Репрессии, WhatsApp и картошка. Как выживает режим Путина

В России усиливаются репрессии. Символом новых времен стала смерть Романа Старовойта — первое самоубийство топ-чиновника за всю путинскую эпоху. Ранее подозрительные суициды совершали только топ-менеджеры российских компаний.

Для топ-чиновников, ориентирующихся на разные башни Кремля, это тревожный сигнал того, что начиная с 2022 года правила игры в российской политике существенно изменились. Неудивительно, что представители истеблишмента в панике.

Чистка элит

История с увольнением и гибелью министра транспорта, бывшего курского губернатора Старовойта, которого могли задержать по обвинению в хищении средств, выделенных на строительство оборонительных сооружений в Курской области, продемонстрировала российской элите: в условиях ужесточения авторитаризма режима Путина репрессии перестали быть избирательными. И многие из ранее неприкосновенных представителей истеблишмента могут стать следующими жертвами молоха.

Это еще не 1937-й. Но уж точно — очень похоже на мрачное семилетие 1946–1953 годов.

В последние месяцы череда заведенных в отношении чиновников уголовных дел перестала ограничиваться менеджерами госкорпораций и министрами региональных правительств, мэрами и вице-губернаторами. В злоупотреблениях обвинены бывший первый замглавкома Росгвардии Виктор Стригунов, экс-заместители министра обороны Тимур Иванов (приговорен к 13 годам), Дмитрий Булгаков и Павел Попов, заместитель начальника Генштаба Вадим Шамарин и другие высокопоставленные военные.

Фигуранты антикоррупционных расследований входят в различные группы влияния — братьев Ротенберг, секретаря СНБО Сергея Шойгу, руководителя Росгвардии Виктора Золотова и других. Еще недавно они казались неприкасаемыми. Но патроны не защитили своих токсичных клиентов. Одна из причин — кремлевские башни стали менее субъектными, а путинский режим — более авторитарным. В этой ситуации все прежние договоренности стало легче нарушать.

Уголовные дела — следствие не столько стремления режима вести борьбу с нерадивыми боярами и необходимостью удовлетворить запрос общества на справедливость. Главная причина — в России уменьшается «кормовая база», и элиты начинают битву за допуск к ресурсам. Эта борьба, принявшая форму рейдерства и антикоррупционных расследований, не представляет угрозы для режима. Она даже приветствуется в Кремле, поскольку позволяет контролировать истеблишмент и не допустить появления нового Пригожина.

Жертвами новых реалий становятся не только чиновники, но и миллиардеры. Как, например владелец третьей по величине золотодобывающей компании России «Южуралзолота» Константин Струков. Генпрокуратура России через суд потребовала передать в собственность государства активы холдинга «Южуралзолото». Власти РФ начали отъем частных активов после начала войны против Украины на фоне санкций и дефицита бюджета. В середине марта генпрокурор Игорь Краснов отчитался о национализации компаний на 2,4 трлн руб., отметив, что в список попали и пять стратегических предприятий.

Неудивительно, что в этих условиях в российской системе власти усиливается роль тех, кто занимается антикоррупционными расследованиями. Например, по мере появления новых дел расширяются не только полномочия Генпрокуратуры РФ, но и растет влияние ее руководителя Игоря Краснова, который становится самостоятельным игроком, с которым все хотят дружить. Парадоксально, но в этой ситуации падает влияние главы Следственного комитета Александра Бастрыкина: архаичный персонаж, не чувствующий веяний времени.

Традиционно расширяются полномочия ФСБ. В последние недели Путин подписал закон, который запрещает российским ученым контактировать с иностранцами без контроля спецслужбы, а Госдума приняла закон, позволяющий ФСБ создавать собственные СИЗО и управлять ими. Согласно указу президента России, с 21 июля 2025 года заход в порты РФ судов из-за рубежа будет возможен только с разрешения капитана гавани, согласованного с сотрудником ФСБ.

От WhatsApp до Главлита

То, что Кремль намерен сильнее закручивать гайки, а страна становится все более авторитарной, подтверждает не только расширение полномочий силовых структур, но и усилия по восстановлению советской системы цензуры. По словам спецпредставителя Путина по международному культурному сотрудничеству Михаила Швыдкого, российским властям следует официально создать институт цензуры, взяв за образец советское Главное управление по охране гостайн в печати (Главлит).

Одновременно Россия идет по китайскому пути, устанавливая цифровой контроль, используя ряд мер и технологий, направленных на усиление цензуры, слежки и «суверенизации» национального сегмента интернета. Дело не только в блокировании интернета во всех регионах РФ: в июне 2025 года было зафиксировано 655 отключений, что превышает годовое количество отключений в мире. Российская власть объясняет это необходимостью защиты от украинских беспилотников.

