Европейские силы в Украине: реалистичный план сдерживания России после ухода США

После драматической встречи в Белом доме военная поддержка Украины со стороны США оказалась под угрозой. Поддержание Украины в этой войне и после нее — ответственность, которую Европе придется взять на себя рано или поздно. Вашингтон может сократить поддержку Украины задолго до достижения какого-либо соглашения и попытаться вынудить Украину принять нестабильное прекращение огня. Это оставит Украину в состоянии постоянной незащищенности, а Европу — в ожидании возможного возобновления войны.

Существует значительный риск того, что после прекращения крупномасштабных боевых действий Россия продолжит свои усилия по политической дестабилизации Украины, экономическому давлению и созданию условий для третьей войны на гораздо более выгодных для Москвы условиях. Чтобы предотвратить это, украинские вооруженные силы должны поддерживаться в боеготовности и быть восстановлены, а Россия — эффективно сдерживаться.

Вероятность того, что Соединенные Штаты продолжат оказывать военную или финансовую помощь, становится все меньше, поскольку политическая цель Вашингтона — переложить бремя на европейские столицы. Несмотря на усилия президента Владимира Зеленского, Соединенные Штаты ясно дали понять, что не намерены предоставлять Украине гарантии безопасности или напрямую участвовать в формировании сил поддержки Украины после установления режима прекращения огня. Поэтому планирование такой силы ложится на Европу. Это серьезное предприятие. Смогут ли европейские державы сформировать такие силы, не истощая при этом способность Европы защищать границы НАТО, особенно в условиях потенциального вывода американских сил с континента?

Хотя протяженность фронта и размер российских сухопутных сил могут создавать впечатление, что задача невыполнима, на наш взгляд, она осуществима, если европейские страны готовы заплатить соответствующую цену. При правильном балансе сил, инвестициях и политических рамках Европа могла бы взять на себя надежные обязательства.

В европейской миссии в Украине нет ничего фантастического. Франция и Великобритания рассматривают такое предложение и, как свидетельствуют недавние сообщения, обсуждали его во время недавнего визита президента Эммануэля Макрона в Вашингтон. Турция также может быть открыта для участия в таких силах. Действительно, хотя встреча Зеленского с Трампом в Вашингтоне была катастрофой, она могла усилить европейскую волю сделать гораздо больше, чем было бы возможно в противном случае. Однако дискуссия остается недостаточно информированной с точки зрения требований, либо подразумевая, что символических сил будет достаточно, либо преувеличивая необходимую численность войск до уровня, делающего такую политику невозможной. Мы стремимся установить реалистичный ориентир того, что потребуется, если Европа решит развернуть силы в Украине.

Определение задач миссии

НАТО находится в большей безопасности, когда Россия сталкивается с независимой Украиной, обладающей боеспособными вооруженными силами. Нападение на НАТО в таких обстоятельствах оставило бы Украину на фланге России, одновременно сокращая протяженность фронта, на котором Россия представляет угрозу. Поэтому первостепенная задача — сотрудничество с вооруженными силами Украины для их обучения и поддержки в восстановлении, включая возрождение системы резерва и мобилизации в условиях, когда многие ветераны покинули службу.

Размер Украины и обширная линия фронта протяженностью более 1200 километров (750 миль) могут привести к предположению, что требования к силам превышают возможности европейских вооруженных сил НАТО. Однако то, что нужно Украине, — это не традиционный миротворческий контингент или силы разделения, которые должны быть растянуты вдоль линии соприкосновения. Таким образом, дело не в размере фронта.

Хотя европейские лидеры могут называть это "миротворческими" силами, это не будет традиционной миротворческой миссией ООН. Силы будут выполнять две функции. Во-первых, обеспечивать уверенность Украины. При западной поддержке Украина должна быть в состоянии поддерживать силы, достаточные для обеспечения присутствия или патрулирования ключевых секторов линии фронта. Во-вторых, усиливать сдерживание против будущей агрессии со стороны России как за счет развернутых возможностей, так и за счет внутреннего риска прямого столкновения с западными силами.

Предполагаемая многонациональная оперативная группа не должна присутствовать повсюду в Украине. Ей необходимо иметь присутствие на трех направлениях и обладать достаточной мобильностью для передислокации по необходимости вдоль фронта. Любое будущее российское наступление неизбежно будет вестись по нескольким предсказуемым направлениям. Сегодня основные боевые действия обычно сосредоточены одновременно на трех-четырех участках фронта. Следовательно, относительно небольшой контингент может быть достаточным для внесения элемента риска в российские расчеты. Наиболее очевидными направлениями были бы Киев, Харьков и Донецк. Западные формирования будут развернуты в этих регионах не как войска передовой линии, а как поддерживающие эшелоны, обеспечивающие украинские силы.

