/https%3A%2F%2Fs3.eu-central-1.amazonaws.com%2Fmedia.my.ua%2Ffeed%2F8%2F98a08be0bf46e7ba0aa3dcb1b55914dc.jpg)
"Мы же не стали украинцами в мгновение ока". Интервью с режиссером Оксаной Дмитриевой/Оксана Дмитриева обеспокоена из-за вредительства чиновников в Харькове
Оксана Дмитриева – украинский режиссер театра кукол, главный режиссер Харьковского кукольного театра, драматург. Много гастролирует и экспериментирует с разными театрами в Украине и за границей. В интервью "Апострофу Lime" Оксана рассказала о работе с театром в Ивано-Франковске, интересных встречах в Хорватии, проблемах родного театра в Харькове, а также высказалась, какие темы нужны украинскому театру.
Народная артистка Ада Роговцева сообщила о тяжелой потере.
- Оксана, не так давно во Франковском драмтеатре состоялась премьера спектакля "Медея". Как Вам работалось с коллективом театра, учитывая, что Вы знакомы с театральными командами Киева, Львова, Харькова?
– Я актороцентрический режиссер, который влюбляется в команду, с которой работает. Поэтому любой коллектив, который вы вспомнили, особенный и неповторимый для меня. Всегда сложно ставить спектакли не в стенах родного театра, потому что дома, в Харькове, ты уже понимаешь и чувствуешь своих актеров даже не говоря. Это контакт, который мы установили за многие годы сотрудничества. А путешествия всегда открывают что-то новое, когда ты за очень короткое время должен почувствовать человека, чтобы он смог довериться и стать соавтором работы. Франковцы открыты, щедры на эмоцию и очень особенны своей яркой энергией. Актеры франковского театра много работают, у них сверхсложный график. Когда я посмотрела на этот график, подумала, что это просто за пределами возможного, но Ростислав Держипольский с улыбкой сказал, что все получится. Так и случилось.
- Почему в этот раз остановились на античной мифологии? Почему "Медея" Еврипида и темы рода и чужестранства?
- Именно в этом материале я разбиралась и пыталась с актерами затронуть свои корни, говорить об чувствах вины, о том, что испытывают многие люди с Востока, где происходят самые кровавые события. Мы же не стали украинцами в мгновение ока. Например, я тот человек, который вырос на русской литературе, и для меня была важна рефлексия через "Медею", чтобы переосмыслить многие вещи. До полномасштабного вторжения тема рода начала звучать в Харьковском кукольном театре. Мы сделали сложный спектакль по мотивам Гарсия Маркеса "Сто лет одиночества". Это тоже были попытки ответить на вопрос, кто я, зачем я и куда направляюсь. Мы не сможем двигаться в будущее, если не сделаем диагностику прошлого. Я очень благодарна замдиректору франковского театра Ирине Чужиновой, которая метко выразилась, что Медея - это Кассандра наоборот. Кассандра предполагает будущее, а Медея должна собрать пазлы прошлого. Если мы не будем говорить о травмах прошлого, то не сможем двигаться дальше. Это сложный и бесконечный труд от личных рефлексий к коллективным.
- Тема войны выразительна во всех видах искусства, а в театре - особенно. Вы в своих спектаклях преподносите ее, не отрываясь от реалий – здесь и сейчас… Каким же должен быть современный язык театра, понятный и взрослым, и детям?
– Я нахожусь в поисках этого языка. Пожалуй, сама судьба предлагает мне такой сценарий – работать с разными театрами и художниками, литературой. Это очень интересно и сложно, потому что это всегда поиски честного диалога. Моя возможность заниматься сейчас искусством – большая ответственность и роскошь что-то говорить, когда кто жертвует своей жизнью на войне.
- В каком театре и в каких смыслах прежде всего нуждается зритель?
