telegram читаю, но это в основном связано с работой, и не только с коммуникационным бизнесом, потому что мне нужно быть в контексте. Плюс мне важно понимать новости не только как факты, но и как их интерпретируют разные группы населения. Поэтому я подписана на большое количество трэшовых и не очень-то Telegram-каналов.

– К сожалению, трэшовых хватает. Ты сильно переживаешь, когда читаешь о себе что-нибудь обидное?

– Если это точечно, то ок, никак на это не реагирую, разве что могу посмеяться дома или с подружками. Когда этого много и оно более личное, это неприятно.

Например, меня в какой-то момент очень начало выбешивать, когда пишут цену моих вещей, что это мне кто-то подарил или наворовал. У меня обнародована моя декларация. Все дорогие вещи задекларированы, задекларированы мои доходы и состояние. Из них ясно, что я могу купить себе сумку, туфли или серьги.

Поэтому очень бесит дезинформация, когда кто-то постит мои фотки и рассказывает, что это все куплено на ворованные американские деньги. При этом на той фотографии я – в серьгах из Zara, которые сама себе купила за 25 евро, потому что люблю бижутерию. И когда пишут, что это Bottega за 1800, прибегают люди и пишут: она наворовала, ее муж наворовал, все наворовали… Такое иногда выбешивает, и хочется сказать: «Люди, я работаю по 18 часов в день уже не знаю сколько лет».

То же самое было с секс-шопом. Все написали, что возлюбленная Дмитрия открыла секс-шоп. Открывали мы его за собственные с партнерами деньги. Конечно, Дмитрий – мое вдохновение во всем. Но при чем здесь это!

– Вступаешь в дискуссию, когда такое читаешь?

– Это бывает очень редко. Если есть время, вдохновение и так совпали звезды. Своим клиентам в коммуникациях я советую никогда не отвечать на хейтерские комментарии. Но ведь советовать людям с экспертной высоты – это одна история. А когда ты сидишь, выпила полбокала вина и тебе пишет какая-то «мама трех ангелочков», как жить, то хочется рассказать ей о жизни.

– Ты всегда пишешь в соцсетях «девушка Дмитрия», а не жена, например. Когда у тебя интересовались подписчики в Instagram, меняет ли что-то штамп в паспорте, ты отвечала, что «это ничего не решает, но иногда просто хочется». Ты хочешь свадьбу?

– Я точно не хотела бы свадьбу с платьем, гостями, тамадой. Все эти ошибки уже были допущены мной в юности. Я, как человек разведенный, у которого был штамм в паспорте, стопроцентно знаю, что он ничего не гарантирует.

А говорю «девушка»… Не знаю, может, моложусь (смеется).

С Мариком и Пузаном мы полностью завершили комплектацию семьи

– Летом прошлого года твой сын вернулся в Украину из Швеции, где он жил с начала полномасштабной войны. Как он адаптировался?

– Саша был в Украине в начале полномасштабной войны, он все видел. Так совпало, что за 10 дней до начала войны кто-то в его классе заболел ковидом, и их отправили на карантин. Я подумала, пусть он поедет к моим родителям в Одессу, все равно обучение онлайн, подышит воздухом. И когда началась война, я оказалась в Буче, а он – в Одессе. Поэтому он был с моими родителями первые пять дней. А потом его отец приехал и забрал его на границе.

Он адаптировался достаточно нормально. Саша ходил и ходит к психологу раз в две недели. Но при том, что мы живем в центре и у нас часто бывает очень громко, у него очень классная нервная система, и он просыпается, только если уже ходит ходуном люстра или срабатывает сигнализация на моей машине.

Возможно, ему было страшно первые две недели, когда мы выходили гулять с собаками, а он был один дома и начиналась тревога. А сейчас – нет.

- Кстати, у вас теперь две собаки – у Марика появился друг Пузан, которого вы в прошлом году взяли из приюта. Приходится теперь выходить гулять вдвоем с Дмитрием?

– Мы и раньше всегда ходили вдвоем. Дмитрий ходил чаще, чем я, особенно в неблагоприятные погодные условия. Сейчас мы почти всегда ходим вдвоем. Но иногда с утра, если я не могу проснуться, то Дмитрий идет сам.

– Еще одну собаку не планируете?