Стремясь расширить цифровой контроль, Госдума на текущей неделе приняла в третьем чтении законопроект о штрафах за поиск «экстремистского» контента. При этом признала использование VPN отягчающим обстоятельством. После того как закон подпишет Путин, штрафы вступят в силу с 1 сентября 2025 года. Министр связи РФ Максут Шадаев оправдал закон тем, что иначе властям придется заблокировать западные платформы, например Google и WhatsApp.

При этом Кремль не собирается отказываться от идеи запретить иностранные мессенджеры, в частности WhatsApp, заменив его «национальным приложением» MAX, которое находится под прямым контролем российских госструктур. В России WhatsApp является наиболее популярным мессенджером: его ежедневно используют около 84 миллионов человек. Но Кремль намерен ужесточить цензуру и усилить обеспечение контроля над распространением информации в интересах продвижения выгодной власти политической повестки.

От дефицита яиц до дефицита бюджета

При усилении авторитаризма Россия тем не менее сохраняет рыночную экономику, что помогает Кремлю решать периодически возникающие проблемы с продуктами: в прошлом году это был дефицит яиц, в нынешнем — картофеля. Однако российская экономика из-за воздействия международных санкций и ориентации на военное производство находится в довольно непростом состоянии и на ПМЭФ со стороны российских чиновников звучали очень откровенные комментарии.

На сегодняшний день российская экономика после периода роста, в значительной степени вызванного военными расходами, демонстрирует признаки замедления. Ожидается, что в этом году рост ВВП составит 1,3–1,5%, что существенно ниже предыдущих показателей. Инфляция остается высокой и это приводит к значительному снижению уровня жизни населения. Цены на основные товары по-прежнему растут.

Оборонные отрасли продолжают работать почти на полную мощность и остаются основным драйвером экономического роста, но их потенциал дальнейшего расширения достигает предела. Невоенные секторы экономики сталкиваются с трудностями из-за высоких процентных ставок, сокращения потребительского спроса и нехватки рабочей силы. Производство в гражданском секторе сокращается.

Федеральный бюджет испытывает значительное давление. Дефицит бюджета в мае 2025 года уже достиг почти 90% от запланированного на весь год. Это связано с ростом военных расходов и снижением доходов от нефти и газа. При этом ликвидные активы Фонда национального благосостояния значительно сократились с февраля 2022 года, а замороженные резервы Центрального банка ограничивают возможности монетарной политики.

В целом в краткосрочной перспективе российская экономика стабильна благодаря высоким государственным расходам (в основном на оборону) и адаптации к санкциям. Но уже в 2025 году она столкнется со структурными дисбалансами, замедлением роста, высоким бюджетным дефицитом и инфляцией. Все это указывает на долгосрочные проблемы.

На развилке

По большому счету сегодня Россия стоит на развилке: завершать войну против Украины и противостояние с Западом или продолжать «СВО», что грозит необратимыми последствиями для российской экономики. Часть российской элиты сигнализирует, что она склоняется к сворачиванию «СВО». С одной стороны, они суперлояльны Путину. С другой — у истеблишмента есть дети, которым они хотят дать возможность насладиться «кровными» на Западе.

Но Путин, уверенный в победе над Украиной, не демонстрирует намерение прекращать войну, рассчитывая на запас прочности России и слабость Украины и ее партнеров.

Да и зачем сворачивать «СВО», если хозяин Кремля чувствует лояльность истеблишмента: пока ничто не говорит о подготовке к дворцовому перевороту или новому походу на Москву. Во-первых, при уходе Путина и последующем хаосе элиты могут утратить доступ к ресурсам и финансам. Во-вторых, в ситуации, когда Россия постепенно трансформируется из авторитарного в тоталитарное государство, усиливается роль Путина как суперарбитра, что воспринимается ими как некая гарантия их личной безопасности.

Да и россияне не выходят на улицу с требованием прекратить войну. Хотя соцопросы и показывают, что число граждан РФ, желающих прекращения войны, растет, но рейтинг Путина сейчас очень высокий. Даже с учетом резкого повышения коммунальных тарифов (в среднем на 13,4%) и массовые отключения интернета: по данным Фонда «Общественное мнение», рейтинг одобрения деятельности Путина за неделю с 29 июня по 6 июля опустился всего на 4 пункта — с 83 до 79%.

Чем дольше Путин будет балансировать между внешней агрессией и внутренним давлением, тем выше риск, что однажды контроль будет внезапно утрачен. История России уже не раз знала ситуации, когда казавшийся несокрушимым режим рушился в считанные дни. Кардинально ситуацию в стране может изменить смерть Путина. Повлиять — ситуация в Чечне, где глава республики Рамзан Кадыров испытывает серьезные проблемы со здоровьем и пытается передать власть сыну Адаму.

Именно Чечня может стать для режима серьезным стресс-тестом: сумеет администрация президента РФ удержать баланс между страхом, деньгами и лояльностью или система начнет сыпаться с окраин. Если Кремль не справится с управлением рисками там — значит он больше не контролирует страну. И тогда все, что сегодня выглядит как жесткий порядок, может очень быстро превратиться в неуправляемый хаос, где каждый будет сам за себя.