Курт Уолкер: Я чувствую, что Соединенные Штаты и Украина наладили свои отношения

Американский дипломат, постоянный представитель США в НАТО (2008—2009), специальный представитель Государственного департамента США по вопросам Украины (2017—2019) Курт Волкер ответил в эфире "Апостроф TV " на вопрос о специфике политики президента США Дональда Трампа и попытался объяснить видение Трампа по решению вопроса России и решению вопроса Украины по вопросу о решении вопроса о решении вопроса о решении вопроса о решении вопроса о решении вопроса о решении вопроса о решении вопроса о решении вопроса о решении вопросов России и пресс-конференции.

Вы глубоко знаете Трампа. Какое главное отличие между Трампом-1 и Трампом-2?

Когда Трамп первый раз был в должности, он никогда не был президентом. Он очень многое изучал, он во многом полагался на очень опытных и компетентных людей – таких как Макмастер, Мэттис, Майк Помпео. Он пришел на должность в 2007 году, после того, как в должности был Буш и Обама, он хотел оттянуть Америку назад, снова сделать Америку большой, собрать ее вместе. Он хотел оттянуть Америку назад, снова сделать Америку большой, собрать ее вместе.

Сейчас он вступил в должность после одного срока президентства Байдена. Он думает о том, как сделать Америку более сильной, как использовать американскую силу в мире. Он гораздо более опытный и действительно ведет свое президентство сам, он главный человек в этом шоу. Другие люди олицетворяют его мысли, а не советуют ему. Он спешит, он знает, что у него один срок – 4 года. Через два года будут промежуточные выборы, поэтому он может потерять Палату представителей и Сенат, то есть у него есть около 18 месяцев. Вот почему мы видели очень быстрый темп этой администрации, потрясающий. Они издавали один указ за другим, принимали во внимание очень многие вопросы одновременно.

Но он произвел впечатление, что, возможно, речь идет не только об одном сроке, но и о третьем и четвертом. Он заставляет нас чувствовать, что американская Конституция может быть гибкой.

Он любит провоцировать людей. Он говорит: "Возможно, у нас будет третий срок". Он понимает, что у него будет реакция от СМИ, он Конгресса. Он все время в новостях, он любит отвлекать людей.

Реальность в том, что он не уйдет на третий срок. И он знает это, но он хочет делать свои реформы федерального правительства успешными, так чтобы его движение, движение MAGA было выбрано снова. Это открытый вопрос, потому что пока результаты тревожны для людей. Фондовые рынки упали и инфляция растет, падает в первом квартале ВВП, все переживают по его тарифам.

Я соглашаюсь, что это шоу одного актера. Он многое делает сам вместе с людьми, которые говорят: Да. Но Конгресс все равно остается на своем месте. И мы видим скромную оппозицию в Республиканской партии, возможно, они станут активнее к промежуточным выборам. Рационально ли работать с внутренней оппозицией в Конгрессе или только сфокусироваться на Трампе?

Надо фокусироваться на всю Америку, не только республиканцев. Давайте скажем как есть. Сейчас политический страх существует, республиканцы переживают, что они, если скажут что-нибудь против Трампа, крайние правые кандидаты будут против них на следующих выборах. Они очень аккуратны, чтобы не выступить против него. Они не знают, куда это идет. Все ждут. Это уже начинает разрушаться в Сенате, в частности, сенатор Тед Крузз Техаса, который начал задавать вопросы тарифам, которые Трамп наложил. Думаю, есть много людей, которые согласны с этой точкой зрения, но они боятся это сказать.

Проблема, которую мы видим здесь, с киевских холмов в Демократической партии, это нехватка лидерства. Нет в игре Клинтонов, Обамы, лидеры в конгрессе, воюют в Конгрессе. Кто сейчас там лидеры, с кем нам говорить?

Это отличный вопрос, вы неплохо обозначили всех этих лиц. Но что вы не упомянули, это публика. Публика потеряла много доверия к демократам. Они продолжали говорить нам, что с президентом Байденом все отлично, но мы собственными глазами видели, что это не так. И не он руководил процессом, и сейчас они полностью исчезли, и они пытаются превратить отсутствие лидерства в какую-то добродетель. Мол, слишком рано приобщаться, пусть Трамп совершит ошибки и т.д.