– С Мариком и Пузаном мы полностью завершили комплектацию семьи.

- Как изменилась ваша жизнь, когда Дмитрий ушел с должности министра МИД? Юлия Зорий, например, нам рассказывала, что наконец-то выдохнула, когда Алексей Резников ушел с должности министра обороны.

– Я тоже выдохнула. Я понимала, что у него будет меньше стресса и переживаний, и надеялась, что у него будет больше времени. Мы даже успели поехать на пять дней в путешествие по Украине. Но, мне кажется, сейчас у него не менее напряженный график, чем когда он был министром.

Все думают, что люди, которые входят во власть, попадают на некий Олимп и получают другое качество жизни. А они просто получают другое количество стресса и гораздо хуже качество сна. Сейчас мы можем выйти в выходные в магазин. Сходить в кафе. На Рождество ездили в Карпаты. Такие простые радости.

Мне главное, чтобы он был счастлив. У него есть возможность сейчас и преподавать, и помогать, и продолжать адвокировать за Украину. Поэтому уровень стресса иной, но он все равно есть.

– Саша и Дмитрий познакомились уже после начала полномасштабного вторжения, и это было на расстоянии. Какие между ними сложились отношения?

– Когда только Саша приехал, я ему сказала, что у нас такие правила: дома главный Дмитрий и его слово – последнее. Не уверена, что Дмитрий был очень счастлив этой дополнительной ответственности, но уже как есть (смеется).

Саша долго жил с папой и его новой женой. Поэтому у них нормально прошла адаптация. Саша очень уважает Дмитрия, их объединяет любовь к футболу.

В целом Сашу сейчас больше всего интересуют его друзья, Fortnite и так далее. И если ты не пытаешься агрессивно выключить его компьютер из сети, то, в принципе, очень сложно с ним поругаться.

- Собственно, у Дмитрия появилось и время на его мечту – восстановление дома в селе на Полтавщине, где родился его отец, жили бабушка с дедушкой, и запуск овечьей фермы. Он говорил, что это ваша общая мечта. Ты готова жить в селе?

- Готова. У нас очень живописное село. У меня много одежды, которая будет прекрасно выглядеть на фоне Полтавщины и Сумщины, потому что наш хутор находится как раз на пересечении Полтавской и Сумской областей. Мы очень устали от людей за последние три года, от общения. Моя работа также подразумевает постоянное общение с людьми, поэтому хотелось бы немного насладиться природой, тишиной и плохой связью.

Сейчас занимаемся очень постепенным восстановлением дома, который там есть. Но там постоянно летают вертолеты, постоянно «прилетает» где-то рядом, там очень громко. Поэтому не знаю, сможем ли мы в этом году серьезно что-то сдвинуть, потому что тяжело и со строителями, но все планируем, даже утвердили проект восстановления.

– У тебя есть опыт работы на огороде?

– Опыта жизни в селе у меня не было, я ребенок асфальта и бетона. Мне кажется, впервые в село я попала, когда мне уже было за 20.

Но у меня есть огромный многолетний опыт управления и организации процессов. У меня будут клумбы небольшие, красивые, я уже даже вижу их перед собой. Будут помидорки, огурцы.

Отдельная боль – тема присутствия россиян в мировой литературе

– Какие сейчас тренды на книжном рынке? Что у вас покупали больше всего за последний год?

- Первый тренд – это ромком. Мы даже отдельную линейку ввели – «Легка полиця». Я называю эти книги – жвачка для мозга, за что меня ненавидит часть книжного рынка и считает, что я занимаюсь отупением населения. А я считаю, что есть книги, которые нужно прочесть и забыть. Однако они оставят приятное послевкусие, потому что этот тренд подтверждает мою гипотезу, что жизнь настолько сложная, бурная и стрессовая, что загружать себя какими-то высокодуховными или философскими историями не каждый сможет.

Между прочим, ромкомы сложно выбирать. Я очень много их через себя пропускаю, потому что выбрать легкую книгу, за которую мне, как издателю, не будет стыдно, это вызов. Но нам удается.

Второй большой тренд – это self-help. Последние несколько лет он был очень популярен в Штатах и ​​Европе, а с началом войны дошел и до нас. Это книги, которые помогают справиться с разными психологическими состояниями. У нас в этом году выйдет несколько книг по тематике ПТСР, несколько книг о том, как себя успокоить, как бороться с агрессией. Люди просто ищут практическую инструкцию.

