Невидимы в неволе: как найти и освободить украинцев, которых скрывает Россия

Более 72 000 украинцев считаются пропавшими без вести при особых обстоятельствах. Часть из них – в тайной российской неволе: без связи, без доступа к адвокатам, без шансов сообщить родным.

Государство фиксирует эти случаи, но системного поиска и коммуникации с семьями не хватает. У нас есть все шансы спасти этих людей – если объединим ресурсы, создадим координационный центр и привлечем международные инструменты.

"Мы не знаем, где он. Мы не знаем, жив ли. Но точно знаем: он не исчез сам", – повторяют семьи гражданских, похищенных во время оккупации. Человек исчезает после обыска, проверки на блокпосте или его похищают из дома. Насильственные исчезновения являются серьезным международным преступлением.

Родственники или друзья часто имеют представление о случившемся, но что делать, когда исчезает человек и связь с ним?

Эти люди считаются пропавшими без вести. На самом же деле – содержатся в тайных местах несвободы на территории РФ или в оккупированных районах. Они изолированы от внешнего мира: не могут позвонить, не имеют доступа к адвокатам, их имена не фигурируют ни в каких официальных списках. Семьи не проинформированы даже о факте задержания.

Такое инкоммуникадо-содержание – форма жестокого, бесчеловечного поведения. Они не "исчезли", они те, кого прячут в российской неволе.

Их родственники дезориентированы и вынуждены самостоятельно искать способы помочь: пытаться привлечь российских адвокатов, вести информационную борьбу, давить на государственные структуры, требуя действий. Ведомства же не могут справиться с тысячами обращений и, по словам семей, преимущественно "отбиваются" формальными ответами или вообще молчат.

Выживающие и возвращающиеся из изолированного содержания рассказывают: люди содержатся в бесчеловечных условиях, под давлением и пытками, без связи, медикаментов и контакта с миром.

Что не работает?

Как выяснили эксперты Объединения родственников политзаключенных Кремля, государственная система розыска удерживаемых инкоммуникадо фрагментирована. Координация между учреждениями слабая. Единого алгоритма действий для семей нет. Заявления об исчезновении фиксируют, но, по словам родных, чаще всего поиск не ведут.

Мать пропавшего в 2022 году рассказывает: "Писали везде – в колонии, СИЗО, омбудсмену в "ДНР". Никакого ответа". Другая семья три года ждет хоть какого-нибудь подтверждения, что сын жив. За это время узнали от другого, уже освобожденного: говорит, что видел его в местах несвободы. Но для государства мужчина остается без вести пропавшим. Полиция, уполномоченная заниматься вопросами без вести пропавших при особых обстоятельствах, фиксирует случаи, но то, что государство знает о них, не дает никакого результата годами, жалуются родственники.

Что может сделать государство уже сейчас?

После сотен разговоров с семьями инкоммуникадо, анализа документов, жалоб, практики сопровождения дел и предоставления юридической помощи, в Объединении пришли к выводу, что государство может действовать эффективнее. Не только фиксировать, что, безусловно, является важной задачей, но и проводить поисковые мероприятия.

Заявителям не хватает регулярной коммуникации, координации и ощущения, что их родных действительно пытаются найти.

Родственники отмечают, что нуждаются в централизации всех аспектов поиска, установления личности и возвращения близких.

СБУ, Офис генерального прокурора, уполномоченный по делам без вести пропавших при особых обстоятельствах, Координационный штаб, МИД – все имеют отношение к теме, но никто не является профильным координирующим органом.

Заявители нуждаются в создании Единого координационного центра, который принимал бы обращения, сопровождал дело и согласовывал все действия между структурами, имел бы разведывательные возможности для работы с открытыми данными (с инструментами OSINT), координировал усилия членов семей по поиску родных, проводил расследование и имел доступ к единой базе.

Вместе с определением центрального органа, перезапуск системы поиска должен предусматривать учреждение должностей консультантов в региональных ЦНАП, Центрах жизнестойкости, для оказания первичной локальной срочной поддержки семьям после того, как стало известно о факте исчезновения близкого. Родные нуждаются в помощи как минимум с оформлением документов и психологической стабилизации.

Чтобы иметь возможность действовать "изнутри", а именно с территории Российской Федерации – искать, проверять, устанавливать местонахождение, нам нужно государство-покровитель.

Так как мы не имеем своих консульств в России, мы можем просить осуществлять мероприятия в интересах наших граждан представительства третьей, нейтральной страны. Это предусмотрено международным правом, и государство должно активнее действовать для того, чтобы такое покровительство стало возможным.

Координационный штаб по вопросам обращения с военнопленными выполняет одну из суперважных задач: опрашивает освобожденных из плена военных, часто удостоверяющих содержание гражданских, которые в Украине считаются без вести пропавшими при особых обстоятельствах. Но часто семьи тех "без вести пропавших", о которых узнали, не проинформированы об этом, а информация может не использоваться государством для установления факта заключения идентифицированного лица и подготовки запросов к России на освобождение. Требуется четкая процедура: фиксация таких показаний, оперативное информирование родственников и ответственных органов. Это поможет активизировать борьбу за освобождение человека.

От уполномоченного по пропавшим без вести при особых обстоятельствах родственники ожидают установления единого протокола коммуникации с семьями: регулярные встречи, обмен информацией, привлечение родственников к поисковым действиям. Члены семей готовы учиться общаться также с международными учреждениями: ООН, МККК, ОБСЕ и другими, если их научат это делать.

Родственники удерживаемых инкоммуникадо, вынужденно оказавшиеся за границей, не должны быть оторваны от взаимодействия с учреждениями по делу поиска близких. Они должны быть обеспечены возможностью подавать заявления онлайн или через консульства.

Промедление может стоить удерживаемым украинцам жизни.

Чем быстрее мы создадим действенную систему поиска, объединив усилия государства, семей и правозащитников, тем большее количество людей мы спасем из российской неволи.