Если бы вы искали демократов, с которыми контактировать, я бы отправился на Капитолийский холм, я думаю, что Хаким Джеффрис, лидер демократов, останется. Может быть, он станет спикером, если демократы выиграют промежуточные выборы. Надо еще в комитет иностранных дел в Сенате, там компетентные люди. Вам нужно смотреть шире на страну – где губернаторы, где успешные мэры, которые, возможно, будут иметь больше шансов общаться с республиканцами. Если люди устают от МАГА, тогда может появиться возможность у демократов. Но сейчас демократы сами не видят, как можно проникнуть в это пространство.

И это то, что мы говорили нашим зрителям несколько минут назад, это наша обязанность быть активной, проактивной, делать что-то на народном уровне, поддерживать то, что необходимо. Я не верю, что у нас есть еще согласие. Давайте перейдем к международным событиям. В последнем посту мы увидели, что Трамп нормально себя чувствует с Европой. Он сначала говорил, что Европа не должна быть частью переговоров, что Европа высасывает кровь из американского бюджета. Сейчас он говорит, что вместе с Европой мы видим этот вариант с миром в Украине или санкции. Что такое Европа для Трампа? Это бремя для него?

Для Трампа это инструмент. И часть транзакций, сделок. Он смотрит на Европу подчас, и он разочарован балансом платежей. Что у Соединенных Штатов торговый дефицит, и это несправедливо. Он считает, что Европейский Союз был создан для того, чтобы создать преимущество над США. И он иногда идет по этому пути. Он смотрит на НАТО и спрашивает: "Почему мы все это делаем? Почему 70% оборонных расходов — это США? Это нужно сбалансировать. Почему мы делаем это для Европы? Европа должна делать больше для собственной помощи".

В то же время, вам нужно признать, что он хочет Европу поддерживать, достичь мира в Украине, прекратить ядерную программу Ирана, построить мир на Среднем Востоке, давить на Китай, на китайские технологии. И он знает, что если Соединенные Штаты одни — они не столь эффективны, если они не работают вместе с Европой. Это зависит от вопросов, проблем, от его настроения. Мы хотим Европу, но мы хотим Европу даже больше, чем сама Европа хочет Европу.

Кого они хотят в Европе? Мы видели, что есть такие игроки, которых вроде бы ожидали — Стармер, Мэлони, Макрон. В неустойчивой позиции по отношению к Трампу, потому что у них там любовь и ненависть между ними. Но кого еще, кто может быть европейцами, которых Трамп любит и на которых он может полагаться? Может, по украинским инициативам?

Во-первых, я думаю, что вы снова идентифицировали все правильно. У него прекрасные отношения с Мэлони. У них общие политические взгляды. И у него есть несколько лидеров, проевропейских, пронатовских. И это мощно для европейского правого диапазона политического. Стармер сделал очень хорошо, когда он работал с Трампом. Он, возможно, заключил потенциальное первое торговое соглашение после объявления тарифов. Макрон и Трамп работали вместе над европейской политикой безопасности. Трамп счастлив по этому поводу. Он знает, что если он добьется успехов в перемирии , кто-то должен будет сдерживать Путина от атак, и он хотел бы, чтобы это делала Европа. И он счастлив по этому поводу. Мерц имел возможность в январе сказать: слишком рано предсказать результат выборов, но я могу быть канцлером и буду работать с США. Но он критиковал Трампа несколько раз. И после речи вице-президента Венса на Мюнхенской конференции безопасности, когда он критиковал политику Европы, он говорил очень много. И Мерц говорил очень много критического и о Трампе, и о Венсе. К сожалению, да. Потому что это самая мощная экономика, самые большие взносы в Украину. И здесь могут возникнуть проблемы.

И наконец, я думаю, что у него открытые отношения с президентом Зеленским. Он много раз говорил публично, что ему Зеленский нравится, что он стальной человек, что он дерется за свою страну, он отличный торговец, что в трамповом смысле это хорошая вещь. Он говорит комплименты по Зеленскому. Но мы видели эту встречу в Овальном кабинете, и там он был очень разочарован Зеленским. Отчасти потому, что это должна быть хорошая встреча, положительная. Затем ланч, затем подписание документов. Прекрасный день. А вместо этого все обернулось спорами. Но Трамп сказал, когда он выходил из Белого дома, садился в вертолет и улетал, он сказал, что Зеленский не хочет мира. И это было несколько недель очень страшных отношений. Это прошло. Я чувствую, что Соединенные Штаты и Украина уравняли свои отношения, политические точки зрения, они ищут перемирие, подписали соглашение о ресурсах, инвестициях в украинское восстановление. Они показывают пальцем на Россию, что та не хочет остановить войну. Двигаемся в правильном направлении.

