«Я хочу крови мародеров»: Arty Green о генералах-мясниках в ЗСУ, угрозе тотальной мобилизации в России и перемирии

В этом откровенном и резонансном интервью с Юрием Романенко, бывший офицер ЗСУ Arty Green без купюр рассказывает о ситуации, сложившейся вокруг выхода украинских войск из Курской области, а также анализирует глубинные процессы, происходящие в украинской армии, российской политике и международных отношениях.

Основные сюжетные линии интервью:

1. Курская операция и ее итоги: Детальный разбор причин выхода ЗСУ из Курской области — от начальных успехов до проблем с логистикой под постоянным огневым контролем, которые сделали удержание плацдарма нецелесообразным.
2. Путин на распутье: Анализ сложного положения Путина, вынужденного выбирать между позорным миром и переходом России на рельсы "военного коммунизма" с тотальной мобилизацией, что чревато внутренними потрясениями.
3. Трамп, переговоры и геополитика: Обсуждение новой архитектуры безопасности, которую пытается выстроить Трамп с использованием России как "удобного чудовища" для контроля над Европой.
4. Генералитет ЗСУ и коррупция: Шокирующие откровения о "мясниках" в высшем командовании армии, коррупции и катастрофических решениях, приведших к огромным потерям.
5. Будущее Украины: Жесткая оценка перспектив страны в условиях возможного перемирия — от нейтрального статуса до неизбежного требования справедливого наказания для коррупционеров и мародеров, без которого "у военкоматов никого не будет".

Интервью представляет собой редкий пример непричесанного, честного разговора о войне, коррупции и политике. Arty Green не стесняется в выражениях, называя вещи своими именами и давая неожиданные оценки как украинским военачальникам, так и международным игрокам, что делает это интервью уникальным источником инсайдерской информации о текущем положении дел.

Юрий Романенко: Друзья, всем привет! Сёрферы-бездельники, любимые девианты, все, кто смотрит наши эфиры. И сегодня у нас интереснейший гость, вы его все прекрасно знаете. Он неоднократно бывал в эфирах, еще задолго до широкомасштабной войны, и во время неё продолжает выходить. Это Arty Green. Arty, привет!

Arty Green: Привет, привет!

Юрий Романенко: Ну давай с тобой обсудим, так сказать, дела наши скорбные или не скорбные, сейчас вот пытаемся разобраться. Ну все знают, что ЗСУ практически вышли из Курской области. Информация идет противоречивая, то ли полностью вышли, то ли, скажем так, на каком-то там кусочке еще держимся. Но очевидно, что вот этот большой маневр, который произошел в августе прошлого года и который в принципе, создал немало шороху, он подошел к концу и в общем-то самое время подвести итоги, какую роль он сыграл. Ты как военный, как оцениваешь то, что произошло? Потому что сначала, когда туда заходили, то думали, что несколько недель это все дело продлится. Потом это все перешло на месяцы, и в результате более полугода они держались, полгода фактически. Были там огромные потери у россиян. Нам это тоже нелегко далось, потому что у меня были солдаты, которые воевали на Курском направлении, неоднократно в эфирах рассказывали, что там было очень-очень не сладко, тоже не нужно в иллюзию впадать. Но тем не менее, произошло то, что произошло. Вот ты как военный, как это оцениваешь?

Arty Green: Ну давай я с самого начала начну. Потому что тут надо рассматривать не последнюю фазу, а в комплексе. Когда около пяти, не буду их все перечислять, потому что не помню, все ли бригады попадали в открытые источники, около пяти бригад высокомобильных, в основном это ДШВ, егеря, и высокомобильные подразделения перешли границу с Российской Федерацией в районе населенного пункта Суджа и развернули рейдовые операции в глубину до 40 километров общей площадью до 1600 квадратных километров — это там где появлялись наши подразделения, не считая разведгрупп.

У противника в этом месте ничего не было. Там были какие-то срочники, какие-то заградотряды, судя по всему, "Ахмат". Ну и там всякая полиция, ФСБ. И зашли успешно, потому что Российская Федерация не удосуживалась серьезными силами удерживать границу под контролем. Поэтому вошли абсолютно без проблем.

И вот углубились, повторюсь, до 40 километров в разные стороны. Какие были планы, до чего дойти, я не знаю. Никто не знает, и нам никто это не скажет. Может, когда-нибудь бумаги только вылезут, скажем так, конкретно оперативные по плану этой операции.

Но комплекта войск совершенно точно недостаточно, чтобы удерживать вот эти самые полторы тысячи квадратных километров с той линией соприкосновения, которая сформировалась вокруг, ну скажем так, Суджанского выступа, назовем это так. Вот. Так как у россиян там не было войск, Путин, если помнишь, сначала попытался это вообще проигнорировать, там типа "провокации на границах", и что-то такое, типа ДРГ в составе пяти бригад зашло.