Европейские обязательства также помогут избежать наихудшего сценария после любого прекращения огня, при котором Украина почувствует себя брошенной без каких-либо гарантий безопасности или западного военного присутствия. Армия будет демобилизована, и многие мужчины могут затем уехать за границу, что значительно сократит вооруженные силы. По сути, речь идет также о том, чтобы украинцы видели, что у них есть будущее и что в случае очередного российского вторжения у них также есть шанс.

Развертывание сил

Учитывая значительное снижение качества российских сил за последние три года боевых действий, первоначально развернутые силы могут составлять всего три боевые бригады или их эквиваленты. Эти силы, возможно, потребуется увеличить со временем по мере восстановления России. Это составит, вероятно, от 15 000 до 20 000 военнослужащих в стране, еще от 30 000 до 40 000 потребуется для обеспечения ротации, всего от 45 000 до 60 000 военнослужащих. Условная структура сил будет включать дивизионный штаб, три маневренные бригады, логистическую бригаду и бригаду огневой поддержки. В качестве альтернативы, страны могут создать свои собственные национальные элементы поддержки вместо логистической бригады.

Эти усилия также должны предусматривать перемещение многонациональной миссии INTERFLEX по обучению украинских войск, которая в настоящее время действует в Великобритании, в Украину. Также должна быть развернута 11-я бригада содействия силам безопасности Великобритании, которая является основным подразделением этих усилий. Это удовлетворит давнюю просьбу Украины о расширении обучения ее сил внутри страны и адаптации режима базовой подготовки. Поддержание управляемого размера сил будет сложной задачей. Многонациональные формирования, как правило, превышают требования миссии из-за дублирования функций между подразделениями, отдельных элементов поддержки для уникальных логистических потребностей отдельных стран и желания каждого иметь место за столом в штаб-квартире.

Европейские лидеры могут беспокоиться о том, что произойдет, если эти силы подвергнутся воздействию российских ударных возможностей. В настоящее время ведется напряженная дискуссия о необходимости надежной противовоздушной обороны. Тем не менее, война показала, что рассредоточение очень эффективно, как и окопная тактика, а украинская противовоздушная оборона (в значительной степени состоящая из западных систем) перехватывает значительный процент российских ударов.

Опыт показал, что средства противовоздушной и противоракетной обороны эффективнее, чем ожидалось, в то время как правильно рассредоточенные силы являются крайне непривлекательной целью для престижных ударных систем. Многонациональные силы могли бы управлять своим присутствием в стране, чтобы представлять собой труднодоступную цель, точно так же, как это ежедневно делают сотни тысяч украинских военнослужащих. Действительно, случаи массовых потерь редки даже относительно близко к линии фронта. Если потери происходят в результате стычек или инцидентов, нет причин, по которым они приведут к войне с Россией, как это не происходило во многих подобных случаях в прошлом.

Поддержание этого присутствия в Украине означало бы, что европейским странам пришлось бы пересмотреть существующие обязательства по силам быстрого реагирования и те, которые взяты в рамках региональных планов обороны НАТО. Но у Европы есть возможности для этого, и, учитывая недавние обещания увеличить расходы на оборону, она, безусловно, может увеличить их в достаточной степени, чтобы обеспечить как устойчивое развертывание в Украине, так и другие обязательства с течением времени.

Предполагаемые силы будут представлять собой многонациональную дивизию, действующую под собственным командованием. Подразделения в тылу могли бы помогать в обучении украинских сил, проводить совместные учения и поддерживать другие виды деятельности, одновременно обучаясь на украинском опыте. Западные силы также могли бы опираться на собственные воздушные силы, базирующиеся на территории граничащих стран-членов НАТО. Это сравнительное преимущество для таких стран, как Великобритания и Франция, которые располагают значительными воздушными силами, в основном не задействованными в других миссиях. Это обеспечило бы видимый множитель силы и дополнительную воздушную защиту для подразделений в стране. Однако миссия находилась бы под европейским, а не украинским командованием. Такие силы были бы дополнительными с учетом существующих украинских военных возможностей. Они поддерживали бы украинские силы, занимающие линию соприкосновения, а не служили бы основным сдерживающим фактором на театре военных действий.

Обсуждаемый в настоящее время британско-французский план развертывания сил численностью до 30 000 человек предполагает, что, хотя такое обязательство и выходит за рамки существующих ресурсов европейских членов НАТО, оно не выходит за рамки того, что предусмотрено европейскими лидерами. Вопрос в том, готовы ли они взять на себя эти расходы. До сих пор европейские лидеры не были готовы подкрепить свои риторические обязательства ресурсами. Примечательно, что некоторые страны со значительными военными возможностями, такие как Польша, проявляют сдержанность в вопросе обеспечения безопасности. Основными участниками не должны быть прифронтовые государства, у которых есть свои значительные оборонные потребности. Поэтому Западная Европа должна взять на себя ведущую роль, в идеале с участием Турции.