– Зритель всегда требует чего-то простого вроде комедии. Но мы должны вести зрителя и предлагать неудобный разговор. Мы не можем быть отделены от того, что происходит сейчас. Тема оторванности от Родины или тема возвращения человека из войны в общество, тоже травмированное, – это очень важно. Нам всем не хватает любви, терпения, эмпатии. Поэтому классические тексты – это бриллианты, потому что они откликаются на вызовы нашего времени. Другое дело, что нужно, чтобы хотя бы раз в десять лет появлялись новые переводы Шекспира, Еврипида, чтобы эти переводы были свежим глазом на болезненные темы. В работе с актерами мы выкристаллизовываем эти тексты, оставляя только актуальные.
С фото Андрея Данилко произошла досадная ошибка.
– Вы сотрудничали с военным театром в Боснии и Герцоговине. Чем отличается театр в Сараево от украинских театров в вопросах культуры, которая дает силу выжить во время войны?
– Этот театр невероятный, он возник во время войны в Сараево. Актер, игравший в моем спектакле "Отелло", был тогда подростком. Эрмин рассказывал, что тогда он бегал в этот театр на спектакли, чтобы собраться вместе. Мечта стать актером возникла тогда, когда он смотрел на представления. Для этих людей хотя война позади, они ее помнят, шрам остался на всю жизнь. Во время работы мне помогала девочка-драматург, рассказывающая, что свое детство провела в подвале. И это похоже на то, что происходит с нами сейчас. Интересно, что у этих актеров есть персональные психотерапевты, с которыми они советуются и думают. Нашему обществу нужны качественные специалисты, чтобы прорабатывать травмы.
- У украинского театра очень сильный человеческий фактор…
– У нас свой собственный путь. Пока мы сами себя не начнем уважать и отмечать свои победы, никто другой этого не увидит. У нас много проблем, в частности, если я начну сейчас говорить о нашем Харьковском театре кукол, это займет несколько часов и будет казаться, что это одна сплошная проблема. Я хочу говорить о достоинстве. Всегда интересно смотреть на другие театры, когда мы почему-то удивляемся, это становится нашим личным достоянием. Отношение актеров Сараевского театра было очень ответственным, фантастическая дисциплина, доверие и профессионализм. Этот театр работает и с классикой, и с современными текстами, и мощная работа по острым для общества темам. Это счастье работать с талантливыми людьми, которые никогда не бывают простыми.
В честь 30-летия "Территории А": певица Рудницкая рассказала о награде от митрополита Эпифания.
– Оксана, во время гастролей Вы пересекались с известными мировыми звездами, актерами, политиками?
– Моя любимая история связана с городом на острове Малый Брион в Хорватии. Проект Ukrainian Artists Camp организовала Вероника Склярова. Я была в лагере, посвященном работе с травмой. Это было сделано вместе с хорватским режиссером Ленкой Удовичкой. Как-то я ей рассказывала о том, что до большой войны мы работали над пьесой Брехта "Мамочка Кураж и ее дети". Единственное стихотворение, которое мы оставили на русском языке: "Мой брат – завоеватель. В стране у нас теснота. Чужой страны захватит кусок - заветная наша мечта". Перевод спектакля делал Сергей Жадан. Ленка добавила, что тоже делала этот спектакль и тоже покинула эти строчки. Совпадение согревало душу. А впоследствии была причудливая история, связанная с мужем Ленки Удовички – хорватским актером, звездой Голливуда Раде Шербеджия. На остров приехало почти все правительство Хорватии, чтобы познакомиться с украинской делегацией. Мы сидим за большим длинным столом, где проходят серьезные разговоры и здесь появляется Раде с гитарой. И совсем меняется атмосфера, министры вытягиваются по струночке, когда видят любимого артиста. Это еще тот кадр. И Раде говорит: "Вы занимаетесь здесь чем-то серьезным, а я хочу спеть песню Оксане". И он исполняет песню из спектакля "Мамочка Кураж и ее дети". И это было и смешно, и нежно, и было чувство, что во время выступления актера рассеялся весь пафос. Именно к такому отношению нужно расти нам, когда говорит актер, поэт, писатель. То есть ценить этот голос.
- С какими проблемами столкнулся Ваш театр в Харькове из-за бестолковой политики чиновников?