Но потом, когда он понял, что уходить мы не собираемся просто так, он вынужден был туда отправить комплект войск и постепенно его наращивать. И донаращивался его примерно там до... Тут цифра расходится от 50 до 70 тысяч войск. Причем войска это не простые. Это войска элитные. Это 76-я десантная дивизия. Это две бригады морской пехоты.

И спецподразделения, так подозреваю, что и спецподразделения спецназа ГРУ и так далее. То достаточно элитная часть армии Российской Федерации вынуждена была отвлечься на это наше мероприятие. Причем наши войска традиционно в условиях рейдовых более эффективны.

Поэтому начальная фаза операции была крайне эффективна с военной точки зрения. То наше высокомобильное подразделение вместо того, чтобы сидеть в окопах, где-нибудь под Покровском, где эффективность там бойца спецназа и травокосника 60-летнего плюс-минус одинаковая. То есть сидишь как пехотинец, держишь сектор, вот, и прячешься от обстрелов. А вот в высокомобильной фазе как раз все преимущества высокомобильных и специальных подразделений проявляются. Поэтому наши там проявились неплохо.

Первая фаза операции была крайне успешная. И по мере того, как российский генштаб нагонял туда войска, размеры оперирования наших войск постепенно сократились до... что нас там было? Сначала чуть больше чем 1500 квадратных километров, где-то до 500-600. И вот уже в таком виде этот плацдарм существовал сколько там? Месяца 5 или 4? Причем надо отметить, что наши войска отходили на заранее подготовленные позиции. Все подразделения и части, которые были задействованы, имели хороший боевой опыт, поэтому выбрали на месте удобные рубежи обороны. Я больше чем уверен, что там не в генштабе рисовали, где кому встать, а вот кто где встал, решил, что здесь удобно по ряду объективных причин, там и заняли оборону. И вот этот плацдарм поэтому достаточно долго держался. И россияне были вынуждены нагнать туда войск в 5-7 раз больше, чем было наших, причем элитных войск. Нагнать туда авиации, артиллерии и дроноводов, причем лучших своих дроноводов.

По итогу, когда количество перешло в качество, они взяли под огневой контроль, ну, плюс под флангами, взяли под огневой контроль основные логистические пути снабжения всей этой группировки. То есть, нашей группировке там было порядка 10 тысяч войск. Это достаточно серьезный трафик снабжения и эвакуации.

И этот трафик практически проходил по одной основной дороге, плюс лесные, но лесные — это дело такое, там, смотря какая погода, лесные полевые, наверное. Поэтому, в связи с тем, что дроны, особенно на оптоволокне, достигли достаточно серьезных дальностей, то есть они там до 15 километров оперируют спокойно, довольно значительный участок логистики был взят противником под довольно жесткий контроль.

В этих условиях поддерживать логистику такой группировки стало неэффективно. И на самом деле выйти из этого плацдарма нужно было, наверное, на месяц раньше, когда вот этот эффективный огневой контроль над логистикой уже, скажем так, принял необратимый характер.

Наши попытались где-то месяц-полтора назад провести наступательную операцию небольшую, или, точнее, атакующие действия с целью расширить перешеек, чтобы появились ещё логистические маршруты, чтобы отодвинуть FPV-операторов и артиллерию чуть подальше от основной дороги. Что-то получилось, что-то не получилось, но в целом, проблемы с логистикой были очевидны. Все, у кого есть какие-то контакты с нашими военными на этом участке, все знали прекрасно, что добраться до Суджи – это лотерея.

Юрий Романенко: Угу.

Arty Green: Ну, я имею в виду проехать на Суджу.

Юрий Романенко: То есть, дорога постоянно простреливалась, дроны там постоянно... Ну, короче говоря, это просто в тир превратилось.

Arty Green: Так на самом деле достаточно много у нас мест, но там большой комплект войск. Это не батальон стоял. Допустим, не буду говорить конкретно, мои близкие друзья, там где они меняются, они выбирают туман. И практически любая смена и пополнение, эвакуация возможны только в условиях тумана, когда дроны как бы или не видят, или не летают. Или дождя плотного.

То есть, вот они сидят, ждут дождя, дождь пошел, и вот это вот пулей пролететь, допустим, 5-10 километров, скинуть туда все нужное, и улететь обратно, пока дождь не кончился. В таких условиях держать такие позиции неэффективно. А если это не просто позиция, а 10-тысячная группировка, на которую постоянно идет давление, помимо огневого, еще и пехотного, то это большая проблема.