Возвращаемся в Украину. Одна из причин, почему я задал предыдущий вопрос, потому что я хотел уточнить о Мерце и о крайних правых в Германии. Как вы сказали, что они не только… Не только как Мэлони. Есть Фараж, есть Ле Пен, есть то, что осталось от Ле Пен в крайне правых Франции. Есть меньшие партии в Словакии, Словении, Балканах и Польше — с абсолютно хаотичным политическим климатом. И с другой стороны, мы видим, что новая геополитическая повестка дня должна быть не хорошими и плохими людьми, а правыми и левые. Вопрос в том, видите ли вы какие-нибудь причины, чтобы Трамп пошел вместе с Бенноном и так называемым проектом-2025, сделает ли он этот политический уклон, чтобы создать коалицию, так называемую условную коалицию правых?

Это очень сложный вопрос. Есть люди в правом политическом спектре, верящие в то, что верят. И у них очень традиционные представления. И они смотрят на мейнстримные партии слева и говорят, что они отошли от традиционных ценностей, и они продвигают очень-очень пролевую политическую адженду. Нам нужно это оттолкнуть. Вот что происходит. Эти голоса ощущают, что их заглушали либеральными элитами. Вот то, о чем говорил Джей Ди Вэнс в Мюнхене. Если вы так поступаете, если вы приглушаете голоса правых, вы только делаете их сильнее и у вас будет больше раскола в обществе. Свидетельство тому то, что мы видим в Румынии, где они запретили одного кандидата в президенты, и это раскрутило целое движение в поддержку другого кандидата из этого же правого спектра. И это действительно выстрелило наоборот. Можно спорить о роли России в его поддержке, но это имело эффект.

Еще одно мнение – правые в Соединенных Штатах думают, что правые в Европе такие же, как они, что они одинаковые. Они забывают о некоторых традициях в Европе. Что, например, такие, как AfD, пришли по нацистской, фашистской традиции. Люди в Европе встревожены этими вещами.

И уровень национализма от Национального объединения Франции значительно превышает происходящее в Соединенных Штатах. Должен быть баланс, чтобы все голоса сошлись вместе и работать с людьми, имеющими общественную поддержку, которых действительно избрали, которые действительно сформировали правительство. Нам нужно вместе работать.

Год назад в интервью для "Европейской правды" вы упомянули, что время играет на Украине. А что сейчас, в 2025-м году, время еще играет в нашу пользу?

Да, сложно. Я не хотел бы говорить, что все хорошо и легко. Да не есть. Я понимаю, как это сложно для украинцев. Но я искренне верю, что у Украины большая международная поддержка: и от США, и от Европы, и от других стран. Она имеет мотивацию, у нее очень устойчивое общество. И инновационно-оборонительную отрасль, и мощные оборонительные позиции. Я думаю, что у Украины есть время, когда Россия изолирована, она под санкциями, она теряет деньги, она не может ссудить деньги на международных рынках капитала, они сжигают свои резервы денежные, они должны 40% отдавать на военные усилия, а это не двигается вперед. И их военные усилия не двигаются вперед. И когда наступит конец года, Путину нужно делать выбор, нужно ли ему исчерпывать финансы до нуля, действительно ли он хочет проводить всеобщую мобилизацию, чтобы людей убивали на линии фронта. Я думаю, что будут какие-нибудь сантименты с точки зрения Путина провести какое-то наступление, но ему предстоит ввести какой-то вид перемирия.

Можно я немного буду более провокационным? Но как насчет стратегии Трампа? Пока мы видели, что Трамп совершает какие-то маленькие движения. Он хочет, чтобы начались переговоры, он хочет перемирия. Но что потом будет? После этого? После территориальных вопросов, вопросов НАТО? Это если бы серая зона. Есть ли у Трампа стратегия за пределами перемирия?

Прекрасный вопрос. Давайте начнем с того, что Трамп хочет перемирия. Он хочет, чтобы люди перестали убивать друг друга. Он может двигать все дальше и больше об этом не думать. А другие люди будут этот вопрос дальше урегулировать. Мы видим из Белого дома, что они признают, что у Путина есть безграничные требования. Он желает все. Этого не будет. Это очень разочаровывает Трамп.

И вот какая стратегия может быть. Я думаю, что будет перемирие, это часть вещей, которые будут наступать дальше. Соединенные Штаты не будут давать деньги на поддержку Украины, это будет справедливое соглашение о сдерживании дальнейшего наступления России и совместное распределение бремени с Европой. То есть перемирие, взаимность, Европы делит бремя.