И третий тренд – триллеры. На самом деле триллер - это инструмент выработки адреналина и возможность желать кому-то смерти без уголовной ответственности за это.

– Украинские переводы отстают во времени от других стран. В чем проблема?

– У нас все переводчики и переводы крутые. Проблема не в переводах. Хотя некоторые издательства не стесняются переводить через Google-транслейт, и люди почему-то продолжают их покупать.

Во-первых, у тебя всегда есть цикл производства книги. В среднем это занимает девять месяцев. Сейчас в Украине это может длиться гораздо больше, потому что огромная проблема с типографиями. Типографии у нас уже забронированы весь год. Предплан мы вообще складываем на два года вперед. То есть у меня уже заполнен весь 2025-й и весь 2026-й.

Если вдруг вышла какая-то новинка, которую мы не увидели, то нам очень сложно ее, во-первых, куда-то втиснуть, во-вторых, не факт, что ты успеешь издать ее из-за графиков типографий.

- #книголав имеет права на издание Фредерика Бакмана в Украине. В феврале этого года в россии анонсировали выход новой книги Бакмана, которая у нас носит название «Переможці». После полномасштабного вторжения Бакман не печатал там свои книги и говорил, что не будет отправлять ни одной новой книги ни одному российскому издателю до тех пор, пока война будет продолжаться. Чем закончилась эта история?

- Наши читатели обратили внимание на то, что одна из последних книг Бакмана вышла на русском языке. Мы обратились к его агенту и к нему непосредственно. Он очень быстро отреагировал. Бакман постоянно поддерживает Украину. Он делает это публично, при том, что он человек довольно непубличный.

Но выяснилось, что одно из российских издательств купило права на эту книгу еще до начала полномасштабной войны. Поэтому, к сожалению, нет никаких юридических механизмов, чтобы это отменить. Но на все книги, написанные им после 2022 года, россияне прав не имеют.

Отдельная боль - это тема присутствия россиян в мировой литературе. 

– Имеешь в виду присутствие в зарубежных текстах?

– Да. Мы даже ввели отдельных дополнительных бета-ридеров – это люди, которые читают книгу дополнительно, даже если мы ее уже выбрали, чтобы сформировать дополнительное мнение.

И сейчас мы берем людей, которые выискивают проявления россии в текстах, потому что их миллиарды. Например, там появляется либо какой-то второстепенный «Владимир Петрович», либо они восхищаются Анной Карениной, Булгаковым, Чайковским…

Думаю, это было всегда, просто мы никогда не обращали на это внимание. А это плохо, потому что это вводит их в мировой культурный контекст, они просто становятся частью нормы. А так не должно быть. Поэтому от большого количества книг мы отказываемся. Если это книга, где такая история третьеродная, мы работаем с автором, чтобы ее убрать. Хотя это очень сложно, и это отдельный вид титанической работы.

Например, так было с книгой «Казки на ніч для дівчат-бунтарок», которую мы издали еще в 2016 году. Мы договорились с правообладателями, и они убрали упоминание о Екатерине II вообще с франшизы.

– А как ты относишься к использованию искусственного интеллекта при издательстве книг? Очень активно эту тему обсуждали после выхода обложки, созданной с помощью ИИ в издательстве «А-ба-ба-га-ла-ма-га».

– Считаю, все, что помогает человеку и становится инструментом для улучшения его эффективности, допустимо. Но уверена, что искусственный интеллект никогда не сможет заменить человека в вопросах творчества.

Что касается «А-ба-ба-га-ла-ма-га», они, во-первых, предупредили. То есть они не пытались выдать что-то, что сгенерировано ИИ, за то, что сделал какой-то художник. Во-вторых, сгенерировать хорошую обложку в ИИ тоже нужно уметь, это не так просто. В третьих, все равно это было сильно доработано людьми.

Поэтому там, где это становится базой, которую человек может улучшить, – почему бы и нет.

– Ваше издательство планирует использовать ИИ?

– Нет, пока у нас таких планов не было. Думаю, очень важно стараться давать людям работу, поэтому у нас есть и внутренние дизайнеры, и артдиректор, и штат фрилансеров, с которыми мы работаем.