- Наш театр страдает от разных трансформаций. Денег не хватает на театры, не входящие в зону интересов власти нашего города. Нет никакой поддержки. Театр, где актеры получают зарплату 35% от ставки – это 2000 грн. Просто какие-то нереальные вещи, с которыми становится все сложнее и сложнее. Мне всегда казалось, что сохранить человеческий капитал очень важно. В Харькове мы его не сохранили, потому что на такие копейки нереально выжить. Мы затянули ремни так, что дальше их некуда затягивать. Когда некомпетентные люди предлагают что-то странное и алогичное, трудно понять. К примеру, нам предлагали сделать театр онлайн. Но людям нужно живое искусство. Когда нашу жизнь решают чиновники, не имеющие никакого профессионального отношения к театру, это приводит к разрушению. Чиновники не знают имен и ценностей тех творческих людей, которые находятся в пространстве этого города. И это очень истощает и вызывает ярость.
"Я не пишу, а здесь я не выдержал": Бедняков вспомнил свою реакцию на поездку Ивлеевой в Мариуполь.
- А если говорить об искусстве театра кукол в Европе и в Украине – разница существенная? Театр кукол – это не только для детской аудитории…
– Да. Нам в Украине с этим работать и работать. У нас это исключительно театр для детей, оскверненное восприятие, оставленное по наследству из Советского Союза. Но это же бред, потому что это театр метафорический, интеллектуальный, изысканный, театр-ребус. Вывеска "Театр кукол – это для детей" – неправильная. Наш театр слыл тем, что до войны был мощный репертуар и для детей, и для взрослых зрителей. И Мольер, и Шекспир, и Маркес были в репертуаре.
Во время войны мы трижды побывали во Франции на фестивале в Шарлевиле – лучшем фестивале кукол в Европе. И мне было очень приятно, когда на спектакле "Жираф Монс" был полный зал взрослых и детей. После этого представления о событиях войны директор фестиваля написал: "Оксана, Вы уехали, а в Шарлевиле продолжают говорить о жизни маленького жирафа".
- Оксана, Вы как художник имеете авторитеты? Интересно услышать ваш топ-5 украинских режиссеров на театральной карте Украины.
– Я с большим уважением отношусь к коллегам. Много интересного, в том числе работы режиссеров Тамары Труновой, Макса Голенко, Ивана Уривского, Давида Петросяна и многих других. Я очень уважаю режиссер, который сейчас в рядах ВСУ, Елену Апчел. Горжусь нашими честными разговорами, делающими иногда больно, иногда стыдно и побуждающими развиваться. Ценю дружбу с театроведом Ириной Чужиновой.
Названа причина смерти участника "Лиги смеха" Александра Чечуна.
- Как-то вы рассказывали, что в начале большой войны коллеги из страны-агрессорки извинялись из-за страшных событий в Украине. Сейчас с кем-то общаетесь?
- Сразу вспоминается моя учительница-искусствовед Ирина Уварова, которая много сделала для возрождения украинского вертепа. Когда еще в 2014 году началась война, она уже была очень старенькой и сказала мне: "Простите нас". Извинилась как-то так, будто предвидя грядущее страшное будущее. Лучшие уроки режиссуры получила от Ирины Павловны. Наверное, хорошо, что она не дожила до полномасштабного вторжения, потому что это было бы ударом.
Есть несколько близких друзей-кукольников, также поддерживающих Украину. Таких людей очень мало, это было для меня страшным открытием, потому что мы во многом были ориентированы на Россию до войны.
– Оксана, где сейчас Ваши родственники из Краматорска?
– Племянница работает в Краматорске, а мама с сестрой в Ивано-Франковске. Отдалялись от дома понемногу: сначала Полтава, потом Днепр, а сейчас Ивано-Франковск. Я же путешествую с 17 лет. С особой теплотой вспоминаю Крым, Симферопольский кукольный театр. Крым – это места силы. Недавно случилась любопытная история. Я была во Львове и зашла в татарское кафе рядом с театром Заньковецкой, где встретила фотографию Зару из Симферополя, с которой мы давно не виделись. Это трогательно. В целом очень много талантливых людей из Крыма уехало, а некоторые остались там по определенным причинам. Это все судьбы.