Поэтому вот сейчас мнения разделились. Бутусов, по крайней мере, Юра озвучил, что приказа на отход не было. Это было не организованное решение тактических командиров. Вот. Но так как никто не попал в окружение, как бы все всех предупредили. Не так, что вот снялся батальон и ушел там справа, слева. Средний ничего не знал, его забыли там. Такого там не было.

То есть, в принципе, группировка вышла относительно организованно, несмотря на то, что там были проблемы со связью, там Старлинки не работают. Достаточно большое количество подразделений. У нас, как обычно, генштаб занимается фрагментацией, поэтому там не то чтобы 4 или 5 бригад, там наверняка еще куча всяких ГУРовцев, ССОшников и прочих фрагментированных осколков.

Я знаю, кто там был командующий, и когда мне сказали, я обрадовался. По крайней мере, на последнем участке. Сначала там был вроде Красильников, это командующий оперативного командования "Пивнич". А потом его заменили на десантника такого, дуболома. И последние несколько месяцев командовал там, ну мягко говоря, слабый и такой командир такого, как сказать, плана. Короче, который не щадит войска вообще. Свои.

Поэтому там действительно были проблемы, их надо было решать методом оставления этих территорий и отхода туда, где логистика будет значительно более прикрыта. В результате вот этого маневра, то есть вопрос открытый, был ли это приказ Генштаба, либо нет. Сильно большое подозрение, что не было никакого приказа Генштаба, хаотичный отход под воздействием, что где-то одно подразделение провалилось, соседи начали заворачивать фланги, предупреждать остальных соседей.

Юрий Романенко: Дебальцево напоминает.

Arty Green: Да, очень сильно напоминает Дебальцево, где сверху команда была держаться, а другой не было, а тактические подразделения договорились. Старшим командиром тактических подразделений тогда был Сергей Шаптала, комбриг 128-й. Ну и грубо говоря, мы все на него наехали и как бы потребовали возглавить прорыв.

Юрий Романенко: Под Дебальцево.

Arty Green: Да, и он тогда взял на себя эту ответственность, и когда он вышел там и доложил по военной связи командующему АТО о том, что он вывел свою бригаду и остальной организован Дебальцева, тот на него наорал и потребовал срочно возвращаться обратно. Вот такая была вот реальность Дебальцева, но тем не менее, назвать этот выход неорганизованным нельзя. То есть мы из-за Дебальцевской операции потеряли...

Юрий Романенко: Угу.

Arty Green: Если брать только убитыми, порядка 200 человек. Это всё Дебальцевское сражение, начиная с 24 января по 18 февраля. В том числе в ночь прорыва у нас были потери. Мы тогда считали, куча тоже разрозненных подразделений, у нас получилось 11 человек. Но конкретно в моём батальоне один погиб, исполняющий обязанности командира 1-й роты.

В других подразделениях мы посчитали на коленке по отдельным подразделениям. Получился один процент из погибших при выполнении прорыва. Это на порядка 3 тысяч человек, участвующих в прорыве. Там цифру называли 2700, но посчитать было нереально. Каждое подразделение, у них свой был учет, и проверить его было нереально.

То есть от двух до трех тысяч, скажем так. А здесь вышло в пять раз больше, примерно. Но у людей хороший боевой опыт. То есть это уже четвертый год войны. Все подразделения, которые там находились, хорошо обстреляны. Штабы не вчерашние. Поэтому, несмотря на отсутствие связи и естественный бардак, ни одно из подразделений не попало в окружение, не было отрезано и уничтожено и не попало в плен. Там Бутусов дает цифру, что около 40 пленных на сегодняшний день, но еще куча пропавших без вести в том плане, что может они еще не нашлись, либо погибли в боях при отходе, потому что отход сопровождался давлением войск.

Это 70-тысячная группировка получила, видимо, команду набрать пленных, ну как бы сделать нам побольнее. Но было жестко с обоих сторон. Я думаю, что противника набили при отходе больше, чем мы потеряли, причем в разы. Но это логично, потому что противник наступает не зная, где именно они, но он наступает по территории, которую он не знает.

Отступаешь ты по своей территории, которую знаешь хорошо, потому что ближние тылы ты всегда знаешь хорошо. И вот это преимущество своего поля, оно сказывается очень сильно. Поэтому умелые подразделения отступают крайне эффективно с точки зрения пропорции потерь отступающих и наступающих.

Юрий Романенко: И ловушка не получилось под аккомпанемент переговоров, этих вот, которые идут сейчас между втроем в треугольнике Украина, Россия, США. И это вот один из наших зрителей, Серж Убб, абсолютно правильно пишет: “Как кто-то сказал, "Минск без котла не бывает". Возможно, Трамп слил данные, чтобы новый котел устроить. Ну, это уже такое бы, это...”