Я думаю, что это формула, к которой Путин не готов. Путин не готов к перемирию, и Трамп разочарован. Тогда Марк Рубио говорит: "Мы можем просто уйти из этих переговоров". Перемирие все равно нужно, а дальше это все будет двигаться – оккупированные территории, референдумы, восстановление. Соглашение о минералах создает инвестиционный фон, он имеет целью добыть ресурсы и реинвестировать доходы в Украину. Это хорошо, она хороша для обеих стран, она привлекает Соединенные Штаты в украинские дела.

Я думаю, что перемирие будет все еще чем-то, что является высоким приоритетом для Трампа, даже если он не может это получить сейчас. Это может занять еще несколько месяцев, пока оно наступит.

Есть еще один крупный игрок в этой схеме, в этом плане Трампа – это Гегсет, министр обороны, который якобы самостоятельно остановил военную помощь Украине. Может ли это быть правдой или технически может министр обороны остановить оборонную поддержку, если президент не оказывал такую команду.

Да, он может. Министр обороны имеет цепочку команд под ней, и он может сказать: "Не делайте этого". Я думаю, в этом случае Пит Гегсет мог это сделать, он подумал, что Трамп хочет именно этого, и он решил двигаться в этом направлении, только чтобы потом сказать: "Нет-нет, вы меня не поняли".

Честно говоря, я не удивлен. Я думаю, что Трамп всегда всех подталкивает в любом направлении, но это не значит, что он хочет, чтобы другие люди принимали решение. Это он желает принимать решение.

Я думаю, что есть еще одна проблема – это так называемый Сигналгейт – когда министр обороны и чиновники использовали программу Сигнал для секретных коммуникаций. Но Майкл Волц совершил ошибку и давал добавил в эту группу общение журналиста. Вреда от этого не произошло, но настоящая проблема в том, что Пит Гегсет, когда он делился информацией об операции против хуситов, сделал это совершенно неправильно, так нельзя делать. Это просто нехватка опыта. Возможно, он не понимал, что происходит, был полон энтузиазма и хотел поделиться этой информацией. Но это не то, что нужно было делать.

Еще одна важная фигура это Кит Келлог, что он делает сейчас, какова его роль? С вашей точки зрения, он действительно является частью процесса сейчас или просто советник?

Как уже мы сказали, единственный человек, принимающий решение всей администрации – это Дональд Трамп. Он любит иметь вокруг людей с разными точками зрения. В начале выглядело так, что Келлогу поручат все переговоры между Украиной и Россией. Вышло, что он захотел привлечь Стива Виткоффа, Виткофф освободил заложников Израиля из России, Путин им помогал заложниками, и Трамп сказал: "Можешь иметь дело с Путиным". И потом мы видели несколько сомнительных интервью, было ясно, что он не понимает, что происходит, а Путин разыгрывает его. И я снова стал больше слышать от Кита Келлога. То, что я вижу, что Трамп упорядочивает, как все происходит, и я не удивлюсь, если будем видеть и Виткоффа, и Келлога.

Мой последний вопрос. Мы спросим о Европе и вообще о мире. В эти дни мы чтим память Дня победы, и ребята из МАГА также празднуют День победы. Как нам на это смотреть в ситуации, когда эта сила, похоже, хочет дестабилизировать весь мир, разрушить лидерство Соединенных Штатов?

Вот что я думаю. Мы проходим через период вызовов, когда демократия, основанная на правилах заканчивается. И мы не сделали все необходимое, чтобы защитить это. Как результат, враги – будь то Иран, Китай, Россия, Северная Корея или даже люди, которые бросают вызов этой системе изнутри, такие как Орбан и Фицо - они вступили в силу. И эта проблема больше, чем была у нас раньше, потому что у нас было неадекватное реагирование на это, у нас не было видения, не было четких целей. Мы не разрабатывали стратегии для победы, и я думаю, что это должно измениться.

Я уже вижу это с Ираном. Я вижу, что президент Трамп драматически начинает вступать и давить на Иран, говорить: "У вас ядерного оружия не будет". Он готовится к гораздо большим и более длительным периодам противостояния с Китаем. И это лучше, чем постепенно понемногу корректировать ситуацию с Китаем.

Я думаю, что в случае с Россией он хочет избежать конфликта с Россией. Это очень очевидно, он делает все возможное, чтобы примирить Путина, очень мало давит на Путина, не хочет милитаризовать конфликт между Россией и Западом.

Путин видит это как слабость, Путин видит это как свою возможность продолжать делать то, что он делает. И это разочаровывает Трампа, поэтому мы увидим больше и больше ответных действий.