Я всегда сплю в одежде: надо ли фотографировать погибших во время обстрелов

Я всегда сплю в одежде. Уже 12-ый год. Из-за русских ублюдков.

Это началось с Луганщины, осень 2014 года. Тогда я впервые увидела войну. Счастье постоянно накрывали огнем. И я научилась спать в форме, в берцах.

В первые дни даже в бронике и каске. С автоматом в руках, вдруг какая-то ДРГ.

Потом пропустило, человек ко всему привыкает. Даже к террору. Даже к детям под завалами. Сначала шок, потом лента новостей. Скролим жизнь дальше.

За несколько недель на фронте перестала просыпаться даже от массированных ударов. Приходит фатализм, если твое — то никуда не денешься. А если не твое, то спи, чо париться. Пару часов осталось, а то и меньше.

Но паранойя все равно была. Душ, туалет. Места, где ты голый и беспомощный. Стараешься мыться быстро, писать тоже. Вдруг прямо сейчас. А ты голый, мокрый, в мыле.

Но относительно привыкаешь, пока на фронте. А потом отвыкаешь. Ночью очень близко летала и взрывалась смерть. Лежала и думала, кто-то сегодня уже не проснется. Возможно, это я.

Пульс ускорился, дыхание тоже. Отстраненно следила, как реагирует тело.

Успокойся, говорила себе как тогда, впервые — если твое время, значит, помолись и отпускай. А если сегодня еще не твое — то спи. Скоро вставать работать.

Утром набрала близкая подруга. Прошла всю войну, с 2015 медиком. Начинала в Госпитальерах, потом самые тяжелые бои 22 и 23.

Говорит: прятались ночью с собакой в ванной. Не то, чтобы страшно, неприятно. Отвыкла. А там не просыпалась, когда танк соседний дом развалил...

Важно Отдельный страх при обстрелах. Нужно ли публиковать фото погибших и как это делать этично

***

Террор надо показывать. Особенно сейчас, когда нас пытаются нагнуть и продать больше, чем когда-либо. Когда мировые президенты с мировыми диктаторами в сговоре, чтобы разыграть нас как пешку на шахматной доске. Когда действует не сила правды, а право сильного.

Когда нет справедливости для нас. Нет, забудьте. Нас предают.

Когда наши люди, наши дети под завалами — это только наша боль.

Фото, видео террора — это единственный способ не дать о нас забыть. Заставлять порядочных людей по всему миру помнить о нас. Бороться за нас, прежде всего давлением на своих политиканов.

В мире, где видео котиков набирают миллионы просмотров, а видео покалеченных россиянами детей — несколько тысяч.

Такой мир, такие правила игры. Либо сдаться, либо сражаться. Я всегда выбирала сражаться.

Но даже в битве против тьмы зла надо сохранить свет человечности.

Чем больше зло, тем труднее сохранить.

Я хочу публично обратиться к одному из самых талантливых фотографов современности Евгению Малолетке. Я благодарна за вашу работу, ваши кадры войны объективно повлияли на мир. Вы умеете снимать так, что люди снимают с себя тона разных идентичностей — национальные, возрастные, религиозные, профессиональные рубашки. И доходят до собственной кожи, которую уже не снимешь. Вспоминают свою базовую прошивку — человек.

И как живой и смертный человек — живым и смертным нам людям начинают сочувствовать. Сочувствовать и давать руку помощи.

Если когда-нибудь так ночью будет моя очередь — можете использовать мое разорванное тело для дальнейшей борьбы. Чтобы выжать оружие, чтобы выжили другие.

Можете снимать в любых ракурсах. Когда-то давно я приняла, что эта война продлится дольше, чем моя жизнь. И мне, скорее всего, придется на ней погибнуть.

Также приняла, что моя любимая страна выжмет из меня все. Мне кажется, здесь успокаиваются только когда твое тело удобряет чернозем и дает урожай. Да и то не всегда.

Но я прошу вас, ради всего святого у нас — не делайте больше такие кадры. Или по крайней мере, блюрьте лица.

В войне с абсолютным, тотальным злом нам надо сохранить человеческое достоинство. Мы должны остаться людьми.

С уважением.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции. Ответственность за опубликованные данные в рубрике "Мнения" несет автор.

Источник

Важно "Не может быть речи о каком-то "ответе": эксперт высказался о ночной атаке РФ по Украине