Нет, тут просто я думаю, политическая логика, она где-то плюс-минус такая, что вот нужно набирать какие-то баллы. И поэтому Путин как бы пошел в такое наступление.

Arty Green: Ну да, да, он сейчас бросает, он прекрасно понимает, что вот-вот все, Зеленский согласился, и огонь прекратится тогда, когда Путин скажет "я согласен, завтра прекращаю огонь". И все, и завтра он прекратится. То есть сейчас у него в руках, то есть он решает - завтра или послезавтра, или через четыре дня. Но если он затянет там на больше чем неделю, то он может получить другой пакет санкций, который потом тоже надо договариваться о снятии и за это надо что-то отдавать.

То есть Трамп выбрал такую классную тактику, то есть он особо там не предупреждает видимо, он говорит просто "будет плохо" и все. И вот если ты тянешь резину, ты получаешь просто объявление нового пакета санкций какого-то. Опа! А потом когда ты уже согласился, пакет тоже введен. И как бы из-за него потом надо будет как-то что-то решать. Поэтому я так думаю, что Путин, так как мяч на его стороне и мало того не просто мяч, в принципе, дата прекращения огня у него в руках сейчас. Он, видимо, ждал окончания курской операции, то есть судя по той информации, которой я на сегодняшний день владею, не было никакого договорника об отводе с Курской области для того, чтобы там Путин прекратил огонь. Все было достаточно спонтанно. По крайней мере, подразделения, которые участвовали в этом деле, они такие приказы не получали.

Юрий Романенко: Ну и плюс руководство, насколько я знаю, руководство российской группировки, как раз накануне наступления оно поменялось. И там как бы пошли более агрессивные действия. Я не знаю там...

Arty Green: Они все время были агрессивны. Кризис настал именно из-за того, что они могли решить прикрытие логистики. И того логистического пути, который находился под столь интенсивным огневым контролем, не хватало для снабжения и эвакуации такого комплекта войск, который находился на Суджанском плацдарме, или выступе. Отход, естественно, проводили командиры подразделений. Я сильно подозреваю, что на заранее подготовленные позиции какие-то выбранные, точнее, может быть даже не подготовленные, не то что там прямо вот все было совсем подготовлено, потому что не было как бы планового, возможно не было планового отхода, но по крайней мере с точки зрения рельефа, количества построек и зеленок.

Соответственно командиры выбрали где они будут эффективно держать оборону. Чтобы подход к ним был через какие-то зеленки, хорошо прикрыта эвакуация. И получается, что вместо комплекта войск, который был в этой конструкции, смахивающей на ядерный гриб или крону дерева, вот эта же линия сейчас сократилась раз в пять. То есть ее может держать не пять бригад, а две бригады.

А количество дроноводов и артиллеристов останется то же. Если пехотинцы могут выйти истощеные, то артиллеристы, поверьте мне, когда идет интенсивная фаза боев, у них появляются и второе и третье дыхание. И они могут там всю ночь трудиться без сна. То же самое касается и дроноводов. Потому что это охотничий азарт. Ты видишь результат, противник бегает в полный рост, причем не по одному, по три, а подразделениями.

И когда вот такая дичь ходит, ну как бы некогда спать. И не хочется. Поэтому, скажем так, огневые возможности и возможности поражения у этих пяти подразделений сохранились. Чувство локтя они там успели наработать за это время, поэтому в принципе там достаточно глухая оборона.

Но, повторюсь, оборону заняли не по государственной границе, а там, где удобно. И вот это "там, где удобно", в основном на российской стороне, то есть откуда отходили. Но чуть севернее, там россияне куда-то там вклинились и что-то там хотят, ну, в смысле, зашли на Сумскую область. То есть где-то там какой-то кусочек Сумской области зашли россияне, а где-то какая-то часть Курской области осталась под нашими подразделениями. И вот сейчас идёт стабилизация линии обороны. Я думаю, она будет стабилизирована, потому что плотность, огневая плотность на километр фронта выросла раз в пять. Ну, соответственно, во сколько раз сократилась линия соприкосновения на этом участке, во столько раз, считай, выросла плотность средств поражения.

Поэтому с такой плотностью там никто никуда не будет ходить. Ни противник в нашу сторону, ни мы в их. То есть это ситуация обречена на заморозку на удобных позициях.