Пока у нас есть возможность оплачивать людям их работу, мы будем это делать. Особенно сейчас в Украине, когда у многих людей с этим большая проблема.

Я свои медиажелания реализую в книгах

- Ты много лет работала на телевидении, не скучаешь по этому? Нет желания снова вернуться в какой-нибудь медиапроект, основать свое издание, возможно, свой YouTube-канал?

- Я делала YouTube-канал о чтении, потому что мне это нравится. Там, кстати, были хорошие просмотры. Просто у меня не хватает времени. Как для хобби – это нормальная история. Но все равно немного дорого, и я это оставила.

Я не хочу возвращаться в медиагруппу. Первые несколько месяцев на новой работе у меня каждый день возникали вопросы: «А что – можно пойти на обед на два часа? А что – можно прийти на работу на 10:30? А можно предупредить клиента, что тебе нельзя звонить с 11 вечера до 7 утра, и он реально не будет тебе звонить?».

Реально первые несколько ночей, когда просыпалась с утра и видела, что у меня нет пропущенных звонков, не верила.

Телевидение и медиа – это очень крутая история, но она полностью тебя поглощает, потому что это работа 24/7. Кто-то монтирует ночью, кто-то монтирует утром, кому-то нужно что-то узнать, здесь журналиста схватила полиция, кто-то не там пересек границу, тут захватили телевышку, тут ведущая снялась без бюстгальтера...

Поэтому когда ты узнаешь, что может быть иначе, то это иначе мне нравится гораздо больше.

Я свои медиажелания реализую в книгах. Это своего рода большой журнал, который состоит из большого количества книг.

– А пойти на госслужбу не как консультант, а, например, на должность министра согласилась бы?

– Нет. Я не могу себе это позволить финансово. Я очень дорогая в содержании, и мой ребенок тоже. Поэтому я с большим уважением отношусь к людям, которые работают в госсекторе, хотя повсюду, где бы мы ни работали, есть хорошие люди, есть плохие, есть честные, есть бесчестные.

В самом слове «госслужба» уже заложена история о служении. А я слишком эгоистична для этого. Я точно знаю, что могу получать определенные деньги в бизнесе и при этом тоже делать хорошие вещи. Я не готова пожертвовать этой карьерой ради служения.

– Если не госслужба, то, может, политика?

– Нет. Потому что политика – это все равно определенная игра с интересами аудитории. И когда ты политик, ты должен нравиться людям.

Это абсолютно не моя история. Я нравлюсь только тем, кому нравлюсь, и делать что-то большее для того, чтобы нравиться людям, которых я не знаю, не планирую, мне не интересно.

- Если политика, телевидение тебе не интересны, есть бизнес, который ты еще хотела бы открыть?

– С открытием N'joy я закончила открывать. Я бы хотела такой бизнес, где я лежу на пляже, читаю книги – и мне падают деньги. Но ничего легального для этого я еще не придумала(смеется).

Все эти бизнесы очень истощают. Мой мозг очень адаптивен, но во всем есть свои лимиты.

Я люблю то, в чем я есть. Очень люблю #книголав. Мы пережили ковид, мы переживаем войну, мы постоянно растем, и для меня это очень успешный бизнес-проект.

Очень верю в N'joy, потому что вижу в этом потребность, социальную миссию и хороший бизнес-проект.

Верю в трансформацию коммуникаций. Думаем с партнером, в каком виде это может стабильно существовать.

IT – это уже пойдет или не пойдет.

Я, честно говоря, как и все с начала войны, живу в ненормальном темпе. За все время у меня был единственный отпуск, когда в прошлом году мы поехали с Дмитрием в путешествие по Украине. Но мы каждый день меняли город, потому что хотели много посмотреть за одну неделю, поэтому это такая себе история.

Поэтому мечтаю провести четыре дня, лежа на пляже. Но не понимаю, когда эта мечта может осуществиться, потому что, глядя на графики, до сентября стопроцентно эта мечта будет оставаться вдохновением на ее осуществление.

– Будешь следующий бутик открывать?

– До конца года хотим открыть еще несколько точек. Точно еще одну в Киеве на Левом берегу, одну на западе Украины, сейчас рассматриваем, где это может быть. И, скорее всего, одну в городе-сателлите Киева – либо в Буче, либо в Ирпене.