Существуют определенные опасения относительно влияния такого развертывания на позицию сдерживания НАТО. Однако прифронтовым государствам следует избегать политики "разори соседа", когда речь идет о европейской безопасности. Европейская миссия в Украине не обязательно должна осуществляться за их счет. Более того, если европейские страны неспособны коллективно развернуть одну многонациональную дивизию, то это должно вызвать более широкие вопросы о приверженности Европы европейской безопасности. Риск бездействия для Европы гораздо выше, чем риск, связанный с развертыванием сил на театре военных действий, которые могут подвергнуться нападению или иным вызовам.

Управление непредвиденными обстоятельствами

Вопрос, который будет доминировать в дискуссиях о том, стоит ли проводить такую политику — что произойдет, если Россия нападет на Украину. Развернутые силы не будут защищены статьей 5 НАТО и не будут иметь поддержки Соединенных Штатов. Во-первых, в таком сценарии основная масса сил будет предоставлена украинскими вооруженными силами. Цель этого предложения не в том, чтобы переложить бремя сдерживания и обороны с украинских вооруженных сил на Европу, а в том, чтобы усилить существующие возможности Украины. В то время как украинские вооруженные силы не имели эффективного командования высшего эшелона, сталкивались с трудностями в обучении своих сил или в координации огня на расстоянии более 30 километров во время текущего конфликта, наставничество со стороны европейских вооруженных сил могло бы значительно усилить аспекты операций, так что России пришлось бы иметь дело с более боеспособными и интегрированными силами.

Вторым критическим аспектом надежности сил было бы участие европейских воздушных сил. Российско-украинская война продемонстрировала, что можно преодолеть российскую противовоздушную оборону. Проблема заключалась в масштабе, в котором могут проводиться такие операции, и в ограничениях способности Украины использовать создаваемые ею пробелы. Европа располагает современными флотами боевых самолетов.

Лишь малая часть этих возможностей используется для текущих миссий "воздушного патрулирования" и развертываний за пределами зоны ответственности. При соответствующей подготовке и боеприпасах в военное время эти силы могли бы подавить Воздушно-космические силы России и обеспечить решающую огневую мощь украинским силам. В любом случае, это добавило бы к российским расчетам риск того, что европейские воздушные силы могут быть вовлечены в будущий конфликт.

Будет высказано возражение, что европейским воздушным силам в настоящее время не хватает подготовки, боеприпасов или инфраструктуры командования и управления для выполнения таких операций. В некоторых случаях это верно. И первоначально может потребоваться поддержка США в вопросах логистических и организационных возможностей. Но устранение таких вопиющих недостатков жизненно важно для восстановления позиции обычного сдерживания НАТО, и эта проблема решаема. Действительно, это проблема, которую Европа должна решать, и первоочередной приоритет для европейских инвестиций в свои вооруженные силы. Обеспечение возможности использования европейских воздушных сил против своей основной угрозы должно быть движущей силой планирования сил по всему континенту независимо от обязательств, взятых перед Украиной.

Что насчет потенциального российского противодействия? В зависимости от мандата сил и того, как будет сформулирована эта миссия, Москва может принять ее как часть перемирия. Президент Дональд Трамп заявил, что поднимал идею миротворцев с президентом Владимиром Путиным как часть сделки, и его впечатление было таковым: "Да, он это примет", добавив: "Я задал ему этот вопрос". Министр иностранных дел России Сергей Лавров, однако, заявил, что "мы не можем рассматривать никакие варианты", когда речь идет о европейских миротворцах, исключив это.

Следовательно, Россия может решительно возражать против таких сил, если это будет предложено на переговорах. Однако до тех пор, пока не будет взято обязательство исключить европейские силы из Украины после прекращения огня, маловероятно, что российские вооруженные силы, которые в настоящее время с трудом прорываются через украинскую оборону, будут немедленно вновь задействованы для нападения, если украинцы на линии соприкосновения будут усилены европейскими вооруженными силами. Короче говоря, Москва может протестовать, но неясно, сможет ли она в таком сценарии предотвратить реализацию такой политики.

Изложенная выше политика потребует значительных инвестиций и политической решимости европейских государств быть готовыми сражаться за Украину. Это также потребует пересмотра приоритетов, по крайней мере временно, при рассмотрении их текущих обязательств. Стратегически существует убедительный аргумент в пользу того, что лучше предотвратить подчинение Украины, чем столкнуться с расхрабрившейся Россией в других частях континента. Политически это вопрос для государств-членов. Однако нынешние дебаты по этой теме колеблются между расплывчатыми обязательствами по безопасности без каких-либо ссылок на необходимые требования к силам и необоснованными заявлениями о требованиях к войскам, которые делают это предложение непреодолимым. Более тщательное изучение того, что для этого потребуется, показывает, что это возможно, но будет дорого в плане ресурсов и политической воли.

Джек Уотлинг — старший научный сотрудник по сухопутным войнам в Королевском объединенном институте оборонных исследований.