Юрий Романенко: Но смотри, из того, что ты говоришь, вытекает же прямое следствие, что раз количество войск, которые по периметру этого гриба уменьшилось, логично, должно уменьшиться, потому что сократилась линия фронта, то, соответственно, россияне тоже могут перекинуть вот эти освободившиеся войска, ну, допустим, на тот же Донбасс, потому что мы видим, что под Покровском у них произошло существенное, скажем так, заторможение продвижения, которое осенью было там и в начале зимы. И, возможно, это было связано с тем, что, например, тех же лучших дроноводов перебросили туда, на Курскую область, и, соответственно, резервы какие-то туда бросали. И теперь это может все появиться там, на Донбассе. Ну, логично, наверное, я так думаю.

Arty Green: Но понимаешь, в чем дело, если взять вот тот же Покровск, то есть Покровск держится не за счет того, что там нас войск много, а за счет того, что у нас там зона тотального поражения, то есть киллзона вдоль всей линии обороны этого Покровского-Мирноградского района обороны, там просто пройти невозможно. То есть там на самом деле не имеет значения, сколько нашей пехоты стоит, и сколько они пехоты нагонят. То есть если эту зону пройти нельзя, то и не пройдет ни взвод, ни дивизия, ни армия. Вот, поэтому если их перекинуть туда, то они там погоды много не сделают, будут просто большие одномоментные потери.

Поэтому бросать, допустим, на Покровск эти войска неэффективно. Но в то же время Путину хочется их бросить, потому что это аргумент, который у него в руках. И если завтра будет прекращение огня, то этот козырь у него не сыграет. Поэтому он вполне возможно попытается успеть еще до того, как он согласится и скажет "все, завтра прекращение огня", где-то что-то еще откусить. Для того, чтобы финальные аккорды были как бы на его чаше весов, что при торговле.

Вот, поэтому, конечно, захочет что-то еще там отчебучить. Но из того, где у нас еще достаточно нестабилизирован фронт, это Кураховское и Южно-Донецкое направления, вообще Курахово и Великая Новоселка. Но они уже утрачены, поэтому это скорее Константиновское направление.

Юрий Романенко: Угу.

Arty Green: Потому что в Часовом Яре ловить нечего, там 24-ка нас сожрет на завтрак. Они же дергались там недавно, там 40 единиц техники спалили одномоментно. Там 98-я дивизия ВДВ Ивановская, она деклассирована до ужасного состояния, которая там ведет наступление. А Хмельницкий там о нем даже говорить не стоит.

В Торецке могучий АЗОВ встает сейчас Нацгвардии. Плюс несколько боевых подразделений. Они в Торецке пришли к активным атакующим действиям.

Юрий Романенко: Кусок отбили с утра, как раз была информация, что кусок Торецка отбили какой-то на юге.

Arty Green: Ну там идет мобильная фаза войны. Вот они умнички, они не сидят на месте, они все время растаскивают противника. Не дают им расслабиться. И кстати, эта Курская операция тоже была выгодна именно этим, что вот Путин сидел там, и Герасимов его на расслабоне, значит там, где не шли активные боевые действия, значит там никто воевать не будет.

И поэтому им там не нужно было держать комплект войск. А мы вынуждены держать комплект войск по всей белорусской границе, ну и соответственно по всей неактивной российско-украинской. Потому что они могут ударить в любом месте. Вот. А они сидели на расслаблении. Они воевали только там, где они хотели воевать. А вот наше выступление в Курской области как бы заставило их понять, что ни фига. Так не бывает. И мы можем выбрать, где повоевать.

Так что в принципе, операция – это большой плюс. Помимо того, что Путин вынужден был нагнать именно на Курскую, на этот участок, чтобы бороться с нашими пятью бригадами, я условно говорю пятью. То есть там не только же бригады, там еще отдельные подразделения были.

Путин вынужден был, конечно, усилить оборону Белгородщины, Брянщины, и начал даже переживать за Беларусь, туда прислал какие-то подразделения для учений. То есть, оттяжка войск от основных направлений, помимо тех, которые были задействованы на Курске, я думаю, еще тысяч пятьдесят приблизительно, из-за того, что он вынужден был прикрыть еще другие участки. Тем более тут бродили слухи, и мы их не сильно опровергали, что мы можем ударить еще где-нибудь на Брянщине, в стык с белорусами вообще и так далее. Хорошие слухи с точки зрения того, что "держите и там войска, потому что может быть то же самое". Это все тяжко от, скажем так, основных направлений усилий. Поэтому это тоже польза, оперативно-стратегическая что ли польза от этой операции.

Ну вот так, ну сейчас я повторюсь, там замрет именно там, где наши примут решение, что здесь удобно обороняться и встанут, потому что плотность средств поражения такая, что там никто не выживет в киллзоне. А киллзона это там 10-15 километров. Вообще, где никто не выживет. Тем более сейчас зеленки нет еще, вообще не спрячешься. Зеленка появится, будет еще более-менее какие-то шансы затеряться, а считай до апреля, как бы, ни одного шанса, даже до мая примерно. В мае начинается уже такая буйная растительность, там уже можно как-то так немножко эффективнее прятаться.

Юрий Романенко: Ну то есть по сути вот даже исходя из таких погодных условий похоже на то, что там боевые действия еще несколько недель будут идти, потому что мы видим, что все идет под аккомпанемент этих переговоров, потому что там Трамп сегодня сделал очередное заявление, что 18 марта проведет телефонный разговор, и американцы там сегодня говорили, что там 10 ярдов осталось до перемирия...

И, собственно говоря, масса таких идет новостей, которые показывают, что стороны интенсивно торгуются. Потому что, например, сегодня Блумберг сообщил, что Путин разрешает некоторым западным фондам продавать российские ценные бумаги. За день запланированных переговоров с Трампом о возможном прекращении огня, согласно опубликованному указу, Путин позволил зарегистрированному в США фонду 683 Capital Partners приобретать ценные бумаги российских компаний, которые ранее принадлежали примерно дюжине западных инвестиционных и хедж-фондов. Среди фондов, получивших право продавать свои активы, оказались Franklin Advisors, Templeton Asset Management, Baillie Gifford Overseas. Указ также уполномочивает две российские структуры проводить сделки. Короче говоря, идет явная какая-то разморозка деловой активности, причем она точечная. В духе "ты мне, я тебе".

Подморозили этого, Трамп подморозит этого судью международного суда, который санкции на Путина наложил. Эти со своей стороны переговоры с Ираном как бы проводят, пытаются как бы втянуться в переговоры с Ираном. Параллельно сейчас мы вот видим, с хуситами начинается заваруха. Это тоже такой психологический и не только элемент давления на Иран. Там Трамп уже чуть ли войну хуситам не объявил и говорит, что "мы знаем, что Иран стоит за ними".

Ну то есть они в комплексе пытаются разыграть сразу на нескольких шахматных досках свои партии со своими интересами. И вот в этом контексте, как ты считаешь, собственно говоря, Украина входит в эту партию, как бы там, вошла уже, с какими картами? Потому что когда нам американцы пригрозили, новая администрация пригрозила остановить поставки оружия, то нас тут многие говорили, и высшее руководство в том числе, что мы спокойно до конца года можем воевать на тех поставках и на тех запасах, которые были сделаны ранее. В этом контексте, как оцениваешь нашу устойчивость? Как она тебе кажется? С военной точки зрения.

Arty Green: Ну, смотри, если бы с российской стороны все было стабильно, то есть у них ежемесячно одни и те же пополнения идут и так далее, то есть они не наращивают свой комплект войск, мы не наращиваем свой комплект войск, то как бы все достаточно стабильно. Но проблема состоит в том, что, судя по всему, где-то к середине года у российской армии будет большая проблема с кадрами.

Большая кадровая проблема. Я имею в виду количество пехоты в первую очередь. Штабы особо там не дохнут у них, а вот пехота дохнет с завидной регулярностью. И механизмов пополнения рекрутингового, по сути, найма наемников уже будет не хватать для того, чтобы обеспечивать предыдущий комплект войск.

И вот это и ПСО, потому что они там выполнили на 107 процентов, и так далее, ну это и ПСО. Ну, то есть, очевидно, по характеру взятых в плен последнее время персонала противника, его снижение качества настолько огромное, вот, допустим, моя 24-я бригада сейчас в Яре, она воюет уже там больше года по крайней мере, в Часовом Яре. Основной противник это 98-я дивизия, Ивановская, Костромская. Поначалу там рексы были, десантура хорошего качества, скажем так. В последнее время там все что попадается - сплошные недоразумения. И, во-первых, буквально на второй неделе после подписания контракта уже все они уже у нас тепленькие тут сидят. То есть никакой подготовки нет. Средний возраст подскочил лет на 15 у этих десантников так называемых. Там 50 плюс уже все десантники. Да, ивановские. То есть если там и выполняют пополнение, то там скоро и 70-летние пойдут у них в строй. То есть это уже материал качественно другой.

А на такой идут только когда нет нормального. Вот, поэтому совершенно точно у Путина заканчиваются войска для того, чтобы вести именно тот тип боевых действий, который он ведет с начала октября 2023 года, когда он начал наступление на Авдеевку.

То есть постоянно интенсивные бои. Если ты помнишь, именно с того момента ежедневные среднесуточные потери составляют около полутора тысяч человек в день по данным нашего генштаба, и я тебе скажу, что эта цифра очень близка к реальности. Просто я знаю, как она формируется, она реально очень близка к реальности. То есть это тип боевых действий, единственный, который имел внешнюю успешность, потому что это именно внешняя успешность, там приобретение посадочки, парочки квадратных километров, пусть 70 квадратных километров в неделю. Такими темпами им Донецкую область брать 3 года еще, понимаешь? И такими темпами им надо 800 тысяч солдат положить за эту самую Донецкую область.

Поэтому скажешь, что положить 800 тысяч солдат, при этом как бы забрать агломерацию, состоящую из, раз, два, три, четырех городов. Ну, шо занадто, то нездраво. То есть назвать это победой будет очень сложно. То есть он в позиционном тупике в данном случае. Значит, но это не значит, что у него нет выхода. Выход у него есть. Если ему не дадут возможность выйти из войны, то у него есть возможность сделать из России Северную Корею и перейти на рельсы военного коммунизма. Кто скажет, что у него не получится, тот обманывает или себя, или всех. Потому что совершенно точно инструменты у Путина включить механизмы военного коммунизма, типа "За родину! За Сталина!”. Все в строй, все заводы клепают снаряды патроны, пока там “Великой Победы” не будет и так далее. И вот эта самая война даст ему возможность эту власть как бы применить. Но в этом случае у него будет несколько миллионов человек под ружьём.

В этом случае, когда война забуксует на самом деле и штык будет воткнут в землю, то наступит сразу февраль 1917-го. То есть скажем так, если эту крысу загнать в угол, он вынужден будет прийти к уже всеобщей мобилизации. Для того, чтобы мобилизовывать уже насильно, нужно уже всё восстановить в Северной Корее, в полном смысле этого слова и в экономическом, и в политическом. Есть у него такая возможность? Есть. Но это может привести к тому, что он продлит свою жизнь ровно на два, максимум три года. Потому что когда уже этот вот насильно нагнанный народ воткнет штык в землю, пока они там молодые, вчера мобилизованные, у них шары по 7 копеек, их там гонят, "Ахмат" пугает, через 3 года они станут бойцами с 3-х летним боевым опытом. Их уже там "Ахматом" не запугаешь. И тогда они могут там солдатские комитеты создать, и вся картина образца 1917-го года. То есть это в этом случае беда-катастрофа будет у Путина.

И поэтому, как минимум, поэтому ему нет смысла к этому переходить. Есть смысл найти какой-то формат прекращения огня, выхода из войны. Но у него есть очень обязательные условия. Ему надо выйти из войны так, чтобы он вполне мог объявить своим подданным о Великой Победе, достигнутой под его великим руководством. И не просто так это заявить, а так чтобы хотя бы больше половины убедить в этом даже. Поэтому он не может с побитой мордой выходить из войны. Ему нужно выходить с гордо поднятым хвостом и со знаменами. И именно это ему обеспечивает Трамп. Говоря публично о том, что он хороший парень, у него с ним хороший разговор, о том, что он заждался его в G7.

Типа G8 надо, ну и так далее. То есть он ему вешает такую морковку, этой крысе, загнанной в угол, и этой морковкой показывает, как из этого угла выйти. А если его не выпускать из этого угла, дальше мы получим что? Пяти- или десятимиллионную российскую армию. А, извините, а кто будет ее сдерживать? Украина рухнет сразу, потому что то, что сейчас мы еле сдерживаем. А если добавить эту биомассу, кратно увеличить, то Украина уже не вынесет. Потому что внутренняя червивость власти привела к тому, что у нас не осталось возможности мобилизоваться на следующий уровень. Что творится с тероборонной, все видят. Шансов нарастить, допустим, на 500 тысяч количество войск у нас нет ни одного шанса.

То есть удержаться, вот если бы у них ничего не происходило, и у нас ничего не происходило, то да, можно было бы так воевать еще много. Но у них происходит. Путин вынужден будет, если война перевалит через июнь, переходить к мобилизации. Для того, чтобы к ней перейти, он вынужден будет делать из России Северную Корею. А когда это будет Северная Корея, он может мобилизовать уже не там 100 тысяч или 500, а может и 5 миллионов.

А имея уже раз так случилось, то дальше ему надо воевать и воевать. И желательно успешно. Дальше, я думаю, сила появится и на Прибалтику. И на Польшу. Я думаю, на Скандинавию он только не полезет. Там театр военных действий сложный, и более стойкие будут в обороне стоять бойцы.

Юрий Романенко: Ну...Но тут просто не забываем, что если Путин идет в такой треш, то тут уже нужно понимать, на какие экономические ресурсы он опирается. Да, у России они огромные, но там тоже масса деструктивных тенденций потихонечку накапливается.

Arty Green: Военный коммунизм, Юра, военный коммунизм. Внутренних ресурсов совершенно точно хватит, чтобы прокормить 140 миллионов человек. Россия в отличие от периода голодовки является крупнейшим экспортером продовольствия в мире. То себя она прокормит. Заставлять работать можно не только за деньги, но и за...

Юрий Романенко: За паёк.

Arty Green: Да, за паёк, за карточки. Можно там бижутерию придумать, "медаль за бой, за труд из одного металла льют", и так далее. То на самом деле у него внутренних инструментов для перевода Российской Федерации в режим Северной Кореи достаточно. Другой вопрос, повторюсь, если как бы стратегически на это дело посмотреть, когда вот эти мобилизованные пять миллионов воткнут в землю штыки и скажут, что дальше воевать не будем, надоело.

А когда они это сделают? Когда они станут опытными бойцами. То есть не свеженабранными, мобилизованными с глазами по 7 копеек, "куда погнали, туда побежал". Через три года у любого глаза будут уже не по 7 копеек, это будут уже опытные солдаты. Которого там хрен запугаешь заградотрядом, организованное подразделение может еще ночью сходить и этот заградотряд еще и ликвидировать. Ну просто, чтоб не мешал в самоволку бегать за самогонкой. То есть это будет уже другое качество. То есть через три года он получит пять миллионов вооруженных людей, ненавидящих власть. И это 17-й год прошлого века. Поэтому я думаю, что он на это не пойдет. Ну не то, что не пойдет, он очень не хочет на это идти. Потому что жить он собрался не в ближайшие два года, а еще может лет 20. И наследников оставить процветающими. А тут как бы у него прямой ход к краху.

Единственное заинтересованное лицо в этом может быть Китай. Может быть. В том плане, что если развалится Россия, именно путь и к развалу центробежному, да, то Китай может получить обратно свою Северную Маньчжурию и заодно контроль над Зауральем всем.

И вообще, Путин, когда будет куда-то бежать, ему бежать особо некуда, и он может, как Янукович с Крымом сбежал в Россию, так Путин может сбежать в Китай с Приамурьем.

Юрий Романенко: Но с другой стороны, мы видим, что Трамп активно маневрирует и пытается с Путиным заключить сделку как раз по поводу Китая. И эта сделка в духе, в котором играли Рузвельт-Никсон с Киссинджером, и можно вспомнить и Трумэна с Ачесоном, когда они тоже решали вопрос треугольника с Китаем, с СССР, когда с Чан Кайши маневрировали и в конце концов кинули его.

И в общем-то, здесь на самом деле очень серьезные ставки, потому что Трамп, на самом деле, предлагает Путину достаточно жирные вещи, на которые сложно не клюнуть, потому что это и признание, которое он любит в глазах США.

И нефть, и возможность нефть и газ экспортировать на премиальные рынки, правда при посредничестве США, потому что там схемы формируются, в которых штаты будут играть роль посредника, который получает свою маржу от того, что запускаются как бы вновь эти транспортные, эти газовые потоки, если брать Северный поток. И украинскую ГТС, потому что очевидно, что украинская ГТС тоже будет в такой же схеме...

Arty Green: Да, кстати, да, еще никто не сказал про украинскую ГТС. Те редкоземельные металлы, фигня по сравнению с газотранспортной системой украинской. Если сдать концессию, по крайней мере транспортной мощности, американскому бизнесу, тут будет точно гарантия безопасности. Но наши как бы олигархи, естественно, не хотят этого выпускать, потому что они же кормились руками с этого вонючего газа... Ну ладно короче...

Юрий Романенко: Изменилось, извини перебью, на самом деле ситуация изменилась, потому что труба уже пустая и поэтому кормиться собственно говоря нечего, поэтому...

Arty Green: Сейчас да, сейчас да. Сдать концессию Трампу, сказать, вот труба пустая. Если придумаете, что с ней делать, то делим пополам.

Юрий Романенко: Они уже не пополам, но они уже все придумали. То есть в этом плане вот эти идеи, маневры с фондом и схемой по Северному потоку, это уже все как бы уже есть. Оно просто еще там не достаточно широко идет в медиа, хотя уже в медиа тоже западные просачивается информация. Поэтому в этом контексте оно явно... Ну ты как военный, как ты чувствуешь? В моем понимании с точки зрения политического анализа, международного анализа, я просто вижу, что всё вот явно уже идёт как бы к тому, что формируется конструкция, и там не две-три недели, но я думаю, что к середине апреля, может быть, к началу апреля будет какая-то подморозка с последующим как бы вот разворачиванием сценария. Вот я вижу вот так.